— Хорошо, Миона, — кивнула Эмма, видя, как дети подходят друг другу.

— Заодно выясним вопросы смерти, — хмыкнул юноша. — Завтра с утра сходим, пару гвардейцев с собой возьмем, для антуража. А пока предлагаю поесть, да и спать укладываться.

***

Игнотус был удивлен наличию еще одной Морриган, но на вопросы ответить неожиданно согласился. Перед этим он попросил воспоминания Гермионы за все время обучения в школе, обосновав это фразой: «для наглядности». Заметно было, что нарисованный мужчина догадался, что и как было не так в истории девушки. Сначала он объяснил Эмме свое видение:

— Вы сами решили уйти из мира магии, тем самым формально отреклись от него, — произнес портрет, глядя на женщину. — Также формально вы потеряли защиту, оставаясь Морриган лишь по фамилии, с вашей дочерью ситуация совсем другая. В магическом мире убить принцессу Морриган невозможно.

— Но я же… — удивленно попыталась возразить девушка, но портрет остановил ее, попросив надеть странной формы шлем на голову, что ей с трудом при помощи Саши удалось.

— Принцессу убить нельзя, — объяснил Игнотус Певерелл. — Душа всегда вернется в тело, и тело восстановится. Взгляните на проекцию: на первом курсе вас убил тролль. Видите, как мигнула картинка? Это ваше возвращение и восстановление тела. На втором — это был василиск, которому зеркало не помеха, только натуральные отражающие поверхности ведут к ослаблению взгляда. Опять мигнула картинка, заметили?

— Значит, меня убивали не раз, да? — Гермиона была готова заплакать, но лейтенант прижал ее к себе, взяв на руки, и от его тепла девушка расслабилась.

— Морриган убить невозможно — ни чарами, ни пытками, ни троллем, акромантулом или стрелой кентавра, — продолжил свои объяснения портрет. — Только если принцесса сама захочет покинуть мир, при этом неважно, какой это будет мир — мир живых или мир магии. Потому что Морриган может обратиться в мир Суда и инициировать оный, а это очень страшно для тех, кто обогащается, паразитируя на мире магглов.

— Что вы имеете в виду? — удивилась Эмма.

— Маги умеют и сеять, и жать, и делать хлеб, даже фермы существовали, — продолжил рассказ Певерелл. — Но с течением времени эти чары забылись, ибо отобрать у магглов было намного дешевле, а продукты почти те же.

— Значит, все дело в Суде? — спросила прижатая к груди своего жениха девушка.

— Да, Ваше Высочество, — ответил ей Игнотус Певерелл, обладавший всей информацией о происходившим в мире. — Все дело в том, что переходы между мирами могут использоваться лишь для честной торговли, да и там есть свои ограничения, а то, что делают маги — совершенно неприемлемо.

— Значит… Хм… А что случится, если я открою мир Суда? — тихо спросила Гермиона, раздавленная новостью о том, что ее, оказывается, убивали множество раз.

— Это мне не ведомо, простите, — повинился Игнотус. — Но больше всего на свете маги страшатся суда, при этом они обязаны исполнять договор. Морриган должна жить в мире магии, ибо лишь там она защищена.

— Не сказала бы, что это защита, — хмыкнула девушка, после поблагодарила Певерелла и попросила отнести ее домой. Ей нужно было подумать и, что греха таить, поплакать. Они уже выходили из зала, когда, будто что-то вспомнив, Игнотус окликнул молодых людей.

— Могу ли я обратиться с просьбой к Ее Высочеству? — поинтересовался портрет.

— Конечно, — кивнула Гермиона, — все, что в моих силах.

— Мы все хотели бы узнать, что произошло с последним Певереллом, который жил под фамилией Поттер, — Игнотус с надеждой посмотрел на девушку, но неожиданно для него Певереллу ответил юноша.

— Его убили, — сообщил Саша. — Мы уже отомстили, ибо это был я.

— Значит, наш род окончательно прерван, — вздохнул Игнотус. — Светлые своего добились.

— Мы что-нибудь придумаем, — пообещала Гермиона, исчезая из крепости Певерелл.

Новости были таковы, что девушка чувствовала подступающую истерику. Странно, но Саша отлично ее понял, исчезая с Гермионой на руках в сторону спальни. Ему было необходимо успокоить невесту, пока она не начала разносить замок, а Гермионе нужно было поплакать. Ведь внезапно оказалось, что ее не просто хотели убить, ее-таки убивали и сделали это не один раз. Такие новости не способствуют покою, поэтому, оказавшись наедине с юношей, девушка разрыдалась. Саша очень хорошо понимал ее, он гладил Гермиону, шептал ей теплые, нежные слова, от которых девушке становилось тепло, и истерика сходила на нет. Через некоторое время позабывшие об истерике молодые люди увлеченно целовались, чувствуя себя едиными.

Желая отвлечься от своих новостей, Гермиона припомнила Эвансов, предложив Гарри привести тех в крепость и показать целителям. Услышав, что Гарри был последним, девушка подумала о том, что и с ним все могло быть не так просто. Саше же на прошлое тела было… Почти наплевать, но невеста умела быть убедительной. С этим они и пошли к Вакушеву, неожиданно серьезно принявшему идею Гермионы.

========== Часть 15 ==========

Прогуливавшийся по коридорам Вакушев совершенно не ожидал встретить Луну. Он медленно шел по коридору, предаваясь меланхолии. Юноша вспоминал прошлое своей души, понимая, что ему хочется того же, что было в прошлом — большой семьи, детских криков, а не постоянной войны. В этот момент товарищ майор увидел грустную Луну, похоже, занимавшуюся тем же самым. Взглянув на девочку, Вакушев стал на мгновение простым парнем Роном, которому встретилась красивая девочка, но усилием воли товарищ майор придушил прекрасные порывы своего организма.

— Здравствуй, Луна, — мягко улыбнулся офицер девочке, отметившей свою пятнадцатую весну. — Тебя что-то беспокоит?

— Холодно… — Луна подняла свои серые глаза на майора и прикоснулась рукой к груди. — Вот тут холодно…

— Иди ко мне, — внезапно для самого себя произнес Вакушев, в следующий миг обнимая девочку. — Маленькая какая… — Луна неожиданно всхлипнула, чуть повернулась и обняла офицера двумя руками где-то в районе талии. Почти рефлекторно Виталий прижал к себе девочку, сейчас напоминавшую потерянного котенка.

— Ты теплый, — почти шепотом проговорила Луна, Вакушеву надо было напрягаться, чтобы услышать, о чем говорит девочка. Тело у нее было вполне развитым, но вот психика подходила скорей ребенку, чем девушке, именно так она и воспринималась.

Руки Луны внезапно ослабели, и она стекла бы на пол, но Вакушев успел подхватить неожиданно расслабившуюся девочку на руки. Луна смотрела на товарища майора с каким-то непонятным ему выражением, а офицер просто шел в сторону целительского крыла, надеясь на то, что случившееся не означает какого-нибудь нехорошего приступа или проклятья, как было с Гермионой. Именно в этот момент майор понял, что хотел бы защитить малышку от всех угроз. Правда, это были на тот момент единственные испытываемые им по отношению к беловолосой девочке эмоции.

— Что было перед тем, как вы ее ко мне принесли? — поинтересовался целитель, осматривавший Луну. Девочка лежала смирно и только смотрела на Вакушева с тем же непонятным выражением в глазах.

— Мы обнимались, — доложил товарищ майор. — Потом она ослабела и почти упала.

— Вы ее подхватили во время падения или подняли с пола? — посерьезнел целитель, внимательно глядя на Вакушева.

— Во время, конечно, — товарищ майор не понимал, в чем дело. — Смотрит со странным выражением, может надо ей чего, а я не понимаю?

— Хм… попробуем иначе, — проговорил целитель. Взяв за руку Виталия, он отвел его в сторону так, чтобы Луна ни видеть, ни слышать юношу не могла. — Девочка умрет через час, ничего сделать нельзя, — произнес внимательно фиксировавший все движения смертельно побледневшего Вакушева целитель. Товарищ майор почувствовал, будто земля ушла из-под его ног, его разум, знания и что-то внутри сопротивлялись этой новости.

— Неужели нет никаких шансов? — заглянул в глаза уже все увидевшему целителю майор.

— Есть один шанс, — грустно улыбнулся целитель. — Магическая помолвка и смена семьи уничтожит наложенное на девочку проклятье. Но может ничего не получиться, или же тот, с кем она будет помолвлена, умрет вслед за ней.