— Выходи же быстрей. Или ты думаешь, что я с тобой буду вечность возиться? — раздражается Адам. Энди хмурится и обращает на него ненавистный взгляд. «Отъебись» — так и читается в глазах.

— На жену будешь так смотреть, когда она будет отказываться рожать. А сейчас выйди на задний двор, немного постой на холоде, чтобы я благополучно от тебя отстал.

Псы заливаются в смехе, но Энди закрывает на это глаза. Адам прав, нет смысла тянуть время, ему все равно придется пройти через эту проверку костюма, как бы ему не было страшно, он должен сделать это. И чем раньше он сделает это, тем раньше избавиться от общества Адама.

Снег глухо хрустит под ногами. Энди идет к статуи, поднимает голову, но почти мгновенно отдергивается. Снежинка попала прямо в глаз. Протирает его, подобно заспанному ребенку.

— Почему именно я? — вопрошает Адам поодаль от Энди, чтобы он слышал. Устало массажирует переносицу, словно сидел за компьютером весь день. Вздыхает. — Ты чувствуешь холод?

— Нет, — немного грубо отвечает Энди.

— Отлично. Теперь снимай верхнюю одежду.

— Зачем это?

— Пораскинь мозгами. Мы тестируем костюм, а ты утеплился. И вообще, снимай и не задавай лишних и глупых вопросов.

И снова Энди слушается указаниям Адама и ничего ему не говорит. Аккуратно складывает вещи на выступе статуи. И что дальше?

— Почему ты зажимаешься, тебе холодно?

— Нет, на удивление тепло, но костюм тебе не кажется слишком откровенным. Он, как белье.

— Не мои проблемы. Еще минут пятнадцать погуляй, чтобы точно убедиться в крутости этого костюма.

Адам уходит к Псам, и Энди остается совсем один. Удивительно, но в этом костюме замерзают открытые участки кожи. Ладони, которые находятся в варежках, ноги, которые в утепленных ботинках, и лицо, но это критически, потому что жар, который излучает этот костюм, спасает ситуацию. Этот костюм просто чудесная вещица, которую разработало правительство. Но очень странно, что оно, вообще, подумало о каком-то постояльце. Им ведь все равно на Уродов, ведь так?

Энди запутался. Еще и отсутствие камеры в комнате не дает покоя.

Энди смотрит на Адама, который болтает с Псами. Он не собирается звать его обратно в здание. Наворачивать круги вокруг статуи Энди не хочется, как параноику, поэтому он присаживается на выступ. Еще одно испытание. Поднимает глаза к окнам и неожиданно встречается со взглядом Бодди. Он смотрит с четвертого этажа, из своей комнаты. Даже на таком далеком расстоянии Энди почти что видит чувство зависти, и от этого становится немного не по себе. Бодди заключен в отдельной комнате, не видит других постояльцев, ни с кем не разговаривает и не знает, что такое дружба. И его не выпускают на прогулку, и ему приходится лишь наблюдать за остальными и представлять себя вместе с ними. Будто он является одним из постояльцев.

Его все боятся. Если постояльцы считаются уродами, то он тогда? Монстр? Потому что на него порой противно и ужасно смотреть. Он похож на членистоногого со сломанными ногами. Не умеет говорить, только что-то мямлить. Его не понимают, но вот мальчик… Стрикенфинд не похож на всех остальных постояльцев: у него доброе сердце. Чистая душа, которая пока не очернилась под гнетом реальной жизни. Он понимает его. Чувствует и разделяет его боль. Стрикен — особенный. Не такой, как другие.

Энди не может оторваться от силуэта Бодди. Его сильный взгляд не позволяет ему этого сделать. Он словно хочет загипнотизировать его. Бодди запрыгивает на подоконник, прикладывает руку на стекло и выдыхает на него горячее дыхание, а после выводит какие-то слова пальцем. Энди жмурится, пытается разглядеть послание, но с такого расстояния трудно что-то увидеть. Бодди поглядывает на него с надеждой, но Энди мотает головой. Он не понимает, что он хочет донести до него. И тогда Бодди начинает стучать по стеклу указательным пальцем.

Два раза стучит. Пауза. Стук. Царапает стекло. Вновь пауза.

Два раза царапает. Пауза…

Азбука Морзе. Энди понимает это почти мгновенно и внимательно прислушивается. Из-за ветра это не так легко сделать, но в итоге Энди разобрал послание Бодди.

«Я — Добрый!» — говорит Бодди.

Энди невольно улыбается. Бодди копирует движение его губ. Он так давно не улыбался. Кажется, больше десяти лет. Сложно улыбаться, когда тело охватывает невыносимая боль, когда кости словно ломаются внутри тебя. Когда над тобой издеваются, прикрываясь особым лечением, ведь он совсем «другой» постоялец.

— Эй, ты, чего лыбишься? — грубо вопрошает Адам и приближается стремительно к Энди. Поднимает глаза вверх и замечаешь фигуру Бодди.

Хмурится.

— Ты хочешь с ним подружиться?

— Мне кажется он совсем неплохой, как мы о нем думаем?

— Правда? — хмыкает Адам. — Разве хорошие люди приносят другим боль?

Адам оттягивает рукав куртки по самую локоть, обнажает правую руку с глубокой зажившей раной.

— Это сделал он, когда я пытался его утихомирить. Разбил вазу и воспользовался осколком. Он очень сильный и опасный. Его нападкам не справляются Псы…

— На его теле множество синяком и ран! — перебивает стальным голосом Энди. В голове до сих пор стоят истошные сильные крики Стрикена. «Они издеваются над Бодди. Нелюди! Издеваются над ним!» — все громче и громче повторял Стрикен за запертой дверью, и от его громкого вопля становилось все холодней.

— Так и есть. Нам приходится привязывать его ремнями, потому что он сопротивляется лечению. Пойми, мы пытаемся ему помочь, — вздыхает Адам и кладет руку на плечо Энди. — Не верь улыбкам, они не несут добро. — Немного молчит, о чем-то думая, после продолжает: — Пятнадцать минут прошли. Костюм отлично справился со своей работой. Теперь можем вернуться в здание.

Энди встает с выступа, не забывает прихватить с собой верхнюю одежду. Он делает несколько шагов к входу в здание, но оборачивается и замечает, что Адам голыми руками что-то упорно выкапывает из снега. Через минуту он уже держит в руках зеленую литровую бутылку.

— Я думал, что алкоголь запрещен в СССМ, — говорит Энди.

— Ты хочешь выдать меня, малец? — как-то странно улыбается Адам, прячет бутылку под пуховик. — Иногда, ради некоторых женщин, можно и переступить закон.

— Ты говоришь про Сарру. — Улыбка Адама становится еще шире, когда он слышит это имя. Он поднимает голову, смотрит на небо, прикрывает глаза. — Ты любишь ее?

Адам усмехается. Смотрит на Энди прямым взглядом с легким прищуром.

— Запомни, в снегу можно спрятать не только бутылку вина, — говорит, растягивает слова.

Энди вопросительно глядит на него. Что за чушь он несет? Но Адам ничего и никогда не станет говорить просто так. Энди уверен, что у этой фразы есть продолжение. «Можно спрятать не только бутылку вина, но и…» Что можно спрятать? По сути, все, что угодно.

— Скажи, кто мне сделал такой подарок из правительства? — интересуется Энди, когда они уже поднимаются на третий этаж.

— Грегер Гао, — чеканит Адам и устремляется на четвертый, оставляет Энди наедине. Коридор третьего пуст, только дверь Рика приоткрыта. Очень странно. Обычно он всегда закрывался на ключ. Наверное, он кого-то хочет встретить. И Энди точно знает кого. Кери. Другие постояльцы просто-напросто не интересны ему.

Энди заглядывает к Рику и застает его в раздумьях. Взгляд его устремлен на стену, но смотрит сквозь него. Голова устроена на ладони. Он настолько углублен в мысли, что не сразу замечает Энди, а когда замечает, строит недовольную мину.

— Грегер Гао подарил мне согревающий костюм, теперь я могу ходить на улице даже без верхней одежды.

Рик усмехается и рассматривает Энди с ног до головы.

— И будешь искушать постоялец со второго этажа? — глухо смеется он, а Энди старается как можно скорей застегнуть куртку. После злобно начинает прожигать его взглядом, надувает обиженно губки. Рик заливается смехом еще больше. Да он просто издевается над ним.

Энди поспешно уходит в свою комнату, и Рик потихоньку успокаивается. Вспоминает, что размышлял о плане побега, но Энди помешал ему.