– Не верится, что господин Семенов твой сокурсник, ― если Бард перешел на «ты», то доктор Нарышкин тоже может не стесняться.

– Серый программист из старых анекдотов, ― невозмутимо заявил Бард, расставляя на столе бокалы и коробки с какой-то жидкостью. ― Который ставит рядом с кроватью полный и пустой стаканы воды. Когда известная кинокомпания предложила ему роль Ивана-дурака, он с негодованием отказался. Однако договор на определенных условиях подписал. На будущее, если ему вдруг захочется иметь с ними дело. Но компания оказалась хитрее и прокатила Серого с ролью Василия Сталина.

Серый? Это прозвище Семенова? Бард звучало понятнее. В актере Семенове не было ничего серого, в отличие от возможного отпрыска древнего шотландского поэта. Однако студенты дают клички, исходя из совершенно необычных ассоциаций. Олег сам прекрасно помнил, что преподавателя по биохимии удостоили звания Мадам Ингибитор, а вот эндокринолога почему-то обозвали Навозником.

– А Марк Антоний? ― поинтересовался Олег, возвращаясь к теме разговора.

– Это уже другая кинокомпания, ― улыбнулся Бард, разливая по бокалам нечто темно-красного цвета. ― Но ты ведь не об этом хотел спросить, верно?

– Я пришел не спрашивать, а слушать, ― ответил Олег, беря стакан. Убедившись, что там не вино, а гранатовый сок, он сделал глоток, стараясь не думать, сколько лет он здесь простоял. ― А кто ты такой, я уже знаю.

– И кто же я такой? ― с насмешливым интересом наклонил голову Бард.

– Виктор Робертович Бернс, сын генерального директора «Мира на ладони». Но меня больше интересует то, что ты собрался помочь Жанне. По крайней мере, я на это надеюсь.

Бард откинулся на спинку стула.

– Решил брать быка за рога. Впрочем, разумно, времени у нас не очень много. Тебе наверняка еще надо выспаться перед тяжелым рабочим днем.

– Это мои проблемы, ― парировал Олег, которого покоробил тон собеседника. Виктору Бернсу не угрожал призрак утренней работы. ― Я хочу услышать все и приступить к делу. Семенов говорил мне об игре.

– Все верно. Андерланд, ― Бард кивнул в сторону больших кресел. ― Здесь ее тестировали. И здесь же ты зайдешь в нее заново.

– Что сделаю? ― не понял Олег и посмотрел на собеседника, как на сумасшедшего. ― Я не играться сюда пришел.

– Темный ты человек, док, ― вздохнул Бард. – Хорошо, начну сначала.

Он налил еще сока, повертел в руке бокал, и, помедлив пару секунд, начал говорить.

– Отец утверждал, что прототип игры привез из штатов еще дед в десятые. Но окончательно реализовать проект получилось только пятнадцать лет назад. Видишь ли, док, несмотря на совершенствование технических средств, имитирующих пять чувств человека в виртуальной реальности, игры, выпущенные на рынок корпорацией, все равно не позволяли создать вокруг игрока полноценный мир. Невозможно предсказать, на чем зафиксирует свое внимание игрок, а значит, и реакции персонажей. И сама игровая реальность все-таки будет картонной. Красивый, интересный, вызывающий азарт мир. И при этом ненастоящий, как парк аттракционов. Но Андерланд должен был покончить с этим.

Бард допил сок одним большим глотком. Он явно увлекся.

– Представь, что ты попадаешь в темный лес, мокнешь под дождем, подхватываешь насморк, охотишься на оленей, чтобы добыть пропитание. Ты даже видишь сны. С тобой разговаривают существа, которых в настоящем мире ты никогда не встретишь. Тебя окружают вечные льды, на небе мерцают неизвестные созвездия, а крупные снежинки тают на ладонях. ― Бард резко замолчал, моргнул, а затем продолжил другим тоном. ― Сценаристы построили мир игры, основываясь на северно-европейских новеллах, сказках и легендах. И, надо сказать, у них получилось весьма впечатляюще. Андерланду суждено было произвести переворот в мировой игровой индустрии и принести корпорации миллиарды.

«Как будто их и так мало», ― мелькнуло в голове Олега. Услышанное напомнило ему разработки киберсистемы и исследования в области нейрохирургии, о которых вскользь упоминала Марина, связанная подпиской о неразглашении. А в сказках и легендах доктор Нарышкин разбирался плохо.

– Главной фишкой программы, встроенной в Андерланд, было создание матрицы личности человека с последующей загрузкой в мир игры. По окончании игрок наслаждался воспоминаниями собственной копии о пережитом.

– Копии? ― Олег с недоверием посмотрел на Барда, чувствуя, как снова сильно заколотилось сердце. ― Но это же… фантастика. За эту матрицу личности многие душу бы продали, особенно военные.

– И твои коллеги в том числе, док, ― кивнул Бард, пристально вглядываясь в него. ― Однако мой дорогой родитель не отличается привычкой делиться с ближним своим. Над Андерландом работала группа тестировщиков, и я решил немного… помочь им. Я уговорил четырех одногруппников тайно пройти игру, которая пока не увидела рынок.

– Это были Жанна, Семенов, Тамара и?.. ― Олег вопросительно замолчал.

– Федор, которого кремировали на прошлой неделе, ― ответил Бард, отводя глаза. ― Несчастный случай.

– Мне жаль, ― деликатно посочувствовал Олег, вспоминая, что слышал это имя от актера Семенова.

В комнате повисло неловкое молчание.

– Жанна тоже играла, ― медленно проговорил Олег, извлекая из памяти знание, что Андерланд в переводе с немецкого означает «иная земля». ― А значит… ― Он остановился, не в силах поверить в происходящее.

– Верно, ― кивнул Бард, снова переводя взгляд на собеседника. ― Где-то существует еще одна Жанна, живая и здоровая. И в твоих силах найти ее.

– Но я… я ни разу не играл в подобные эээ… ― Олег внезапно смутился и умолк, справедливо опасаясь, что Бард рассердится на нелестные отзывы о великом детище корпорации и передумает помогать ему.

– Это несложно. И, признаться, весьма впечатляет. Мы успели поиграть всего четыре ночи по пять часов, когда отец решил, что хватит с нас развлечений. Он закрыл мне доступ в эту комнату в надежде, что сможет остановить меня навсегда.

Олега мало волновали семейные склоки семьи Бернсов и то, как сын взламывал защитную систему отца. Он был поражен открывшимися перспективами.

– То есть все, что мне нужно сделать, это сесть в кресло и начать играть? ― уточнил Олег.

– И найти там Жанну, ― снова качнул головой Бард. Его серые глаза стали странно настороженными. ― Я расскажу, как.

– А что потом?

– Потом? ― На небритой физиономии собеседника, еще секунду назад серьезной, снова появилась улыбка. Сначала приподнялся один уголок губ, затем другой. ― В программе предусмотрен экстренный выход для игрока в случае смерти персонажа в игре. Воспоминания все сохраняются. Самый простой способ: отыскать копию Жанны, подключить ее настоящую к игре, а копию уничтожить. Тогда в наш мир должна выгрузиться матрица личности Жанны из игры. Однако план мы обсудим в случае успеха сегодняшней операции.

Олег допил гранатовый сок и с трудом перевел дыхание. План звучал безумно. Или же Бард хорошо знаком с тем, как работает матрица личности? Возможность увидеть Жанну не бледную в больничной кровати, а живую, такую, какой она была раньше до этой ужасной аварии, перевешивала опасение жестокой ошибки. Ему нужно было только найти ее и убедиться, что все это не сон, что вероятность вернуть ей здоровье действительно существует.

– Сколько это займет времени? ― спросил Олег, вспомнив о двух плановых операциях.

– Можно поставить таймер. Если нет, то система безопасности программы выбросит тебя через пять часов после входа.

– Пять часов, ― пробормотал Олег, размышляя, хватит ли ему четырех часов сна. Они никогда не позволял себе такого перед операциями, однако на кону стояла жизнь Жанны. ― Пожалуй… ― Он откашлялся. – Думаю, для первого раза мне хватит трех. Что я должен делать?

– Занять место в кресле, ― Бард коротко выдохнул, поднялся со стула и с шутливым поклоном указал на пять мест. ― В крайнем справа сидела Жанна.

Олег тоже посчитал это символичным и, не обращая внимания на вновь появившиеся шутовские манеры Барда, проследовал к креслу и аккуратно опустился в него. В гостях у знакомых он видел, как в подобных сооружениях вольготно сидят дети, подростки, а то и почтенные мужья или жены, полностью углубившись в виртуальный мир. Игра в ферму в социальной сети требовала всего лишь массивных очков.