Я поднялась на лапы, пора было уходить. Но в следующую секунду наши глаза встретились. О, это было плохо, очень плохо. Я метнулась туда, где оставался Макс, слыша за собой удивлённое: «Волчица!».
Макс уже сидел в седле, одной рукой прижимая к груди огромный букет белых цветов и, видимо, ожидая меня. Я мотнула головой и кинулась вперёд, чутким слухом улавливая звуки погони. Похоже, мужчины кинулись за мной, даже не потрудившись одеться. Через пять минут мы уже двигались по дороге. Я про себя на чём свет костерила любопытство своей волчицы. Ну кто мешал уйти сразу же как поняла, кто это, нет, надо же было посидеть, послушать. Вон и сына напугала, едет, то и дело бросая на меня встревоженные взгляды. Погоня отстала, и вскоре мы уже поворачивали к особняку четы Шах. У ворот встретила охрана, стражник поражённо глядел на меня, потом поднял глаза на Макса. Парень представился сыном главы клана Пафор, мужчина засомневался, но я недовольно рыкнула, и нас пропустили. В дверях уже стоял Теллан и улыбался. Но что-то вид мне его не понравился: бледный, круги под глазами. Он, приобняв Макса, пригласил в дом, продолжая разглядывать меня. Мальчишка отдал ему охапку цветов и выудил из седельной сумки свёрток с моей одеждой. Взяв в пасть свёрток, я скрылась в одной из комнат, на которую указал мне мужчина. Обернуться и переодеться не заняло много времени. Теперь и я могла поприветствовать друга.
– Мари, не ожидал увидеть вас!
– Извините за вторжение. Как чувствует себя Рюгель? С малышкой всё в порядке?
– Да, неплохо, – отвёл глаза в сторону оборотень, – не обращайте на меня внимание, просто роды были тяжёлыми…
Мы с Максом переглянулись.
– Что с Рюгель?
– Лекарь сказал, что всё будет нормально, такое бывает. Она спит сейчас.
– Лорд Теллан, – Макс тронул за руку мужчину, – я должен посмотреть на неё, прошу.
В комнате было сумрачно из-за закрытых плотно штор, рядом с кроватью стояла колыбель, которую тихонько покачивала служанка. Рюгель действительно спала, но была очень бледна, и лицо измождённое.
– У неё двое суток схватки были. Когда пришло время рожать, совсем ослабла, – едва слышно проговорил Теллан.
Затем кивком подозвал служанку, отдал ей цветы, приказав собрать из них букеты и расставить их по дому. Девушка ушла, с трудом удерживая огромную охапку. Макс приблизился к спящей женщине, провёл ладонью над её телом. Только теперь я обратила внимание, какие у него длинные пальцы, «как у хорошего пианиста» – мелькнуло в голове. Едва успела удержать Теллана, не позволяя мешать молодому магу, когда с ладоней того потёк сизый туман, расплываясь по животу женщины и впитываясь. Наверное, мужчина вспомнил рассказ Цемиаса, как его лечил дорох, и остановился, видимо, пытаясь совладать с беспокойством за свою женщину. В колыбели заворочалась малышка, я подошла и, положив на неё руку, принялась чуть покачивать. Недовольно сморщенная мордашка разгладилась и спокойно засопела. Она даже не проснулась. Рядом остановился Теллан, трепетно глядя на маленькое чудо, посапывающее в ворохе пелёнок. Мы одновременно подняли головы, когда услышали тяжёлый вздох Макса. Мальчишка удерживал себя, схватившись за одну из стоек, поддерживающих балдахин. Сейчас он был такой же бледный, как минуту назад Рюгель. А она напротив посвежела, щёки приобрели живой румянец, и жёсткая складка на лбу пропала. Вот только Макс… наверное, мальчишка опять выложился по полной. Теллан подхватил парня на руки, не давая свалиться на пол. В это время вошла служанка с вазой, в которой красовался букет белых цветов.
Обратно мы отправились в карете советника. Теллан не позволил сесть в седло Максу, который, наверное, только чудом не потерял сознание. Нам предлагали остаться до завтра, но я не желала беспокоить мужа своим долгим отсутствием, а мальчик не хотел оставаться без меня. И ещё у меня теплилась смутная надежда на то, что мы успеем вернуться до приезда Цемиаса. Макс спал, устроив голову у меня на коленях. Я придерживала его, гладила по волосам и не могла понять, зачем из таких вот добрых милых детей воспитывают жестоких убийц, лишают их матерей, рвут привязанности. Неужели только для того, чтобы получились сильные колдуны?
Навстречу проскакали два всадника, я усмехнулась, узнав их. Похоже, Нихула всерьёз заинтересовала моя волчица. Но нас с Максом, разумеется, не было видно в недрах кареты, да и охрану нам Теллан обеспечил. Рядом двигались четыре воина.
Дома нас уже ждали. Муж выскочил на улицу как был, в домашних брюках, забыв даже надеть рубашку. Я всё не решалась разбудить Макса и думала, как бы аккуратненько выбраться, не потревожив молодого уставшего мага, когда резко распахнулась дверца кареты. Не знаю, что там себе навоображал любимый, но взгляд его был… в общем, казалось он был готов увидеть что угодно, наверное, даже моё бездыханное тело. Облегчение при виде меня живой и здоровой сменилось яростью в одно мгновение. Он подался вперёд, но я приложила палец к губам, умоляюще глядя на него. Оборотень сделал несколько глубоких вдохов, видимо, заставляя себя успокоиться, и перевёл взгляд на мальчишку. Нахмурился, наконец заметив болезненную бледность, проступающую сквозь загорелую кожу. Ещё раз скользнул по мне внимательным взглядом, убеждаясь, что невредима, и бережно взял Макса на руки.
Пока мэтр Ракел осматривал спящего, я вполголоса рассказала, что довело ребёнка до такого состояния.
– Не тревожьтесь, Мари, с ним всё будет хорошо, здоровый сон и хорошее питание – вот всё, что ему сейчас нужно. А касаемо леди Рюгель, она ведь оборотень, думаю, поправилась бы и без вмешательства. Но теперь, несомненно, встанет гораздо быстрее. Когда вы уехали, она ещё спала?
– Да, мэтр, и она, и малышка. Теллан упоминал, что долгие схватки вымотали бедную Рюгель. Макс, похоже, почувствовал состояние леди. Не устаю поражаться этому ребёнку, он же наверняка знал, что ему будет плохо.
– Несомненно, – старик задумчиво посмотрел на парня, – только вы не правы, называя его ребёнком. Это юноша, способный принимать непростые решения.
– Ему всего лишь двенадцать!
– Он слишком быстро повзрослел, Мари, – старик поднялся, – пусть спит, сколько потребуется.
Всё время, что мы вели беседу над кроватью Макса, Цемиас и Назук стояли у двери и не вмешивались. Только когда покинули комнату парня, я обратила внимание, как непривычно серьёзен Назук.
– Как вы съездили? – посмотрела на мужчин, улыбнулась, но улыбка тут же исчезла с моих губ, потому что меня окатили холодом.
Я почувствовала, что виновата во всех грехах мира. Назук промолчал, только прибавил шагу и вскоре скрылся в своей комнате, а Цемиас толкнул дверь нашей спальни и сделал приглашающий жест, пропуская меня вперёд. Находясь в недоумении, прошла внутрь и обернулась, ожидая объяснения, но увидела лишь закрывшуюся дверь. Целую минуту я приходила в себя, не ожидала от любимого мужчины такого отношения. Да, я покинула особняк вопреки его просьбе, но ведь на то была причина! Наверное, и у него была причина так вести себя со мной, но горло всё равно сжали слёзы обиды, необходимо поговорить, прямо сейчас! Я рванула ручку двери и опешила, дверь была заперта. Почувствовала, как глаза наполняются слезами, но в следующее мгновение из горла вырвался рык, а в груди вспыхнул гнев. Я изо всех сил двинула ногой по двери, которая оказалась довольно крепкой. От боли в ушибленной ноге и несправедливости брызнули слёзы злости. Окно спальни находилось на втором этаже, не задумываясь, я распахнула его. Плевать, что высоко, я немедленно поговорю с мужем, желает он того или нет! Перекинула ноги через подоконник, но тут же почувствовала, как сильные руки втаскивают меня обратно.
– Что ты творишь?!
В возмущении разворачиваюсь, едва коснувшись пола.
– Я творю? Я? – мой ответный рык.
Меня встряхивают за плечи с такой силой, что кажется, голова сейчас отвалится. Хочу вырваться, из глаз текут уже целые потоки, но мне не позволяют плакать. Огромные ладони до боли сжимают плечи и вдруг притягивают, оплетая тело, жёстко, не позволяя шевельнуться или вздохнуть. Мгновенная мысль, что он сейчас раздавит, а потом осознание его страха. Делаю над собой усилие, заставляю тело расслабиться и чувствую, как дрожат его руки. Он, видимо, тоже чувствует изменения. Объятья становятся мягче, позволяя сделать вдох.
