– Они берут шиллинг за ключ от комнаты, – говорит женщина, сидящая за мной. – Это грабеж.

– Нам не нужен ключ, – отвечает ей мужчина рядом. – Что у нас воровать?

– Мантилью моей матери.

– Вот и я о том же.

Если ключи дают за плату, я могу заглядывать в каждую незапертую дверь, пока не найду Джейми. Хотя навряд ли я далеко заберусь до того, как меня объявят воришкой и упекут в кутузку, если здесь она вообще есть.

Я наклоняюсь влево, взглядом скользя по стапель-палубе и спасательным шлюпкам наверху надстройки, кольцом опоясывающих лодочную палубу. В крайнем случае можно будет спать в одной из них. Конечно, тогда мне не помешает нарастить слой жирка, который защищал бы меня от ночных холодов. Атлантика наверняка будет холодна, как сугроб, особенно когда мы доберемся до льдов Ньюфаундленда.

Голова сама собой вжимается в плечи, но я гордо поднимаю ее.

Под лодочной палубой, на палубе А, женщины в моднейших нарядах в морском стиле и мужчины в элегантных костюмах, лоснящиеся как тюлени, собираются вокруг квартета музыкантов. Вид уровнем ниже, на палубе В, где располагается второй класс, уже не такой впечатляющий. Мысленно я спускаюсь туда, где трудятся «черные» бригады, названные так из-за угля, с которым работают.

Всего десять палуб, ставших домом для двух тысяч пассажиров.

Джейми, смогу ли я вообще найти тебя?

Шмыгаю носом в шаге от того, чтобы утонуть в жалости к себе.

– На этот раз не жуль, Винк, – произносит чей-то голос с акцентом, как у Ба.

У меня перехватывает дыхание. На скамье позади меня два мальчишки-китайца и мрачно хмурящийся парень постарше сменили супружескую пару и теперь играют в карты. Говорящий сидит посередине, держа карты у самого носа. На вид ему лет одиннадцать-двенадцать. Он тощий как спичка, совсем как Джейми в его возрасте, с большой головой и хрупким телосложением.

– Я никогда не жулю, – ворчит ближайший ко мне мальчишка преувеличенно обиженным тоном завзятого жулика. Затем оглядывается на меня. Ему я дала бы около девяти или десяти лет (и совет носить одежду, из которой он не выпадает). Шапка ему явно велика и сползает на бок, а шейный платок такой драный, что больше похож на веревку висельника. Его по-детски нежные щеки то и дело сводит судорогой, отчего глаз подергивается. Очевидно, этим он и заслужил свое прозвище.

Хмурящийся парень, по возрасту недалеко ушедший от нас с Джейми, закидывает руку, гибкую как канат моста, на спинку скамьи. Мой взгляд цепляется за его кольцо. Оно, похоже, выточено из толстой ракушки и украшено резными круговыми узорами. Я видела резьбу, которую матросы делали на китовых зубах и костях, но на ракушках – ни разу.

– Мы могли бы зарабатывать, показывая людям, как играть в «Ветра перемен», – говорит мальчик-спичка, и голос его звучит еще не по-мужски, но уже и не по-мальчишески.

Я замираю. Джейми придумал эту игру. Он любил карты, хотя, после того как проиграл все наши деньги на еду в покер, поклялся больше никогда не играть на деньги.

Хмурый парень фыркает.

– Ваша единственная работа сейчас – держаться подальше от неприятностей.

А вот это уже голос мужчины. В нем нет тяжелых, басовитых нот, однако он просто излучает спокойную силу. В отличие от мальчишек, щебечущих как птички, он говорит по-английски осторожно, напоминая кота, тщательно выбирающего, куда поставить лапу на скользких перилах.

– Но почему тогда вы с Джейми идете на работу? – спросил Спичка.

При упоминании имени Джейми я подскакиваю на месте.

– Мы старше, а в «Уайт Стар» не нанимают детей.

– Нет, это потому, что вы с Джейми поспорили, кто больше заработает, и не хотите, чтобы мы мешали, – заявляет Винк своим ворчливым тоном, который так не сочетается с его детской внешностью.

– И поэтому тоже.

Пари. Это так похоже на того Джейми, который всегда подначивал меня. Мы прошли через все: соревнования, кто сможет дольше не дышать, кто дольше удержит яйцо на лбу, кто запихнет больше печенья в рот.

Винк выдергивает карту из своего веера.

– Ветра перемен.

– Ты не можешь положить Ветра перемен, пока не сыграна восьмерка, – возражает мальчик-спичка.

Взгляд хмурого парня скользит по мне и останавливается, пытаясь проникнуть под мою вуаль. Четкие очертания его скул так и манят меня провести по ним пальцем, словно по ножу, проверяя качество заточки. Но тут его взгляд скользит дальше, будто я не представляю особого интереса.

– Бо, Олли выдумывает правила, – жалуется Винк.

– Если вы, мартышки, не прекратите спорить, мы будем играть в «Старую деву».

– Боюсь, он прав. Сначала нужно сыграть восьмерку, – слышу я собственный голос. Если это приятели Джейми, значит, он и сам неподалеку, хотя я не вижу рядом больше ни одного китайца.

– Ясно? – радуется Олли, прежде чем по примеру Винка и хмурого Бо уставиться на меня. Я откидываюсь на подлокотник, чтобы одновременно и видеть всех троих, и не создавать искушения заглянуть под мою вуаль.

– Откуда она знает о «Ветрах перемен»? – спрашивает Винк, переходя на кантонский, который, по их мнению, я не понимаю. Его щека снова начинает дергаться.

– Может быть, Джейми соврал, что придумал эту игру, – предполагает Олли.

– Джейми не стал бы врать, ты, коровий зад.

Олли пропускает оскорбление мимо ушей.

– Как ты думаешь, почему на ней вуаль?

Глаза Винка расширяются.

– Может, у нее бородавки.

– Или вообще нет лица.

Бо со смешком поворачивается, и изгиб его позвоночника виден даже под курткой.

– А может, вам обоим лучше заткнуться. Она из первого класса. Слишком хороша, чтобы вы трепали о ней своими языками.

– Если она из первого класса, почему тогда на этой палубе?

– Потому, что первый класс гуляет там, где захочет. Прекратите пялиться на нее.

Но мальчишки продолжают смотреть.

– У меня нет бородавок, а если бы не было лица, то как бы я смотрела на ваши забавные физиономии? – спокойно говорю я по-кантонски.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.