– Куда же мне идти, а? – спросил Руслан вслух и спрыгнул с Верного. Где-то всполошились птицы. – Пошли.
Он подхватил своего коня под узду, и они медленно побрели к деревьям, стараясь сильно не хрустеть подножной травой. У Руслана была фляга в поклаже, но он не наливал в неё воду в последний раз, и, скорее всего, она была пуста.
Вскоре они оказались на небольшом земляном выступе с первыми деревцами – небольшими, но дальше они вырастали в почти непроходимую чащу, усеянную валежником. Под ногами почувствовались колоссальные заросли мха. Только отсюда было слышно, что где-то впереди шумит река, но ещё довольно далеко.
Руслан вёл своего скакуна осторожно, чтобы не напороться на какой-нибудь острый сук, и чтоб под копытами Верного не оказалось канавы или ямы.
– Пришли, – выдохнул витязь через метров сто, когда деревья снова неожиданно заредели, а земля превратилась в скалистый бережок. Вода здесь не грохотала, а просто громко шуршала – поток был не настолько мощный. – Пей, мой друг.
Он разнуздал крайне послушного коня, и тот робко спустился к воде. Руслан же тоже достал медную фляжку и последовал за конём, встав выше по течению. Когда он разогнулся, чтобы попить, то увидел выше по течению тусклый свет. Он светил как будто из-под земли.
«Что это ещё такое?!» – всполошился Руслан. Он повесил фляжку на своего пьющего друга, медленно вытащил меч. Его лезвие казалось синим в наступившей полутьме. Витязь не мог оставить увиденное просто так, поэтому стал неспешно подниматься по своей стороне навстречу неизведанному.
Пройдя шагов тридцать, пригибаясь как можно сильнее к земле, чувствуя сырой запах листьев и слыша шум воды, он увидел, что свет излучается не сам по себе. Там была пещера, больше похожая на отверстие в огромном булыжнике. Воин поравнялся с ней и силился изо всех сил разобрать, что же там.
– Чуть поодаль есть мостик, перебирайся сюда, – послышался старческий голос из пещеры, отчего Руслан отпрыгнул назад, механически вскидывая меч. – Не страшись меня, путник… И лошадку свою сюда веди.
Руслан снова был в нерешительности… Но почему-то голос из пещеры показался отеческим, что ли… Никакой опасности от него не исходило, скорее наоборот: он имел успокаивающий эффект.
– Что же ты замер? – послышался голос куда ближе, и у выхода из пещеры появился старик в синем балахоне с длиннющей седой бородой. В руке он держал большой масляный светильник, чадящий и тяжело пахнущий. Однако свет был доволен ярок, во всяком случае, его с лихвой хватало, чтобы Руслан мог разобрать перерезанное глубокими морщинами лицо старика. Руки его – с большими узловатыми запястьями – всё ещё выглядели крепкими. – Проходи, сынок. Поговорим.
Руслан на этот раз подчинился. Он вернулся за Верным, который уже напился и стал мерно пощипывать траву, чтобы вернуться вместе с ним к пещере. Старик всё ещё стоял у входа, но больше ничего не говорил, терпеливо выжидая, когда же Руслан найдёт, наконец, мост.
Мостик и вправду был – нарубленные кусты и ветки огромной кучей перекидывались через реку. Верный сначала упирался, но упорство Руслана заставило его всё же пойти
вслед за своим хозяином.
– Доброй ночи, витязь, – сказал ему старец, выйдя из пещеры уже метров на двадцать. –
Ты выглядишь очень понуро, тебе надо отдохнуть.
Руслан неожиданно понял, что он действительно очень устал за прошедшие несколько часов, хотя ничего ещё не сделал. Он не стал привязывать Верного – за эти годы тот так привык к Руслану, что в этом не было нужды, он никогда не бросал его. И просто зашёл в пещеру, всунув меч в ножны.
– Долго ли ты тут, отец? – спросил Руслан, когда они оказались под сводами пещеры, что были ровесниками самой природы.
– Двадцать лет, – весело ответил тот. И хоть витязь не видел его лица, он понял, что старик улыбается.
– Двадцать лет в изгнании?! – изумился воин. – И за что?
– Я сам себя изгнал, но это долгая история, – ответил старик.
Пещера расширилась, и они вышли в помещение с грубым деревянным столом, покоричневевшим от сырости и времени, а на полу была уйма соломы и меховых тряпок. Был тут и один грубо сколоченный табурет, который старик предложил воину, но тот жестом отказался, оставшись стоять у рельефной серой стены.
– Я знаю, что с тобой, – кивнул старец и поставил светильник на край стола. – Тебя настиг рок.
– О чём ты? – не понял Руслан.
– Раздевайся, – кротко пояснил старец и весело рассмеялся. – В доспехах нет нужды. Тут спокойно. Ни Рогдай, ни Черномор сюда не суются. Они – властители других мест.
Руслан повременил с предложением и просто огляделся повнимательнее. Он увидел большой глиняный кувшин в углу, судя по всему, с водой, рыболовную сеть и деревянный молоточек.
– Откуда ты знаешь…
– Я всё знаю, – уклончиво заметил старик. – Я здесь двадцать лет, сказал же. И знаю самых опасных существ на нашей земле. Узнай же, сынок: ты оскорблён Черномором.
– Кто это?! – воскликнул Руслан и схватился на рукоять меча.
– Нет, меч не поможет, – покачал головой старик. – По крайней мере, не этот. Черномор – страшный колдун, ещё пострашнее Рогдая. Он похитил не одну красавицу. И твою возлюбленную он тоже похитил.
– Что же мне делать?! – в отчаянии вскричал витязь, отчего его голос эхом прокатился по пещере.
– Не робеть сердцем, – снова уклончиво ответил старец. – Ты одолеешь врагов, и будешь нарекаться «Возрождённым», и «Ворожьей Грозой», и «Медвежьим сердцем». Словом, слава будет опережать тебя и твоих детей.
– Откуда… – снова начал было воин.
– Я всё знаю, – остановил его старец, подняв руку с серой ладонью.
– Тогда расскажи, как ты здесь оказался, – попросил Руслан.
– Когда-то и я был молод, – ответствовал старик, и на уголках рта его заиграла лёгкая улыбка опять. – И был я влюблён… Как же я был влюблён. В черноволосую роковую красавицу. Ты бы только видел её глаза! Как она смотрела… Поражала всех в самое сердце. И решил я добиться её. Но я был обычным пастухом, пас овец, а она… Её яркий кафтан дышал свежестью, а на белой шее блестело золотое ожерелье. Её отец был страшно богатым купцом. Я как сейчас помню его тёмные сапоги с острым носком. Он
хотел для своей дочери лучшей участи, чем пастух.
– А она?
– А что она? – его взгляд устремился в пламя светильника и стал чуть мутноватым. Он предался далёким воспоминаниям. – Она и сама не хотела быть с пастухом. Так и сказала мне. «Пастух, я не люблю тебя». Вот что она сказала. Это меня ранило, признаюсь. И я решил добиться славы, чтобы быть не просто пастухом. Эх, как славно мы бились! Южане бежали, бросая пожитки, от наших северных мечей. Мы прогнали много диких южных племён и поделили дары и дань.
На глазах старик преобразился: в нём возник неожиданный стержень, словно он стряхнул пыль с себя, как фазан охапку снега. Руслан даже удивился, что в этом дряхлом старце ещё есть воинская доблесть.
– И как долго вы завоёвывали славу со своей дружиной?
– Десять лет, – он хрипло усмехнулся и провёл рукой по исказившемуся лицу. – Да, сынок, десять лет мы воевали. Я чего только не видывал… Кровь лилась рекой, и монеты звенели. Ух, как же нас боялись, сынок!
– И что же сказала твоя возлюбленная, отец? – спросил Руслан, поглощённый рассказом. – Ну, ты же вернулся…
– То же самое, – он рассмеялся, но в этот раз довольно горько. Где-то заросшая в душе заноза снова пошевелилась. Вернее, её пошевелил сам Руслан своими вопросами. – Я пришёл к её дому в сияющих доспехах. У меня в руках были меха, а со мной было ещё сорок человек: они принесли с собой золото и серебро. Я ждал, что покорю её, я верил в это. Я бросил к её ногам свои добытые сокровища… А она сказала мне, что… Не любит меня. Герой, я не люблю тебя. Так и сказала.
– И что ты сделал?
– Признаюсь, я был вне себя от ярости, – старик опустил взгляд. – Я почти обезумел, я захотел заполучить её любой ценой. Я пошёл к колдунам. Я знал племя сильных колдунов. И пошёл к ним. И они приворожили её… Но всё оказалось напрасно.
