Человечество как максимальный групповой субъект. Деятельность этого субъекта стала заметной в 20-м веке в планетарных, а затем и космических масштабах. Первым это заметил В. И. Вернадский, автор учения о носфере. Человечество изменяет планету физически уже тысячи лет, а информационно оно стало заметным на расстоянии десятков световых лет – со времени развития радио и особенно телевидения. Ещё более важным является обогащение ноосферы открытиями науки, искусства, социальной жизни. Здесь N приближается к 10 в степени 10.

За последние полвека сформировались постнеклассическая наука (ПНК-наука) и соответствующая новая рациональность [4]. ПНК-наука возникла на основе антропного принципа, теории самоорганизации, виртуалистики и теории сложности [1]. Новая ПНК-наука и соответствующая фрактальная парадигма сдвинули акценты в понимании реальности от категорий «покой и дискретное» к категориям «движение и континуальное». О переходе современного научного мышления от покоя к движению, от статичности к процессуальности прямо написал один из основателей синергетики И. Пригожин: «Наука движется от Парменида к Гераклиту». Намёк на этот сдвиг обозначился ещё в 17-м веке, когда возник спор Ньютона и Гюйгенса в понимании природы света. Ньютон выступал за корпускулярную природу, Гюйгенс – за волновую. Дискуссия завершилась лишь в начале 20-го века при создании квантовой теории, когда удалось соединить обе гипотезы в одну, объединить дискретный и континуальный подходы.

С конца 20-го века, с эпохи ПНК-науки объекты исследования стали понимать ещё радикальнее – и как процессы, и как среды. Произошла также смена концепции «объективной истины» на концепцию «субъект-объектной истины». Но если объект из дискретного стал дискретно-континуальным, то и с субъектом должно произойти то же самое!

Следовательно, субъект познания и действия можно понимать как континуальное – как волну, поле, среду. Отсюда гипотеза о творящей среде. Истоки её – ещё в «Cogito» Декарта, в «мыслящем мышлении».

Именно такой, вероятно, станет основная модель инновационной инфраструктуры-среды: необходимо строить не иерархическую пирамиду, не набор «Начальник и подчинённые», «Лидер и следующие за ним исполнители» для достижения цели, для познания или выполнения проекта, а дискретно-континуальное единство индивидов, групп и творящей среды.

Причём начинать проект не обязательно традиционно, в духе линейного 17-го столетия – с дискретных элементов (индивидов-лидеров), а можно прямо с нелинейной самоорганизующейся творящей среды: с духовно-интеллектуального «поля» и инфраструктуры, которые сами найдут для себя дискретные элементы – индивидов и группы как субъекты творения. Породят внутри себя или притянут со стороны.

Конечно, для эффективной работы средового подхода и концепции «творящей среды» современный иерархический социум должен приблизиться к иерархически-сетевому или ещё лучше – просто сетевому. Так, как устроен социум в интернете, где «все равны», где работает «общинный принцип» – как при анархии или при коммунизме.

При переходе к концепции творящей среды (как инновационной реализации средовой парадигмы) изменяется онтология реальности. В частности, пространство расслаивается на несколько уровней, в простейшем случае – на внутреннее и внешнее. Внутреннее становится многомерным, сетевым, хаотическим. Важнейшую роль в его творящей среде играет хаос. Именно он является онтологическим основанием творчества – и единичного субъекта, и среды. При этом информационная ёмкость внутреннего пространства растёт на много порядков.

Внешнее (физическое) пространство из 3-мерного становится 4-х и 5-мерным, в которых понятие общего для системы одномерного времени теряет значение.

Для выражения теорий в такой среде потребуется математика значительно более общая, чем это известно сегодня. Она должна выражать идеи развития, субъектности, хаотичности. Отдалённые аналоги этих подходов сегодня выражают теория вероятностей, интуиционизм, конструктивизм, метаматематика, теория категорий [2].

1. Аршинов В.И. Синергетика сложности и рефлексивно-активные среды инновационного развития // Рефлексивные процессы и управление. М-лы VIII Международного симпозиума «Рефлексивные процессы и управление». 18–19.10.2011, Москва. М., 2011. С. 9- 13.

2. Войцехович В. Э. Гуманитарная математика как алгоритм производства моделей в полисубъектной инновационной среде // Рефлексивные процессы и управление. М-лы VIII Международного симпозиума «Рефлексивные процессы и управление». 18–19.10.2011, Москва. М., 2011. С. 74–77.

3. Лепский В. Е. Рефлексивно-активные среды инновационного развития. М., 2010. – 255 с. http://www.reflexion.ru/Library/Lepsky_2010a.pdf4. Стёпин В. С. Теоретическое знание. М., 2000.

Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ в рамках научно-исследовательского проекта РГНФ «Методологические основы организации саморазвивающихся инновационных сред, проект № 11-03-00787а

Понятие рефлексивно-активных сред инновационного развития было недавно введено в современный методологический обиход В. Е. Лепским в качестве интегративного инструмента «сборки» стратегических субъектов, формирующих образ будущего России и воплощающих его в действительность[46]. Предлагаемый В. Е. Лепским подход, будучи сам по себе методологически инновационным, одной из своих отправных точек берет представления В. С. Степина о постнеклассической рациональности, опираясь, в частности, на ключевой тезис о конструктивном расширении и усложнении сферы рефлексивной деятельности субъекта постнеклассической науки как одной из ее основных специфических характеристик[47]. В этом контексте представляет интерес соотнести средовую концепцию Лепского с представлениями синергетики второго порядка или синергетики сложности[48]. Понятие «сложность» естественным образом присуще синергетике, сложностное мышление ее основной атрибут. Это обстоятельство стало осознаваться в последние годы все более отчетливо так же в связи с осмыслением статуса синергетики в контексте вышеупомянутых представлений Степина о становлении постнеклассической науки. Однако отправная точка этого осмысления несколько иная. Конечно, синергетика изначально опиралась на понятие активных нелинейных самоорганизующихся сред. Этот акцент особенно характерен для отечественной школы синергетики, ярко представленной работами С. П. Курдюмова, Е. Н. Князевой, Г. Г. Малинецкого, Д. С. Чернавского. Тот факт, что такого рода среды являются также и сложностными средами при этом, конечно, подразумевался, однако был, что называется, не в фокусе рассмотрения. В русле этого подхода самоорганизующиеся среды рассматривались преимущественно в рамках концептуальной оптики, ориентированной на объект. Синергетика сложностного видения, будучи изначально ориентированной на темпоральность, процесс, эмерджентность предполагает переключение когнитивного гештальта на дополнительный к объектному видению субъектный полюс постнеклассической рациональности. Именно в процессе этого переключения от объекта к субъекту, в котором субъект становится фигурой, а объект – фоном и происходит «встреча» синергетики со сложностью. При этом, следуя традиции естествознания 20 века, по аналогии с фигурой квантово-механического наблюдателя как коммуникативного агента-посредника неклассического этапа познания, можно говорить о наблюдателе сложности как субъект-объектном посреднике, погруженном в рекурсивно организованное междисциплинарное поле постнеклассической науки. И здесь мы, так же как и в подходе В. Е. Лепского, сталкиваемся с задачей «сборки» субъекта, как наблюдателя сложности и одновременно участника сложности, как особого рекурсивного процесса или темпорального гештальта.