-Это непросто. Я как будто раздвоился. С одной стороны, я воспринимаю ад как безусловно негативное место, в котором нарушены все правила и основы привычной морали. Но с другой - он кажется мне безумно привлекательным. Не потому, что в нём хорошо, а потому, что в нём не так плохо, как в мире живых. Кажется, я начал понимать Коляна и Суперкиллу77. То есть, здесь действительно хреново жить, но, по крайней мере, ты понимаешь, что у этой хреновой жизни есть какое-то объяснение. И, что самое главное, ты за неё совершенно спокоен. Поскольку не чувствуешь себя лишним. То есть, грешники, обитающие здесь, заслужили ад, и получили его в итоге. По сути, добившись того, к чему стремились. А что касается трудностей, то они здесь преодолимы. На них можно просто не обращать внимания, и они отпадают сами собой. Это звучит как несусветная чушь, но, как ни странно, здесь это действительно работает. Ад на самом деле не так уж и плох. Вот только с водой проблема. У вас нигде здесь нельзя водички попить?
-Чего нет - того нет, -развёл руками Вергилий. -Поэтому, ты уж потерпи немного. Мы ещё парочку мест посетим, после чего я тебя отправлю к советнику Флерети, который как раз отвечает за транспортировку между адом и раем.
-А причём тут рай? Мне же на Землю надо, -не понял Андрей.
-Прямо из ада на Землю вернуться невозможно. Для этого нужно воспользоваться транзитом через рай. Точнее, через его преддверие. Чтобы апостол Пётр тебя отметил, и дал добро на возврат. Это чистая формальность, но без неё никак.
-Не думал, что всё так сложно.
-Ерунда. С Петром проблем не будет. Флерети уже все необходимые бумаги на тебя подготовил. Только печать шлёпнуть останется. Поэтому, не волнуйся.
Наконец-то они вышли из-под палящего солнца, и вновь очутились в гигантской пещере, изъязвлённой сотнями подземных ходов, спиралями лестниц и дугами натяжных мостов. Всё это переплеталось, создавая впечатление отдельного подземного царства.
-Где мы? -спросил Андрей, поразившись чёткостью собственного эха.
-В Аиде, -ответил Вергилий. -Раньше весь ад умещался только в этом месте. Это уже потом он разросся, и заполонил все окрестные провинции. В бескрайние глубины ниспадаем. Зловещего Аида. Где властвует Танатос средь теней!
В голове Андрея тут же всплыли картины из мифов Древней Греции. И действительно, окружение вполне сочеталось с ними.
Сначала им попался на глаза холм, вокруг которого лежало много больших камней округлой формы. Со всех сторон, на склоны этого холма взбирались грешники, катящие камни снизу - на вершину. Но никто из них не мог добраться до самого верха. В какой-то момент, их камни срывались и с грохотом укатывались вниз, под зычные окрики 'поберегись!'
-А я знаю, кто это! -указал Андрей. -Сизифы, верно?
-Сизифовцы, -поправил его Вергилий. -Сизиф был основоположником этого вида спорта.
-Спорта?
-Конечно. Это обычное атлетическое упражнение. Как правило, спортсмены делают три подхода по шестьдесят килограмм. И этого вполне достаточно, чтобы за годик-другой накачать приличную раму.
Услышав Вергилия, один из спустившихся с холма качков демонстративно принял перед ними горделивую позу, демонстрируя прекрасные, играющие мышцы, после чего ухватил очередной камень, и покрякивая покатил его наверх.
-Я был уверен, что это мука такая, бесконечно закатывать камень на гору, -признался Андрей. -У нас есть даже такое выражение 'Сизифов труд'.
-Сизифов труд - это то, чем занимается большинство из вас, в мире живых. А здесь, в аду, это всего лишь спортивная тренировка, позволяющая грешным душам поддерживать отличную форму. Ну сам подумай, какой смысл закатывать камень туда, где он ни за что не сможет удержаться? Да и вообще, где он совсем не нужен. Ну какой в этом смысл? -ухмыльнулся Вергилий.
-Ради спорта?
-Именно. Ты же не удивляешься, почему у вас в тренажёрках народ тягает железо как проклятущий, хотя его никто этого делать не заставляет, и вообще смысла в этом процессе, вроде бы, нет никакого. Ты не называешь это 'Сизифовым трудом'. Наоборот - считаешь полезным занятием. Почему же тогда наше камнезакатывание вы считаете адским мучением?
Андрею нечего было ответить.
Они миновали Сизифов холм, и углубились в хитросплетения подземных галерей Аида, освещённых электрическими лампочками. Везде виднелись указатели, чтобы путники здесь не заблудились. Грешных душ вокруг было очень много. Некоторые, проходя мимо, здоровались с Вергилием. И опять никаких душераздирающих воплей, или жестоких страданий нигде не наблюдалось. Все души были заняты какими-то незамысловатыми делами. Никто ни на что не жаловался.
Так, пройдя по лестнице, висящей над пропастью, где была выстроена очень красивая галерея, и миновав пару довольно длинных переходов, по которым катались вагонетки, гружёные углём, Андрей со своим провожатым добрались до зала, в котором были расставлены огромные котлы, наполненные кипящей смолой, маслом, или сернистой водой. В них сидели грешники, погружённые по шею. Они о чём-то беседовали друг с другом, делились новостями и время от времени смеялись.
Заметив сухонького чёртика-истопника, спешащего куда-то с тачкой угля, Вергилий остановил его, и задал вопрос, -любезный, не подскажешь, Эдуардо здесь?
-Да, -крякнул истопник, указывая себе за спину, -вон, в девяносто третьем котле сидит.
-Премного благодарен.
Поэт ускорил шаг, и подвёл Андрея к указанному котлу, в котором, забросив обе руки за копчёные края, сидел с закрытыми глазами лысый человек.
-Эдуардо! Эдуардо, проснись! -дотронулся до его руки Вергилий.
Глаза лысого открылись, он похлопал веками, зевнул, и, наконец, сфокусировавшись на пришедших, произнёс, -Вергилий? Здравствуй. А чего не забираешься? Давай, лезь сюда, пока никто место не занял.
