С этими раздумьями, я дошёл до дворика, и стал искать какие-нибудь бумажки. Но кроме расквашенного картона, рассыпающегося в труху, ничего не нашёл. Затем, мой взгляд упал на несгораемый шкаф, лежащий на боку, возле библиотечной стены. Его бросили, потому что он был слишком тяжёлый. Не захотели возиться. Продравшись к нему через крапиву, я открыл скрипучую дверцу. Вещей внутри было немного. Там лежала майонезная баночка, пустой спичечный коробок, пара шурупов и какая-то толстенькая книга в тёмно-красной обложке. Её-то я и взял, решив, что для розжига будет самое то. После чего поймал себя на мысли, что сам начал противоречить собственным убеждениям. Ведь совсем недавно я высказывался о сжигании книг в негативном ключе, а теперь сам же готов пустить книжку на растопку. Мне даже стало немного совестно, но потом я взял себя в руки, и убедил, что всё это глупые предрассудки. Аркадий прав. Никто не будет больше её читать. Так зачем она нужна в таком случае?

  Забрав книгу, я вернулся к зданию-ангару. Следопыт ждал меня неподалёку.

  -Вы не передумали? -с надеждой в голосе встретил меня он.

  -Наоборот, утвердился в своём желании, -весело ответил я. -Вот, даже книжку нашёл. Будем сжигать её, уподобляясь фашистам-нацистам!

  Аркадий покачал головой, и понуро пошёл за мной, как на эшафот.

  Внутри ангара было тихо. Я принюхался. Мне показалось, что здесь пахло чем-то лакокрасочным.

  -Что это за запах? Воняет какой-то химией. Вроде краски. Не закрывайте дверь, пусть выветрится немного.

  -Я ничего не чувствую, -ответил Аркадий. -Да и откуда здесь взяться свежей краске? Сами подумайте.

  -Но пахнет же, -я ещё немного постоял, втягивая воздух ноздрями, и думал, что если здесь будет так вонять, то использовать это место для ночлега ни в коем случае нельзя.

  Однако, запах постепенно ослаб. Поначалу он изменил свой оттенок, и даже стал казаться приятным, а потом я вообще перестал его чувствовать. Наверное, его вытянуло сквозняком из открытой двери.

  -Ну, что? -после долгой паузы, спросил следопыт.

  -Ничего. Располагаемся.

  Следующие часа полтора я потратил на поиск и стаскивание на середину помещения различных мало-мальски полезных вещей, дабы обустроить хотя бы минимальный уют. Я отыскал старый матрас, фанерные щиты и полуразвалившееся кресло с двумя ножками. Расставив щиты так, чтобы на них можно было сесть и привалиться спиной, я положил поверх матрас, отломил две оставшиеся ножки у кресла, после чего поставил его напротив лежанки. Затем, отправился искать топливо.

  -Как бы не сжечь чей-нибудь чужой артефакт нечаянно, -пошутил я, проходя мимо бездельничающего Аркадия, и по его виду понял, что моя шутка вовсе не смешная.

  Впрочем, я больше боялся не прогневать это место, а разозлить своего не вполне адекватного спутника, который мог отреагировать на мои действия как угодно, вплоть до агрессии. В том, что он психически болен, я теперь уже ни грамма не сомневался. Блуждая в поисках каких-нибудь деревяшек, я увидел лежавший на полу плакат с чёрно-белыми фотографиями. Это была доска почёта. Судя по следам ног, отпечатавшихся на лицах передовиков, по ней уже прогулялось не меньше десятка человек в грязной обуви.

  Я призадумался. "Любопытно. Кого-то из этих людей, наверное, уже нет в живых. А те, кто остались - уже совсем старые старики. Живут и не знают, что их фотографии валяются здесь, и кто-то их бесцеремонно топчет. Нехорошо это как-то. Неправильно". Подняв доску, я отнёс её ближе к выходу, и поставил, прислонив к стене. Так её хотя бы перестанут топтать. Разобравшись с доской, я вскоре заметил несколько старых ящиков сваленных в углу, рядом с автомобильными покрышками разной степени облысения. Ящики оказались вполне пригодными для костра. Я легко их разломал, и притащил к месту нашего импровизированного лагеря охапку занозных дровишек. На ночь должно хватить. Собирая из ящичных досок костёр, я аккуратно разложил внутри него мелкие щепочки для затравки. Параллельно, краем глаза я посматривал на слуховые оконца, расположенные под самым потолком, с противоположной стены. Когда-то там была газовая вытяжка, теперь же дыры, оставшиеся от неё, сослужат нам хорошую службу, отводя дым наружу.

  Просвет в дверном проёме темнел на глазах.

  -Ну что, коллега, присаживайтесь, -указал я Аркадию на кресло. -В ногах правды нет.

  -Давайте не будем здесь ночевать, -ответил он.

  -Я что, зря всё это организовывал? Ну уж нет. К тому же, последний автобус уехал примерно двадцать минут назад.

  -Может быть всё-таки в Камышинский, а? -совсем обречённо пропищал он.

  -Если Вы боитесь, тогда до свидания. Я Вас не задерживаю.

  -Говорю же, я Вас здесь одного не оставлю. Не имею права, -Аркадий стоически стиснул зубы.

  "Вот же упрямый сукин сын", -я стянул со спины рюкзачок и стал вынимать из него провизию. Приспособив оставшийся ящик под стол, я постелил на него пакет, и поделил бутерброды поровну, по паре каждому. Затем открыл термос. Чай успел остыть, но всё ещё был тёплым. Налив его в крышку, я протянул её Аркадию. Тот поблагодарил.

  -Ну что ж? Будем ужинать, чем Бог послал, -констатировал я, усаживаясь на лежак. -Налетайте на бутерброды, Аркадий. Вы ведь тоже с самого утра ничего не ели.

  -Да я не голоден, -пытался отнекиваться он, явно стесняясь, что меня объедает.

  -Так, давайте без вот этого вот! Не обижайте меня.

  -Спасибо, -он смущённо взял один бутерброд.

  Я с аппетитом принялся уплетать свою порцию. Чертовски хотелось есть. Вот я дурак. Знал бы, запас бы больше продуктов. Но кто же мог подумать, что всё так обернётся? Придётся потерпеть. Так как кружки у меня не было, а крышку я отдал Аркадию, пришлось отхлёбывать чай прямо из термоса. Благо он был уже совсем не горячий.

  -Темнеть стало быстро, -жуя бутерброд, произнёс я. -Дни пошли на убыль.