«Живи на полную катушку, Гибби, но имей голову на плечах…»

«Ты слышал, что я сказал?»

«Сечешь?»

Я долго таращился в темноту, после чего натянул джинсы, взял сигареты из материнской сумочки и выскользнул на крыльцо. Звезды были уже бледными, воздух – прохладным. Я прикурил, раздираемый противоречивыми чувствами – как будто кто-то устроил войну прямо у меня в голове. «Каким быть? Таким, как Роберт, или как Джейсон? Хорошим сыном? Или плохим? Или тем и другим одновременно?» Подумал было, не умыкнуть ли немного виски, но не стал.

Скоро выпивки будет хоть залейся.

И вранья тоже, судя по всему.

Это произошло на том же самом крыльце, в девять утра – мой отец материализовался практически у меня за спиной, когда я безуспешно попытался ускользнуть незамеченным.

– Гибби, Гибби! Погоди.

Он пытался убрать коповское выражение с лица, но это давалось ему нелегко – доверять.

– Да, папа?

Он был босиком, лишь в футболке и джинсах. Я старательно избегал его взгляда.

– Куда это ты собрался?

– Просто прошвырнуться. – Наполовину ложь.

– Опять на карьер?

– Пока не знаю.

– С Ченсом?

– Да, наверное. Скорее всего.

Отец нахмурился и бросил взгляд на мой автомобиль на подъездной дорожке. Это был «Мустанг» с откидывающимся верхом, вообще-то довольно старый. Я купил его здорово подержанным. Хотя – кузов практически не мятый, большой мощный мотор…

– Послушай, – сказал он. – Вчера вечером я разговаривал с Джейсоном.

«Блин…»

– Да ну?

– Он рассказал мне про сегодня.

Я ожидал еще более коповского взгляда, но все оказалось не так. Вид у моего старика был совершенно открытый, понимающий, и… ну, я не знаю – он словно вдруг даже помолодел.

– Твоей матери вовсе не обязательно об этом знать, согласен? Давай это останется между нами.

Я ожидал какой-то ловушки, но так и не увидел ее.

– Я тут просто как следует поразмыслил над всем этим, вот и всё. Он единственный брат, который у тебя остался. Хороший или плохой – это ничего не меняет.

– Но маме не рассказывать?

– Просто имей голову на плечах, – сказал он. – Сечешь?

Я коротко кивнул, подумав: ну вот опять.

Призрак брата Роберта.

Джейсон был явно с похмелья, когда я подкатил к тротуару. Он сидел на бордюре, скрестив свои высокие ботинки в водоотливном желобе и прижав ко лбу бутылку пива.

– Ты опоздал.

Я вырубил мотор, но не стал вылезать. Верх машины был опущен, солнце жарило на всю катушку. Джейсон надолго приник к бутылке, а потом поднялся на ноги. Дом у него за спиной был крошечным, дворик усеян мусором, а его одежда была темной и потрепанной, как проселочная дорога. Несмотря на все это, вид у Джейсона был готовый на все, улыбка – ироничной, а все остальное в нем – длинным, поджарым и взведенным, как пружина. Осушив бутылку, он отшвырнул ее и водрузил на заднее сиденье увесистый кулер.

– Ты уже завтракал?

Я помотал головой, и Джейсон распахнул дверцу.

– Ладно тогда. Я угощаю.

Он назвал мне адрес, взял на себя роль штурмана и провел меня через городок к простецкой закусочной в виде вагончика, в которой, судя по вывеске, подавали еду в стиле «соул» вперемешку с корейской.

– Но цыплята и выпечка тут… – сказал Джейсон. – Ты просто не представляешь!

Насчет этого он оказался прав. Я действительно не мог такого представить.

– Неплохо, а? – Мой брат снял темные очки, и его глаза были на удивление ясными.

– Часто тут бываешь? – спросил я.

Джейсон ткнул пальцем в повара за прилавком, жилистого чернокожего мужчину с проседью в бороде.

– Натаниэл Вашингтон, – сказал он. – Я знал его сына, Дарзелла. В учебке познакомились.

– А он… ну, сам понимаешь… На войне?

– Что? Погиб? – Все та же ироническая улыбка. – Он водит такси в городе. Отличный парень. Как раз он и показал мне это место, прежде чем нас отправили во Вьетнам. К корейской еде я так и не привык, но вот все остальное…

Джейсон помахал рукой перед носом, словно чтобы еще раз как следует впитать упоительный аромат жареных цыплят и капусты, шпика и свиных рулек. Вид у него, развалившегося в кабинке, был полностью расслабленный. Спокойный взгляд. Дружелюбная улыбка.

Покончив с завтраком, мы заказали еще сэндвичей в дорогу.

– Расскажи мне про девушек, – наконец решился я.

– Девушек?

– Ну да, ты говорил…

– Ах да, про девушек! Ну, вообще-то это скорее женщины. Ты уже спал с женщиной?

Я смущенно отвернулся. Девушки были для меня полной загадкой, замешанной на сладости и коварстве. Обычно они пугали меня.

– На этот счет не переживай, – заверил Джейсон. – Эти девчонки классные. Они тебе понравятся.

После этого он принялся изучать город за стеклом. Тени в переулках на противоположной стороне улицы становились все более густыми, а яркий солнечный свет с каждой секундой все сильней проявлял пешеходов на тротуаре, бездомных, большие автомобили с блестящими хромированными молдингами. Я опять посмотрел на брата. Меня покоряла его ленивая уверенность в себе, его неподвижность, то, как он держал сигарету.

– Что?

Джейсон перехватил мой взгляд, но у меня не было простого ответа. Люди говорили, что мы с ним похожи, но для меня он все равно оставался чем-то экзотическим.

– А скольких людей ты убил?

Для раннего утра вопрос был явно неподходящий. Джейсон надолго остановил на мне взгляд – ни рассерженный, ни понимающий.

– Давай не сегодня, братишка.

Мне было трудно скрыть разочарование. Секс. Смерть. Опыт. Это было то, что делало его мужчиной, а меня – чем-то гораздо меньшим.

– Послушай… – сказал он. – Я все понимаю. Люди говорят. Мы с тобой близкие люди…

– Я слышал, что двадцать девять, только за первый год.

Джейсон помотал головой, затушил сигарету в пепельнице. Как это прикажете понимать: больше, чем двадцать девять? Или меньше?

– Мне нужно выпить. – Он поднялся, когда старый владелец заведения поставил на стол пакет с едой. – Спасибо, Натаниэл.

Джейсон сунул ему пригоршню купюр, вроде даже не сосчитав их, а потом плечом открыл дверь и вывел меня на утреннее пекло.

– Готов по пивку?

– Я за рулем.

– Не, теперь уже я.

Он обошел капот и пролез за руль. Я секунду выждал, а потом тоже сел в машину, справа от него.

– Открывашка – в кулере.

Я огляделся по сторонам. Копов не видно. Всем вроде пофиг. Порывшись в россыпях льда, я вытащил пару бутылок «Миккелоуба», открыл, передал одну Джейсону. Он одним махом выдул чуть ли не треть, а потом вырулил на четырехрядную дорогу и двинул по ней на восток. Я держал свою бутылку между коленями, нервно отхлебывая из нее, когда мы проскакивали в открывающие просветы между машинами.

– Классная тачка, – бросил Джейсон.

– Да?

– А вот нам с Робертом приходилось ходить пешком…

Я поискал в его словах упрек, но не нашел. Я мог бы рассказать ему, как скопил денег на эту машину, зарабатывая стрижкой газонов и заправляя лодки, но не хотел разрушать настроение. Его пальцы, как влитые, улеглись в углубления в рулевом колесе. Прибавив газу, Джейсон довольно присвистнул, впечатленный быстротой разгона. За какие-то секунды мы уже делали шестьдесят при ограничении в сорок пять, и он счастливо улыбался, как человек, только что вышедший из тюрьмы. Затем повез нас дальше к востоку, а потом к северу, огибая город, пока мы не оказались в богатом районе, заполненном сияющим стеклом, деревьями и автомобилями, стоящими на выделенных парковках, а не прямо на улице.

– Насчет этих девушек… – Он подрулил к тротуару. – Не дай им себя запугать.

– Не дам. А что…

– Дамы!

Джейсон выпрыгнул из машины, когда из дверей ближайшего кондоминиума появились две молодые женщины. Передо мной промелькнул размытый образ махровой ткани, тоненьких шортиков и голой гладкой кожи. С хихиканьем спустившись по ступенькам, они встретились с Джейсоном на тротуаре, и каждая, поднявшись на цыпочки, чмокнула его в щеку. Та, что пониже ростом, притянула его голову к себе, словно чтобы пошептаться.