– Спасибо.

– Не за что.

– Расскажи, пожалуйста, что произошло? – попросила Тайни.

– Сначала скажи, почему ты не задала этот вопрос, когда я попросил тебя о встрече.

Роул на несколько секунд задержалась с ответом, словно вопрос застал ее врасплох.

– Алекс, я хочу поговорить о том, что случилось между нами на Атоване.

– Мне это не нужно.

– МНЕ нужно, – твердо сказала китиарка.

– Ну, раз тебе нужно, то слушаю о том, что случилось между нами на Атоване.

Алекс подхватил небольшой камешек и швырнул далеко в море. Тот булькнул, подняв колечко брызг.

– Я должна помочь Себастьяну, – китиарка говорила очень спокойно. Старательно спокойно, словно Коллингейм был буйно-помешанный, а она – психиатр. Хотя, может, диплом психиатра у нее тоже есть. Она же профессиональный мозгоклюй. Ему же Себ рассказывал.

– Мне уже эти долги уже поперек горла стоят, – продолжала она без капли эмоций. – Но я обещала. К тому же мне здесь действительно не нравится. Очень. Прямо волоски на холке дыбом встают. Еще меньше мне нравится идея влезать в новые долги перед тобой.

– Мне-то ты с чего должна? – буркнул Алекс и почесал пальцем переносицу. Потом одернул руку. В предчувствии неприятностей у него не вставали волоски на холке. У него зудела переносица.

– С того, что ты дважды спасал жизнь мне и один раз – моему брату.

– Ты, в смысле, книжечку ведешь с дебетом-кредитом, кто кому сколько раз жизнь спасал? – скривился детектив, благо его лица китиарка со спины не видела.

– Для дебета-кредита у меня память есть. И совесть. У нас так принято. Я знаю, что ты не будешь требовать оплаты по счетам. Это ниже твоего достоинства. Однако от этого долг сам по себе не рассосется. И меня это раздражает. Как и то, что он будет расти.

Коллингейм обернулся к китиарке. Она смотрела в море.

– Пока я понял только, что мне предписана роль кредитора-спасителя. А ты грозилась рассказать, что случилось между нами на Атоване. Если с твоей точки зрения это описывается товарно-денежными отношениями, то я не впечатлен.

– Давай, я расскажу, как ситуация развивалась с моей стороны, а ты попробуешь не язвить. Потому что мне не до шуток.

Алекс кивнул. Ему вот всё это тоже не нравилось. Он не любил выяснения отношений, благо в его жизни отношений-то и не было. А если нет отношений, то и выяснять нечего. А если есть, что выяснять, выходит… И отношения есть? К этому Коллингейм был не готов.

– Когда я узнала, что у Эмиля проблемы, то хотела вернуться. Но… меня задержал «аларм». Угроза была не жизни, а свободе. Ну, и репутации Родины. В общем, я выполнила свой долг, спасла из ловушки пацана-соотечественника, а к брату не успела. Но пока я летела, я этого еще не знала. Пока я летела, я думала… – она сглотнула. – Что Майер улетел, и я… И мы… В общем, я надеялась на встречу с тобой, – тихо закончила Тайни.

Ощущениями запахло еще настойчивей. Но почему-то вместо страха этот аромат вызывал удовлетворение. Так и должно быть. Должно быть именно так. А еще он вызывал обиду. Потому что так не было.

– Потом на меня обрушилось известие о смерти Оуэна, о состоянии Эмиля и Эбби… Я не раз сталкивалась с опасностью, но никогда прежде – с опасностью, которая грозила моим родным. Прости, я была в панике. Вела себя непозволительно, как истеричка. Мне очень жаль.

– То есть об отряде Себастьяна ты умолчала в состоянии аффекта, – опять ощерился Коллингейм.

Он мужик. Он взрослый мужик, а не прыщавый подросток. Он не должен обижаться. Обида – глупое чувство. Алекс уже забыл, когда в последний раз его испытывал. У него для обид слишком толстая шкура.

Черт!

Неужели всё-таки отношения? Ну, почему он не мог выбрать девушку попроще? Как ему после этого смеяться над «молями», жаждущими принцев, если он сам замахнулся на «звездную принцессу»?

Не смешно. Совсем не смешно.

– Нет, тогда я уже начала соображать адекватно, – возразила китиарка. – Алекс, ты – один из самых надежных и порядочных людей среди моих знакомых. Именно поэтому я не рассказала тебе о Себастьяне. Порядочными людьми слишком легко манипулировать.

– То есть я слишком порядочен, чтобы мне доверять, – подвел неутешительный итог детектив.

– Вера – это не про меня, Алекс. Про меня только знание.

Класс! Его угораздило вляпаться в отношения со звездной принцессой, которая никому не верит, считает себя ему обязанной, и которая скоро улетит к себе в черте-куда. Если раньше ее не укокошит маньяк. Нет, она же не Кайса. Она не побежит к маньяку на свидание без силовой поддержки. У Тайни Роул есть он, детектив Алекзандер Коллингейм, космодесантник в анамнезе. А он не даст Тай в обиду.

– Я не прошу, чтобы ты мне верил абсолютно. Но обещаю, что честно отвечу на все твои вопросы, и не буду скрывать ничего, что имеет отношение к исчезновению Кайсы и других девушек.

Алекс молчал, анализируя свои ощущения. Что-то не давало ему покоя. И это «что-то» не имело никакого отношения к «отношениям».

– Что тебя так пугает в этом деле? – наконец нашел Коллингейм источник беспокойства.

Маньяк – это опасно. Но не настолько, чтобы поднимать волоски на холке у Тайни Роул, вдруг осознал детектив. И не настолько, чтобы у него чесалась переносица.

– Себ не рассказал тебе, зачем он сюда приехал, – констатировала китиарка.

– Я думал, он тут отдыхал.

– Он был тут в отпуске, да. Но почему именно на Парадизе-5, вот в чем вопрос, – акцентировала Роул и продолжила: – Дело в том, что Объединенные силы Союза получили сигнал, что в этом районе наблюдается подозрительная активность. Вроде как, кто-то из Союза продает здесь оружие пиратам.

– И?..

– Себастьян ничего не нашел. Не потому, что здесь ничего нет. А потому что здесь передвижение и общение ограничено строго курортной зоной. Дальше – ни-ни. Аэрокары только с водителем. Полеты по свободной орбите вокруг планеты запрещены. Официальная версия: для защиты личного пространства местных жителей. Для местных женщин – страшный позор, если кто-то увидит их лицо или другие открытые части тела. А вдруг с орбиты за ними подглядывать будут? Не халяльно получится.

Тай помолчала.

– А потом пропала Кайса, – добавила она.

Коллингейм попытался понять логику в смене темы. А когда понял, ему тоже здесь категорически не понравилось.

– Ты хочешь сказать, что дело не в маньяке? Думаешь, здесь приторговывают не только оружием, но и живым товаром?

Тайни молчала. А молчание, как известно, знак согласия.

– Почему тогда Себ ничего не сказал про свое задание? – уточнил Алекс.

– Во-первых, какой смысл тебя грузить лишней информацией, если ты всё равно не собирался браться за расследование.

Тут Коллингейм согласился.

– А во-вторых, – голос китиарки стал настолько тихим, что детектив еле расслышал, – он надеется на лучшее.

М-да. Тут даже не знаешь, что лучше. Быстрая смерть от маньяка, или бесконечный кошмар, в который превращалось существование сексуальных рабынь на космических базах пиратов. Эти отчаявшиеся отморозки не знали пощады. В них не оставалось ничего человеческого. Алексу приходилось зачищать такие базы. Как тогда, когда он в первый раз спас жизнь Тайни. Твари…

И тут, несмотря на жаркий день, детектива пробил холодный пот.

Пираты – не маньяк-одиночка. А из силовой поддержки «живца» – только он да Себастьян.

– Тай, тебе не кажется, что нужно вызвать подкрепление? – обернулся детектив.

– Подкрепление против кого? – она посмотрела в глаза Алексу, его скрутило от тоски в ее взгляде. – Формально нам тут ничего не угрожает. Присутствие пиратов на планете не подтверждено. Даже факт пропажи девушек не доказан. Нет тела – нет дела, ты знаешь это лучше меня.

– Тайни, – очень осторожно, словно боясь вспугнуть дикого зверя, начал Коллингейм. – А вот это… – он обвел ладонью у лица, как умываясь. – Это выражение лица у тебя – для конспирации?