– Как на работе, мам?

– Как обычно. Куча бумажек, проверок и дебилов.

Опять повисла пауза. Мама полезла за телефоном.

– Конюхов, а ты о чем думаешь? – с наигранным весельем спросила Арина у мужа.

У нее и Федора была другая фамилия, но Арине нравилось называть мужа Конюховым и иногда Достоевским, смотря в каком он был настроении. Конюховым он был тогда, когда выглядел отстраненным и замкнутым, а Достоевским – когда начинал предаваться пессимизму и мизантропии и критиковать людей.

– Масло в машине надо поменять, и, мне кажется, что-то стучит. Завтра после работы в сервис поеду. А у тебя какие планы на завтра? – спросил Федор.

– Я завтра тоже занята, – ответила Арина.

Завтра ей нужно было идти к психологу.

– Тебя забрать? – спросил Федор.

– Нет, не надо. Тебе не по пути будет, – быстро ответила Арина.

Муж удивился, но промолчал.

– Федерико пригласил меня на праздник молодого вина к себе. У его друзей винодельня, предлагает провести там уик-энд. Брошу все, уеду, надоело! – неожиданно сказала Аринина мама, Лидия Николаевна.

– Круто. Жаль, мы не сможем, у меня большой контракт на работе, нужно до Нового года все отгрузить, – ответила Арина.

– Я вас не приглашаю. Извини, если так показалось. Я не готова вас еще знакомить. К тому же как объяснить, что у меня такая взрослая дочь? Может, представить тебя моей младшей сестрой? – задумчиво сказала мама.

– Мама… – устало произнесла Арина, но не стала продолжать.

– А что такого? Я ему не врала, просто он предположил, сколько мне лет, а я не стала его переубеждать. Я ведь совсем не выгляжу на свой возраст, правда, Федор? – Аринина мама игриво заглянула в зеркало заднего вида, пытаясь поймать взгляд Федора, чтобы улыбнуться ему своими отбеленными зубами. Она, безусловно, не выглядела на свой возраст, и новая короткая, почти мальчишеская стрижка ей очень шла, придавала какой-то французский шарм и делала ее похожей на американскую актрису Энн Хэтэуэй.

Арина еще раз посмотрела на свою маму и подавила завистливый вздох. Она всегда при ней себя чувствовала немножко гадким утенком.

Они уже въехали в поселок, до дома оставалась всего пара минут. «Какое счастье, что мы так редко видимся!» – подумала Арина.

– Дедушка, бабушка, привет! – Арина обнимала своих родных по очереди.

– Арина, не напоминай мне о возрасте. Я молодая женщина и не могу быть бабушкой, – сказала с усмешкой Элла Яковлевна.

Ей всегда доставляло удовольствие разыгрывать этот всем известный возрастной спектакль.

– Здравствуйте, Николай Петрович! – Федор пожал руку ее дедушке.

– Пап, достань из багажника сумки, – попросила Лидия Николаевна. – Мы так утомились ехать. Вечно эти пробки на выезде из города, кошмар! Хотя это того стоит, – продолжила она, улыбнулась и вдохнула полной грудью дачный воздух. – Люблю запах скошенной травы!

– Надеюсь, вы проголодались? – спросила Элла Яковлевна. – У нас уже накрыт стол. Вы с ночевкой? – продолжала бомбардировать вопросами она.

Не успела Арина опомниться, как уже съела голубец, а в ее тарелке внимания дожидались драник и рыбная котлетка. Ей всегда нравилось, как готовила ее бабушка, но потом выходить из-за стола было тяжело.

– Как дела у твоего паскудника отца и его шалавы? – спросила бабушка.

– Ба, могла бы хоть десерта дождаться для таких вопросов! Мы только приехали. Больше тебе ничего не интересно? – огрызнулась Арина.

– Хорошо. Как ваши дела? Когда вы уже вашей старушке-бабушке подарите правнука? Ждете, чтобы мы уже стали такими немощными, что не смогли бы понянчить наследника?

– Может, есть еще какая-то тема, которая тебя интересует? – сквозь зубы сказала Арина.

– Бледная ты какая-то. На свою мать стала похожа, – сказала бабушка.

– Меня не приплетайте. Пап, я видела у тебя какие-то кусты интересные у забора, – сказала Аринина мама.

– Да, дочка. Новые розы. Хочешь посмотреть? – предложил Николай Петрович.

– Очень! – с чувством ответила Лидия Николаевна и посмотрела на свою маму.

Они вышли из комнаты. Свинцовой тучей повисла тишина. Федору позвонили, он вышел поговорить по телефону.

– Риша, я беспокоюсь за вас. Переживаю. Вот и лезу не в свое дело, видимо. Прости меня, старую.

– Бабушка, хватит играть своим возрастом! Ты же знаешь, что я тебя люблю, но о папе и детях не хочу говорить. За столом уж точно, – сказала Арина.

Элла Яковлевна помолчала. Вернулся Федор и вопросительно посмотрел на Арину, будто задавая ей вопрос: «Все в порядке?»

Арина вслух ему ответила:

– Все хорошо. Нервная неделя на работе, вот и срываюсь.

– Этот гад еще тебя и нагружает, скотина! – не сдержалась Элла Яковлевна.

Арина посмотрела на нее таким взглядом, что бабушка решила срочно тоже пойти посмотреть на розовые кусты вслед за дочерью и супругом.

– Птичка, все хорошо? – спросил Арину Федор.

– Я же сказала: просто устала, – ответила Арина.

Она подошла и уткнулась головой ему в свитер. Федор ее обнял, однако было видно, что он ей не очень-то верит, просто не хочет настаивать.

– Пора идти на залив пить кофе, – сказала Элла Яковлевна, вернувшись вместе со всеми обратно.

– Зачем? – спросила Лидия.

– А что, будем, как селяне, в доме сидеть? Закат должен быть красивым, пойдемте! Кто боится замерзнуть, может взять шаль или накинуть пальто, – начала командовать Элла Яковлевна. Попутно она разглядывала свое отражение в зеркале и, судя по ее довольному виду, не видела изъянов. Седые локоны спадали на плечи, ей очень шел такой цвет волос – он придавал изысканность и лоск. Очки в модной круглой оправе, красная помада, домашнее трикотажное платье в горох и стеганая шерстяная жилетка добавляли образу стиль. Кроме того, она схватила свои курительные принадлежности. Не оставалось сомнений, что бабушка собирается не только смотреть на закат, но и дымить как паровоз, совершенно не слушая, что это вредно.

– Когда я начинала курить, курили все и везде. Может, для вас, молодежи, это и вредно, но я-то и не собираюсь жить вечно, – надменно отвечала она на предложение бросить.

– Я курила с Боярским, когда работала шеф-поваром в Астории. Он прибегал перехватить рюмочку коньяка. С Аллой Борисовной, когда она приезжала на гастроли. Они курят до сих пор. Почему я должна отказываться от этого? – каждый раз говорила она. – Даже Кэтрин Зета-Джонс с Майклом Дугласом смолят. Как-то раз в семь утра послали бедного официанта искать им «Мальборо».

Арина смотрела на закат – он выглядел так, будто кто-то по небу разлил акварельную радугу. Цвета перетекали друг в друга, менялись, отражаясь в воде. Солнце было янтарным, таким теплым и близким, что казалось, можно рукой до него дотянуться. Арина закрыла глаза, но миг счастья не может быть долгим. До ее ушей донесся бабушкин голос, а потом и смысл сказанного:

– Лида, ты уже не в том возрасте, чтобы по койкам интуристов прыгать…

Солнце село за горизонт, и в следующий миг стало тоскливо, холодно и одиноко.

– Мама! Я уезжаю! Федор, вы довезете меня до дома? – с надрывом сказала Лидия Николаевна.

– Не надо истерик, подумай, дочка! Пора браться за ум! – продолжила Элла Яковлевна.

– Инна Васильевна, я не совсем понимаю, чем мне поможет то, что я буду к вам приходить и рассказывать вам про свою жизнь, – поделилась сомнениями Арина.

– Если вы будете просто приходить и рассказывать, то это, конечно, мало вам поможет. Задача нашей с вами терапии – найти причины бессонницы и невозможности забеременеть, объединить чувства с событиями. Ведь очень часто бывает, что какие-то события нашей психикой помещаются в капсулу, и мы ничего не чувствуем. Это механизм образования психологической травмы, когда много психических сил требуется, чтобы эти капсулы с невыносимыми событиями не допускать до сознания. Поэтому мы не можем адекватно реагировать на какие-то незначительные внешние раздражители. Например, очень многие взрослые не могут выносить детский плач. Чаще всего потому, что это актуализирует их детскую травму – они долго плакали, а к ним никто не подходил. Поколение 80-х было воспитано на книжке доктора Спока, который рекомендовал не приучать ребенка к рукам, отчего у каждого второго детская травма. Очень важно найти эти детские, давно забытые травмы как можно раньше, сейчас, когда они вас почти не беспокоят, а не потом, когда вы будете беременны или с маленьким ребенком на руках. Сейчас у вас есть ресурс их разрешить, а позже у вас будут совсем другие задачи. Очень хорошо, что вы обратились за психологической помощью именно теперь. Также психотерапия помогает понять себя в контексте своей семьи – роли, границы, паттерны взаимодействия. Наша родительская семья влияет на нас гораздо больше, чем принято думать, и закладывает нам много ложных, мешающих жить представлений.