Фазы развития отечественной дифференциальной психофизиологии Т. Ф. Базылевич выделяет несколько иначе, согласно им присущим задачам, методам и методологии: имплицитная (1956–1968 гг.), эксплицитная (1969–1998 гг.), рефлексивная (1998–2004 гг.) и институциональная (с 2005 г.) (Базылевич, 1998, 2004). Эволюционируя в логике научной дисциплины с середины 1950-х годов, решая свои генеральные задачи (изучение свойств человека, определяющих его уникальность и социальную успешность, биологических основ индивидуально-психологических различий, «жестких звеньев», функционально объединяющих свойства индивида и личности, целостной интегральной индивидуальности и др.), дифференциальная психофизиология постоянно находила, создавала, прогнозировала и предвосхищала естественно-научные основания для постановки новых и переосмысления «вечных» проблем в смежных дисциплинарных областях – обучения и развития человека, способностей, таланта и одаренности, успешности профессиональной деятельности, успешности социализации и др.

При методологической рефлексии роли дифференциальной психологии и дифференциальной психофизиологии в становлении стилевой проблематики мы выделяем несколько важных аспектов. Как и присуще науке, ее «эмпирические факты», как правило, уже изначально являются «научными фактами», т. е. предвосхищаемыми, получаемыми и объясняемыми не иначе как в рамках определенной методологии и парадигмы (Степин, 2002; Юревич, 2005; и др.). Еще более этот «парадокс» присущ процессам ассимиляции научных фактов в других областях знания. Одни и те же явления могут не только интерпретироваться как факты, но и выступать основаниями для объяснения разных подходов, выводов, других фактов, могут ориентировать на решение разных социальных задач.

Выделим две мощные «боковые ветви» дифференциальной психофизиологии, которые формировались не только при разной интерпретации научных фактов, но были даже мировоззренчески противоположны в ключевых моментах. Первая из них – проблема психологического профессионального отбора, вторая – индивидуального стиля деятельности. Обращение к «первоосновам», к самому глубинному уровню организации психического, отражалось в мировоззренческих позициях (частью декларированных, объясняемых, постулируемых) и преломлялось в разных профессиональных картинах мира ученых.

Среди наиболее ярких и последовательных подходов к проблеме профессиональной успешности человека выделим два, условно прочертив линии имен их авторов: это «Б. М. Теплое – В. Д. Небылицын – Г. М. Гуревич» и «Б. М. Теплое – В. Д. Небылицын – В. С. Мерлин – Е. А. Климов».

В логике первой линии постулировались непременные ограничения в адаптации человека к среде, определяемые его психофизиологией. Последняя выступала основанием для отбора в профессии первого рода, предъявляющие высокие требования к скоростным качествам, к эмоциональной устойчивости и др., – летчиков, операторов энергосистем и т. п. Допускался компромисс – возможность успешной адаптации лиц с разными природными задатками в массовых профессиях, профессиях второго рода (рабочие-станочники, водители и т. д), не требующих высокого мастерства, не сопряженных с жесткими условиями, не имеющих выраженной профессиональной иерархии и т. п.

Обратим внимание: основанием для «окончательного приговора» Г. М. Гуревичу служили единичные случаи («…Он спустился по железной лестнице, чтобы никогда больше не подняться.») (Гуревич, 1970). В анализе ученым данного случая нет ни слова об уровне профессиональной подготовленности, компетентности человека, о его опыте работы в новых для него условиях. Достаточно единственного и исчерпывающего объяснения профессиональной непригодности – «слабая по возбуждению нервная система». Согласно научным критериям, подобную статистику и ее объяснение, абстрагирование от многих важных обстоятельств едва ли можно считать достаточными и необходимыми надежными основаниями для жесткости и категоричности заключения. Добавим, что и понимание проблем биологической организации человека в дифференциальной психологии за минувшие полстолетия радикально изменилось (см.: Базылевич, 1998, 2004; Голубева, 1980, 1992; Каббарадов, 2004; Малых, 2004; Русалов, 1977, 2002).

В логике второй линии «Б. М. Теплое – В. Д. Небылицын – В. С. Мерлин – Е. А. Климов», напротив, развивались представления о колоссальных возможностях, предоставляемых человеку его биологической организацией. Утверждалось, что ключом к использованию ресурсов психофизиологии является индивидуальный стиль деятельности – «индивидуально-своеобразная система психологических средств, к которым сознательно или стихийно прибегает человек в целях наилучшего уравновешивания своей (типологически обусловленной) индивидуальности с предметными, внешними условиями деятельности» (Климов, 1969, с. 49). Сам феномен этот понимался как путь решения «проблемы мастерства и его формирования, проблемы наивысших достижений в деятельности каждого» (там же).

В логике первой линии гуманистические идеи Теплова и Небылицына о потенциале биологически обусловленных предпосылок, их биполярности в процессах адаптации к требованиям среды, к возможности актуализации присущего человеку потенциала, трактовались лишь как «позитивное объяснение» успешности человека в масштабе популяции в целом. В логике же второй линии рассматривались психофизиологические ресурсы адаптации конкретного человека, изучались его рост и развитие, условия его восхождения к «интегральной индивидуальности», к состоянию активного субъекта своей профессиональной деятельности и своей жизнедеятельности, к самоэффективности и самоактуализации. Последние понятия как таковые не использовались, но мировоззренческие позиции В. С. Мерлина и Е. А. Климова близки концепциям А. Маслоу, К. Роджерса и др. представителей гуманистической психологии.

В логике первой линии признавались лишь способности, потенции человека как ординарного исполнителя ординарных трудовых функций. В логике же второй линии вопрос ставился радикально – как диапазон возможностей человека, интегрирующего свои природные, психические, духовные ресурсы, позволяющие ему восходить на вершины профессионализма (другими словами, к предельно возможным для людей достижениям).

Более поздние разработки и первой, и второй «линий» обнаруживали неоднозначности в объяснении обсуждаемых фактов, множество прямых и косвенных условий, влияющих на успешность, множество разных составляющих успешности. Ученые по-разному поднимали и освещали проблему интеграции человеком различных ресурсов.

Первая линия «Б. М. Теплов – В. Д. Небылицын – Г. М. Гуревич» впоследствии имела дальнейшее развитие как выделение метасистемы «человек – профессия», включающей «посредничество» множества условий внешней среды в оптимизации деятельности человека и в определении его успешности. Согласно метасистеме «человек – профессия», человек как отдельный и одиночный субъект уже не просто противостоит профессии, но является одним из двух «начал» взаимного согласования индивидуальности человека и условий профессиональной деятельности (Бодров, 2001). В работах В. А. Бодрова, В. А. Пономаренко и других ученых показано, что точность и надежность профессионального отбора, например, летчиков ВВС, никогда не превышала 70–75 %; далеко не все «пригодные» в последующем становились профессионально успешными, тогда как профессионально растущих оказывалось много и среди «условно пригодных», иначе – не вполне соответствующих психологическим моделям. Ученые пришли к выводу, что наличие требуемых психофизиологических критериев – лишь одно из условий становления профессионала даже в видах экстремальной деятельности, наряду духовностью, с внепрофессиональными потенциалами (Бодров, 2001; Пономаренко, 2004).

Примечательно, что именно вторая линия «Б. М. Теплов – В. Д. Небылицын – В. С. Мерлин – Е.А. Климов» также получила свое развитие в предметно разных направлениях. Так, в исследованиях под руководством Б.А. Вяткина и М. Р. Щукина (Вяткин, 2005; Интегральная…, 1999; Щукин, 1994; и др.) описано множество условий, влияющих на формирование ИСД и, следовательно, косвенно определяющих успешность субъекта; выявлено множество функций стиля в становлении интегральной индивидуальности, прямо и косвенно повышающих «надежность» функционирования и развития человека в социальной среде. Е. П. Ильин обозначил ряд детерминант, определяющих профессиональную успешность субъекта наряду с ИСД: мотивацию, способности, различие ситуаций деятельности и др. Согласно Е. П. Ильину, ИСД опосредует, но не компенсирует способности. ИСД имеет мощные, но все же ограниченные ресурсы адаптации к условиям и требованиям среды (Ильин, 1980, 2009). В наших исследованиях выделены такие факторы успешности спортсмена, как адекватность вариативных реорганизаций его стиля изменениям условий деятельности, адекватность ИСД субъекта стилям его партнеров, образно названным «психологическая ниша» (согласованность особенностей деятельности субъекта со стилем деятельности целого профессионального сообщества, т. е. согласованность стилей всех взаимодействующих субъектов); психофизиологическое соответствие наставника и ученика, соответствие их стилей (Толочек, 1987а, 1992а, 2000).