Четвертой отдельной, важной задачей, до настоящего времени не получавшей должного освещения в литературе, является отражение сильных отечественных научных традиций, слабо представленных в отечественных обзорах и игнорируемых в зарубежных, равно как и методологических ограничений проведенных исследований.

Пятой задачей выступает метаанализ методологии проводимых исследований, логично следующей из поставленной ученым цели и сопряженных ей задач. Актуальной представляется интеграция разных научных подходов, выделение общего и частного в отражении феномена стиля. Видится необходимым еще раз акцентировать внимание на нетождественности объекта и предмета научного исследования. Первый есть данность, второй – избранность, момент абстрагирования ученым и последующего моделирования им фрагментов реальности. Представляется важным еще раз выделить и разделить то, что изучается нами, от того, что как объект (феномен) представляется в дисциплине в качестве предмета в рамках доминирующих парадигм (т. е. как проблема). Понятно, что феномен стиля есть более широкое явление, нежели то, что к настоящему времени получило свое отражение в психологии в качестве проблемы стиля.

Шестая. Выявление спектра смежных, пограничных проблем современной психологии.

Седьмая. Оценка возможных перспектив дальнейшего изучения стиля в психологии. Разработка возможных подходов к дальнейшему изучению стиля, привлечение новых идей для объяснения получаемого материала (принципы самоподобия, транзитивности, самоорганизации).

Прогноз траекторий перспективных исследований, попытка выделить новые аспекты исследования также видится первостепенной и актуальной задачей. Даже в случае значительного расхождения прогнозируемого и реализованного впоследствии можно будет выверить надежность выделенных оснований в процессе ретроспективного анализа. В случае соответствия прогноза и свершенного эти основания могут послужить также и «координатами» для последующего продвижения к пониманию феномена стиля.

Несколько слов скажем о структуре монографии и ее «сквозных» темах. Разные подходы к пониманию стиля, сложившиеся в разных научных традициях, ориентированные на решение разных научных и практических задач, чаще представлены как разные разделы книги. Однако рассмотрению одного из них – индивидуального стиля деятельности – посвящена целая глава, соответственно месту и роли этой концепции в отечественной психологии. Отдельные (чаще эпизодические и фрагментарные) исследования других стилей (когнитивных, руководства, жизни, общения и др.), проводимые отечественными учеными в колее традиций отдельных научных школ зарубежной психологии, остаются несопоставимыми с когда-то мощным по методологии и мировоззренческим ориентирам, но, к сожалению, к концу ХХ в. угасающим направлением отечественной психологии – изучением индивидуальных стилей деятельности, реализованным в сотнях научных работ (в ряде случаев – на протяжении долгих лет) под единым руководством, в едином методологическом ключе (Б. А. Вяткиным, Е.П. Ильиным, Е.А. Климовым, В. С. Мерлиным, Б. А. Щукиным). Но даже эти единые в своих исходных методологических основаниях работы остаются слабо интегрированными между собой, разобщенными традициями разных научных школ. В качестве отдельных разделов глав выступают авторские разработки проблемы, что вполне объяснимо исходя из задач историко-теоретического анализа.

В первой главе «Психология индивидуальных различий и проблема стилей» рассматриваются общие предпосылки и первые исторически сложившиеся подходы к изучению стиля, обсуждаются методологические границы и ими предвосхищаемые результаты исследований, сопряженные вопросы (психология адаптации, стиль, способности, ресурсы человека), дискуссионные вопросы проблемы индивидуальных различий и стиля.

Во второй главе «Стили как психологические системы адаптации в среде и интеграции ресурсов человека» рассматриваются наиболее мощные традиции – изучение когнитивных стилей, эмоциональных, психомоторных, стилей саморегуляции, поведения, общения, активности, стилей жизни. В завершении акцентируются дискуссионные вопросы стилей как психологических механизмов адаптации и интеграции ресурсов.

Третья глава «Индивидуальные стили деятельности» посвящена истории и содержанию отечественных исследований данного явления, выявлению в них как позитивных, так и критичных аспектов.

В четвертой главе «Совместная деятельность» проводится критический анализ вопросов изучения «индивидуальной» и совместной деятельности и взаимодействия субъектов, обосновывается правомерность выделения профессионально-функциональных и социально-психологических групп взаимодействующих субъектов («триад») как «единиц» изучения стиля.

В пятой главе «Стили руководства» рассматриваются и анализируются особенности разных подходов (аксиологического, функционального, ресурсного и экологического) к изучению проблемы. Среди множества проявлений стиля выделяются стили руководства, спортивного судейства, управленческого консультирования. Пятая глава, как и другие, заканчивается разделом «дискуссионные вопросы».

В заключительной, шестой главе «Стили как единый психологический феномен» обосновывается представление о единстве, целостности данного феномена и о многообразии его проявлений, аргументируются представления об общей структурно-функциональной организации стилей. Обсуждаются ключевые вопросы перспектив дальнейшего изучения проблемы, предлагаются новые методологические подходы и принципы объяснения феномена «стиль», рассматриваются механизмы интеграции интра-, интер- и внесубъектных ресурсов, обосновывается необходимость обращения к экологической парадигме, введения системы новых понятий («пространство» и др).

Обсуждается эвристический потенциал авторской концепции стилей профессиональной деятельности в связи с перспективами дальнейшего продвижения в познании феномена.

Заключение выполняет соответствующие функции подведения итогов и взгляда в будущее исследований стиля в психологии.

Как выше упоминалось, каждая глава монографии выступает как особый «срез» научных исследований, как выход науки на насущные задачи жизни, как пересечение стилевой проблематики с новым спектром научных вопросов и практических задач, которые в перспективе могут становиться актуальными и в русле проблемы стиля. Вместе с тем автор признает, что ряд этих важных тем еще должны получить адекватное их научному статусу освещение в отдельных монографиях, о чем выше уже упоминалось.

Констатируя мозаичность концепций стиля, я далек от утверждения, что именно мои представления о сущности стиля наконец-то станут единым, общим, объединяющим их основанием. Предлагаемая авторская концепция стиля в методологическом плане есть не более чем «малая теория» – при ее соотнесении с вопросом согласования «больших» и «малых теорий» в психологии (Мазилов, 2007; Юревич, 2005; и др.); в содержательном плане она отражает необходимость методологической рефлексии множества проявлений фрагментов психологической реальности, рассматриваемых как целое и целостное. Именно поэтому для решения комплекса обозначенных выше задач наиболее конструктивным видится уточнение границ научных парадигм, естественных ограничений всех научных концепций, анализ причин ограничений, поиск очевидных научных лакун и предложение вариантов дальнейшего продвижения в познании избранного феномена. В рамках данной монографии подобный анализ проводился через «призму» истории и научных традиций изучения стиля в психологии.

В современной науке утверждается тенденция к целостному анализу психических явлений, предопределяемых совокупностью внешних и внутренних условий субъекта (Ананьев, 1968, 1977; Леонтьев, 1981; Ломов, 1984; Мерлин, Климов, 1967; Рубинштейн, 1999). Такой подход к пониманию психики – одна из объективных причин возрастающего внимания психологов к проблеме стиля как целостной психической реакции (совокупности реакций) человека.