⁴

–

Плевако Федор Никифорович -

выдающийся адвокат, научный деятель и публицист. Вел гражданские и уголовные дела, многие из которых выигрывал блестяще. В 1880-х годах стал настолько популярен, что почти все его речи публиковали в печати, а москвичи специально приходили в суд, чтобы его послушать. Вот один из примеров его речи на суде, которая привела к оправдательному приговору: Суд рассматривает дело старушки, потомственной почетной гражданки, которая украла жестяной чайник стоимостью 30 копеек. Прокурор, зная о том, что защищать её будет Плевако, решил выбить почву у него из-под ног, и сам живописал присяжным тяжелую жизнь подзащитной, заставившую ее пойти на такой шаг. Прокурор даже подчеркнул, что преступница вызывает жалость, а не негодование. Но, господа, частная собственность священна, на этом принципе зиждется мироустройство, так что если вы оправдаете эту бабку, то вам и революционеров тогда по логике надо оправдать. Присяжные согласно кивали головами, и тут свою речь начал Плевако. Он сказал: «Много бед, много испытаний пришлось претерпеть России за более чем тысячелетнее существование. Печенеги терзали её, половцы, татары, поляки. Двунадесять языков обрушились на нее, взяли Москву. Всё вытерпела, всё преодолела Россия, только крепла и росла от испытаний. Но теперь… Старушка украла старый чайник ценою в 30 копеек. Этого Россия уж, конечно, не выдержит, от этого она погибнет безвозвратно…»

Димка позвонил Ромке через неделю и предложил встретиться для обсуждения условий договора. Если предложение ещё было актуально, конечно. Ромка ехидничать не стал, но в Москве встретиться отказался. Сказал, что сам приедет в Одинцово, когда сможет.

К разговору Димка подготовился основательно. В первую очередь пообщался с подполковником полиции Глебом Михайловичем Матвейчуком. Подполковник был первым, с кем Димка наладил контакт, когда решил осесть в Одинцово. Частному детективу без поддержки или, хотя бы, лояльного отношения со стороны местных правоохранительных органов никак нельзя. Уж этот урок он крепко усвоил, набив синяки и шишки и в прямом и в переносном смысле, при организации своего первого частного сыскного бюро в Пензе после возвращения из Москвы.

Глеб Михайлович направил Димку к следователю, который вёл дело Алексеева. Здесь Димке крупно повезло, потому что следователем-«желторотиком», как выразился Роман, был Валера. Старший лейтенант Валерий Игоревич Курков. Димка не только шапочно знал Валеру, но и дружил с ним, поскольку оба были из одного теста – правдолюбы-правдорубы, на чём и сошлись.

Старший лейтенант на многих, с кем его не связывали деловые или личные отношения, производил несерьёзное впечатление, здесь Ромка был не одинок. Белобрысый, круглолицый, он казался намного младше своих лет. А на самом деле был въедливым, внимательным, упорным следаком. И честным до щепетильности. Так что Димка вполне мог доверять его выводам по делу Ромки.

– Помню я прекрасно твоего клиента, – сказал он Димке, – Я его, конечно, понять могу – автомобильная авария всегда дело подозрительное, тем более, когда ты бизнесмен и деньги в кармане водятся. Наследники, конкуренты, партнёры – многие бы хотели отправить тебя к праотцам. Но поверь, я уж это дело со всех сторон рассматривал. Даже Кольку с Тарасом привлекал. Помнишь, отпрашивал их у тебя на неделю?

(Колька и Тарас и были теми самыми «мутными» личностями на договорах, которые фигурировали в отчёте московского детективного агентства. Их к Димке привёл, как раз, Валера. Колька был его младшим братом, гением по компьютерной части. Валера очень боялся, что от безделия и по глупости Колька влипнет в какую-нибудь авантюру. Прецеденты были. Последний, когда взломали компьютерную сеть Префектуры и личную переписку префекта. Три дня руководство ездило по ушам Глеба Михайловича, а он, в свою очередь, по головам своих подчинённых, пока сам же Колька и не признался брату, что сделал это он. Под стать ему был и его дружбан Тарас. Тот мог любую вещь заставить работать, даже ту, что не могла работать по определению. Когда Валера присмотрелся к Димке – привёл пацанов к нему. Пусть делом занимаются! Опять же, под двойным присмотром: своим и работодателя)

– Так это для этого дела?

– Ну, да. Роман твой так был убежден, что на него совершено покушение, что я решил проверить всё ещё раз «независимыми», так сказать, экспертами. Тарас облазил всю машину, прощупал каждый миллиметр, ты же знаешь, какой он умелец по части железа. А Колька мне составил кучу компьютерных моделей возможных аварий по разным причинам, но ничего не подошло. Только один вариант вписывался и в следы от протектора шин, и в скоростной режим. Пострадавший сам заснул за рулём, нога надавила на газ, а руль развернуло. Машина сделала крутой поворот на скорости, её закрутило и перевернуло несколько раз.

– Анализы крови делали?

– Обижаешь! А как же! И на алкоголь, и на наркотики, и на снотворное, и на примеси. Ни-че-го!

– А где он лежал?

– Скорая отвезла его в ближайшую районную больницу. В Москву везти побоялись. Ему и так повезло, что машину заметили на просёлочной дороге. И, судя по разбитым часам, до приезда скорой прошло не меньше трёх часов с момента аварии. Представляешь, как ему повезло, что бензобак не взорвался?

– С его лечащим врачом ты, конечно, общался?

– Конечно! Александр Николаевич Борисов – местный светило. Вытащил, считай, твоего клиента с того света.

– И что он сказал?

– Да ты с ним лучше сам пообщайся, напрямую. Я тебе дам его координаты. Он, кстати, тоже считает, что Алексеев заснул за рулём. Ехал с переговоров, один, накопившаяся усталость, стресс. И то, что он абсолютно не помнит ни момента аварии, ни того когда и зачем свернул на просёлочную дорогу, тоже точнёхонько укладывается в версию о сне. Случись авария на трассе, он бы такую мясорубку спровоцировал. Ему бы радоваться, что из пострадавшего его не переквалифицируют в виновника ДТП, а он упёрся, как баран, покушение да покушение. Тогда я его на тебя и скинул. Если не нароешь чего новенького, так хоть деньжат подзаработаешь, мужик-то при деньгах, сразу видно.

(Это было не в первый раз, когда местные следаки подкидывали работу «Честному детективу». Димка в долгу не оставался. Помогал, когда просили, чем мог)

От Александра Николаевича, по сути, ничего нового Димка не узнал. Папка с делом Ромки обогатилась только перечнем травм, полученных им в результате аварии: сотрясение мозга средней степени тяжести, трещины в трёх рёбрах справа и одного ребра слева, перелом со смещением большеберцовой и малоберцовой костей левой ноги, вывих правого плечевого сустава. Многочисленные ушибы и ссадины – это уже так, по мелочи. Что касается амнезии, то здесь в медицинской карточке Ромки стоял вопросительный знак. На вопрос об этом «вопросе», доктор ответил, что пациент категорически отказался обследоваться у невролога, а, поскольку он правильно себя идентифицировал, заставлять его никто не имел права. Ещё они абстрактно поговорили о возможных последствиях черепно-мозговых травм: кратковременной, фрагментарной или длительной амнезии, развитии мнительности и подозрительности, агрессии, головных болях вплоть до мигрени.

7

Объём проделанной Димкой за неделю работы впечатлял. Роман закопался в фотографиях, схемах, документах и 3D реконструкциях. Димка наблюдал за рассеянно перебирающим бумажки Ромкой, прекрасно понимая, какое внутреннее опустошение он сейчас испытывает. Больше девяти месяцев Ромка выкарабкивался из последствий аварии под гнётом уверенности, что его могут убить в любую минуту, а, оказывается, бояться было нечего. Всё – плод его разыгравшегося воображения. Это чуть позже Ромка сможет вздохнуть полной грудью, почувствовать вкус бытия – свободного от химер. А пока…

Чтобы как-то прервать затянувшуюся паузу, Димка сказал: