Прежде чем подняться на свой этаж, Том остановился и внимательно посмотрел в обе стороны. Пожилая женщина выгуливала собаку, от Третьей авеню, пошатываясь, брел старик. Том терпеть не мог, когда за ним кто-то шел, не важно кто. В последнее время его не покидало ощущение, будто кто-то его преследует. Он взбежал по ступенькам.

Теперь вся эта грязь особенно омерзительна, подумал он, войдя в комнату. Получив паспорт, он отплывет в Европу – быть может, даже в каюте первого класса. Нажмешь на кнопку – и официант принесет чего захочешь. Он будет переодеваться к ужину, небрежно заходить в ресторан и как джентльмен вести разговоры с соседями по столу. С сегодняшним вечером можно себя поздравить, подумал Том. Правильно он себя вел. Мистеру Гринлифу и в голову не пришло, что Том хитростью заполучил приглашение в Европу. Как раз наоборот. Но мистера Гринлифа он не подведет. Сделает все возможное, чтобы разобраться с Дикки. Мистер Гринлиф человек порядочный и не сомневается, что и все другие такие же. Том уже почти забыл, что такие люди есть на свете.

Он медленно снял пиджак и развязал галстук, словно со стороны наблюдая за движениями какого-то чужого человека. Удивительно, как у него распрямились плечи, да и взгляд как-то изменился. Том редко бывал доволен собой. Открыв забитый до отказа шкаф Боба, он с силой принялся раздвигать вешалки, чтобы освободить место для своего костюма. Потом отправился в ванную. Одна струя из проржавевшего душа ударила в занавеску, другая полилась такой замысловатой спиралью, что он с трудом сумел подставить под нее свое тело, но все же это было лучше, чем сидеть в грязной ванне.

Проснувшись на следующее утро, он не увидел Боба. Взглянув на его кровать, Том понял, что Боб вообще не приходил ночевать. Он вскочил с постели, подошел к плитке с двумя горелками, на одну из них поставил кофе. Пожалуй, и хорошо, что Боба в это утро дома не было. Он вовсе не хотел рассказывать ему о своей поездке в Европу. Этот бездельник увидит только одно – поездка-то дармовая. И Эд Мартин, наверное, тоже, и Берт Виссер, да и все другие его приятели. Никому из них ничего не надо рассказывать, никто не будет его провожать. Том принялся насвистывать. Вечером он приглашен на ужин к Гринлифам на Парк-авеню.

Спустя пятнадцать минут, приняв душ, побрившись и облачившись в костюм, повязав полосатый галстук, в котором, как ему казалось, он будет неплохо выглядеть на фотографии в паспорте, Том расхаживал взад-вперед по комнате с чашкой черного кофе в руке и поджидал утреннюю почту. После того как принесут почту, он пойдет в Рейдио-Сити и займется оформлением паспорта. А что потом? Сходит на какую-нибудь выставку, чтобы было о чем поболтать вечером с Гринлифами? Ознакомится с деятельностью компании «Бурк – Гринлиф Уотеркрафт инкорпорейтед», чтобы дать мистеру Гринлифу понять, что он интересуется его работой?

За окном еле слышно стукнула крышка почтового ящика, и Том спустился вниз. Он подождал, пока почтальон спустится с крыльца и исчезнет из виду, после чего достал из ящика письмо на имя Джорджа Макалпина и вскрыл конверт. Из него выпал чек на сто девятнадцать долларов и пятьдесят четыре цента, который подлежал оплате сборщику налогов. Молодец миссис Эдит У. Суперо! Заплатила без хныканья, даже не позвонила. Добрый знак. Он снова поднялся наверх, разорвал конверт на части и выбросил его в корзину для мусора.

Чек он положил в конверт, который лежал во внутреннем кармане его пиджака в шкафу. Он прикинул в уме, что общая сумма всех чеков составила одну тысячу восемьсот шестьдесят три доллара и четырнадцать центов. Жаль, что их не обналичить. Жаль, что не нашелся еще ни один идиот, который заплатил бы наличными. Жаль, что никто до сих пор не выписал чек на имя Джорджа Макалпина. Том где-то нашел удостоверение банковского курьера с просроченной датой, которую надо было бы исправить. Он, однако, боялся, что с этим удостоверением чек не обналичишь, даже если и приложить к нему поддельную доверенность на любую сумму. Поэтому вся эта затея была просто шуткой, не более. Своего рода развлечением. Денег он ни у кого не крал. «Прежде чем отправиться в Европу, все чеки уничтожу», – решил он.

В его списке было еще семь клиентов. Может, в оставшиеся до отъезда десять дней прощупать еще одного? Накануне, возвращаясь домой после встречи с мистером Гринлифом, он думал о том, что успокоится только после того, как расплатятся миссис Суперо и Карлос де Севилья. Мистер де Севилья до сих пор не заплатил – надо бы строго поговорить с ним по телефону, припугнуть его, подумал Том. С миссис Суперо вышло очень легко, так почему бы не расшевелить еще одного клиента?

Из своего чемодана в шкафу он достал почтовый набор розовато-лилового цвета. В папке лежала почтовая бумага, под ней – бланки налогового ведомства, где он несколько недель назад служил, а на дне – тщательно отобранный им список клиентов. Все они жили в Бронксе и Бруклине и меньше всего на свете хотели бы лично являться в нью-йоркскую контору. Это были художники, писатели, люди свободных профессий, которые не платили подоходного налога, собираемого путем вычетов из зарплаты, а зарабатывали они от семи до двенадцати тысяч в год. По мысли Тома, такого рода люди не нанимают специалиста для подсчета своих налогов, а денег они зарабатывают достаточно для того, чтобы можно было обвинить их в том, что они ошиблись на двести-триста долларов. В список входили Уильям Дж. Слэттерер, журналист; Филип Робилард, музыкант; Фрида Хен, художник-оформитель; Джозеф Дж. Дженнари, фотограф; Фредерик Реддингтон, художник; Фрэнсис Карнегис… Том решил остановиться на Реддингтоне. Тот рисовал комиксы и наверняка знать не знал, как обстоят его дела.

Том взял два бланка «Извещения об ошибке в расчете налогов», положил между ними копирку и быстро переписал из своего списка данные, приведенные ниже фамилии Реддингтон. Доход: 11 250 долларов. Освобождения от налогообложения: …Удержания: 600 долларов. Кредиты: нет. Денежные переводы: нет. Процент (он задумался на минуту): 2,16 доллара. Баланс: 233,76 доллара. Потом достал из почтового набора лист бумаги с шапкой ведомства, где был указан адрес: Лексингтон-авеню. Том зачеркнул адрес одной косой линией и напечатал ниже на машинке:

Внизу Том поставил заковыристую неразборчивую подпись. Он спрятал остальные бланки на тот случай, если в комнату вдруг зайдет Боб, и снял трубку. Для начала он решил прощупать мистера Реддингтона. Узнав его телефон в справочной службе, он набрал номер. Мистер Реддингтон был дома. Том кратко объяснил суть дела и выразил удивление по поводу того, что мистер Реддингтон еще не получил уведомление из филиала.

– Оно было отправлено несколько дней назад, – сказал Том. – Завтра вы его точно получите. У нас тут дел по горло.

– Но я заплатил все налоги, – раздался встревоженный голос на другом конце провода. – Мне…

– Всякое бывает, особенно когда зарабатывают, не ходя на службу и не платя подоходный налог с зарплаты. Мы очень тщательно проверили ваши заработки, мистер Реддингтон. Ошибки быть не должно. И нам бы не хотелось применять удержание имущества до уплаты долга – того ли, на кого вы работаете, вашего ли агента или кого другого… – Тут он хихикнул. Дружеский смешок обычно творит чудеса. – Но мы вынуждены будем это сделать, если вы не заплатите долг в течение сорока восьми часов. Мне жаль, что вы еще не получили уведомление. Как я уже говорил, мы довольно…

– А могу я с кем-нибудь поговорить, если сам к вам приду? – раздраженно спросил мистер Реддингтон. – Это же большие деньги!

– Разумеется. – В подобных ситуациях Том обычно переходил на дружелюбный тон. Он заговорил как добродушный старик лет шестидесяти с гаком, который готов терпеливо выслушать мистера Реддингтона, если тот к нему явится, но и цента не уступит, что бы ни говорил мистер Реддингтон и что бы ни доказывал. Между прочим, Джордж Макалпин представляет налоговое ведомство Соединенных Штатов Америки. – Со мной и поговорите, с кем же еще, – с манерной медлительностью проговорил Том, – но ошибки быть никак не может, мистер Реддингтон. Я просто хотел сберечь ваше время. Заходите, если хотите, все бумаги на вас у меня.