– Вы похитили и удерживаете моего ребенка! Не знаю, кто Вы и кем себя возомнили, но это карается законом и если Вы наивно полагаете, что сможете купить всех и вся, то знайте, что это не так!

– Неужели? – Наконец, мой наглый собеседник соизволил себе повернуться в мою сторону. – И кто же мне будет противостоять? Бывшая модель, неудачник-детектив или журналистка местной газетенки?

Я сглотнула. В горле резко пересохло, а руки вспотели. Так, ладно, он знал мое окружение… Знал, где учится мой сын. Где мы живем, по всей видимости…

Все это чертовски пугало, но нельзя было показывать ему, как мне страшно. Это был бы лишний козырь.

Я заставила себя сделать один глубокий вдох и точно такой же выдох. Отважно подняла голову и сделала несколько шагов навстречу своему недругу.

– Что Вам нужно? Говорите прямо, я устала от непонимания ситуации.

– Так Вам нужно понимание ситуации? – хмыкнул собеседник, делая ко мне навстречу несколько шагов. Ровно так же, как и я пару секунд назад. – А вот не поверите, но мне тоже многое бы хотелось. Например, я хотел бы быть в курсе существования своего ребенка. Я бы хотел узнать об этом не сейчас, а семь лет назад. Участвовать в его жизни все эти годы. Как бы много всего мне хотелось, кто бы только знал, – издевательски выдал Соколов. При этом от меня не укрылись голубые глаза, которые будто покрылись льдом. Еще чуть-чуть, и их обладатель мог бы заморозить все вокруг одним лишь своим гневным взглядом.

– Послушайте, это наверняка какая-то ошибка, – сглотнув, начала я. – С чего Вы решили, что являетесь отцом Саши?

В ответ я получила очень злой взгляд, от которого едва не попятилась назад. Энергетика стоявшего передо мной мужчины явно била через край. В народе таких было принято называть харезматичными. За такими таскались толпы, мужчины на него ровнялись, женщины исходили слюнями.

А вот я боялась.

Боялась, потому что не знала, что от него можно ждать. Точнее, точно ничего хорошего.

– Ивашова Алена, Васильевна, Вы?

– Я…

Соколов отошел к журнальному столику и поднял оттуда какую-то папку. С учетом того, что он начал из нее зачитывать, это было чем-то вроде досье на меня и на моего сына…

– Восемь лет назад Вам поступило весьма незамысловатое предложение – родить ребенка. Молодая, успешная и богатая женщина по имени Карина Волк предложила Вам стать суррогатной матерью для ее ребенка. Она заявила, что они с мужем давно хотят, но у них не выходит. Генетическая несовместимость, поэтому Вам придется также выступить в качестве генетической матери. Вы согласились. Это было?

– Откуда у Вас это? – Я кивнула на папку в его руках.

– Это все, что Вас сейчас интересует?

– Меня интересует лишь мой сын.

– Это и мой сын в том числе.

– Хорошо… – Я устало вздохнула, потерла лицо руками, стараясь держаться и не впадать в истерику. – Допустим, это Ваш сын, допустим… но почему же тогда Вы семь лет молчали? Почему я Вас ни разу не видела с Кариной? Почему никто из Вас не связался со мной и не забрал ребенка в назначенный срок?! Если Вы отец, то почему утверждаете, что не знали о Саше? Как это вообще возможно?!

– Вот именно. Отличные вопросы, Вы не находите, Алена Васильевна? – Соколов резко ударил папкой по столу и этот неожиданно громкий звук разрешал тишину и отразился от стен большой гостиной, в которой мы находились.

– Кому я по-Вашему должна была их задать семь лет назад?

– Неужели Вас нисколько не смутило то, что Вы ни разу не видели якобы отца ребенка?

Нет, не смутило. И тому были причины. Во-первых, в те времена я отчаянно нуждалась в деньгах и не мне было диктовать Карине, кому присутствовать в моей жизни на этапе беременности, а кому нет. Она заплатила много и обещала еще больше после того, как родиться ребенок. А, во-вторых, объяснение было. Деловой бизнесмен просто не мог найти времени и отложить все свои дела, переговоры и заграничные поездки, чтобы «высиживать вместе со мной птенцов».

Я действительно пару раз спрашивала об этому Карину, но она отвечала холодно, почти грубо и, в конце концов, я отстала.

Да и не было в этом нужды. Сама Волк всегда была рядом. Отзывалась по первому звонку, наблюдала вместе со мной беременность, обещала быть на родах…

Все оборвалось резко и неожиданно.

Карина взяла и пропала, когда я была уже на позднем сроке. До родов оставался месяц, но Саша родился недоношенным, поэтому, можно сказать, что в какой-то момент я осталась один на один с едва родившемся ребенком. Ни Карины, ни ее мужа, никого. Я так и не смогла ни до кого дозвониться или дописаться. Номер не отвечал, по-прежнему адресу ее никто давно не видел и не знал, куда она уехала, а об отце…

Что ж, я действительно о нем ничего не знала. Карина постоянно кормила меня обещаниями. Мол, приедет, вот-вот познакомитесь, потерпи еще немного…

Соколов посмотрел на меня холодно, зло и презрительно. И все это одновременно.

Я была растеряна. То есть, разумеется, за все годы, что я растила Сашу одна, я понимала, что ситуация неправильная. Впоследствии я уже поняла, что Карина что-то проворачивала и, скорее всего, что-то не совсем законное. Но выяснять это уже не было никакого смысла. Да и спрашивать мне было не с кого.

Со временем я смирилась. Поначалу была жутко напугана, потому что вот, ну, совсем не планировала себе ребенка в двадцать один год! Но потом привыкла. Поняла, что это не так страшно, как могло показаться на первый взгляд.

На помощь пришли друзья, на руках были деньги, которые дала Карина и, помедлив, подумав пару недель, я поняла, что не смогу, да и не хочу отдавать Сашу.

По сути, он был моим. В нем был мой генетический материал. Когда он подрос, это стало очень заметно. У сына оказались мои светлые волосы, мой острый подбородок, слегка курносый нос. Только вот глаза… у меня были зеленые, как темное болото, а у Саши – небесно-голубые. Теперь я воочию видела, от кого именно они ему достались.

– Поясните, пожалуйста, наконец, каким образом Карина Волк имеет к Вам отношение? Вы с ней муж и жена?

Карина говорила, что она замужем. И в ту пору, будучи еще совсем юной, я верила всему, что говорили люди. Мне и в голову не пришло, что Волк могла врать.

Лишь спустя годы я предположила, что не просто обстоятельства, возможно, трагические, как я предполагала, могли помешать ей забрать ребенка, а какие-то нечистые дела.

– Что ж, думаю, Вы имеете право знать. – Дмитрий покивал сам себе, а затем сел на диван, приглашая меня занять место в кресле напротив. Я немного помедлила, но затем подчинилась, приготовившись выслушать крайне важную для меня историю. – Карина была моей девушкой. Мы встречались с ней чуть больше полугода. Она отчаянно пыталась женить меня на себе, но у нее это не выходило. Я убежденный холостяк и брак себя никогда не связывал, более того, не намеривался. Тем более, с ней. Мы просто встречались, как взрослые люди и заходить дальше постели в мои планы не входило. Однако, у нее они оказались другими.

– Вы ничего не знали о планировавшемся ребенке…

– Именно. С учетом того, что мы встречались, достать мой генетический материал оказалось делом простым. Затем в дело вступили Вы…

– Она сказала, что я понравилась ей и… Вам. Что Вы видели мои фотосессии, и моя внешность пришлась Вам по душе… так как сбирались брать мой генетический материал, это было важным… по ее словам… – я сглотнула. Губы пересохли, а в голове никак не желала укладываться мысль о том, что все это происходило по-настоящему. Наяву. Не понарошку.

Это был мой самый страшный сон.

За восемь лет, которые прошли с момента принятия судьбоносного решения, я повзрослела. Местами вынужденно, так сказать. Когда у тебя на руках ребенок, требующий твоего внимания и заботы, это происходит само собой, автоматически. И все эти годы я боялась того, что происходит сейчас.

Я боялась, что рано или поздно это может случиться.

В самых страшных кошмарах мне снилось, что на пороге моего дома появляется Карина. Или ее муж. Или они оба вместе. И требуют отдать им моего сына.