Эти процессы тем заметнее, чем более серьезны перемены в обществе. Сейчас мы переживаем эпоху, уникальную по набору таких политических и экономических факторов, которые независимо от нашей воли, желаний и усилий изменяют индивидуальную жизнь человека. С каждым днем мы обнаруживаем, что многие наши навыки и взгляды, полезные и необходимые еще вчера, сегодня уже устарели и даже мешают; а тех качеств, которые были бы так необходимы сегодня, у нас катастрофически не хватает. В растерянности мы пытаемся понять, почему так происходит; вглядываясь назад, находим много ошибок в выборе своего жизненного пути. Некоторые, кого сложившаяся ситуация не удовлетворяет, пытаются изменить ее, но при этом используют часто случайно подвернувшиеся возможности, что сулит новые ошибки в будущем. Другие, наоборот, уже четко видят себя в разнообразии новых ситуаций, их привлекают условия, в которых они максимально могут проявить себя. Но многие, поддаваясь инерции, привычному расчету на «везение», на то, что все уладится само собой, фактически не предпринимают ничего, теряя время, и что хуже всего, – постепенно свыкаясь с мыслью о неизбежности происходящего и своей неспособности что-либо изменить.
Активная или пассивная позиция каждого в эпоху перемен зависит не только от его личных качеств, способностей, образа жизни, привычек и т. д., но и от отношения к нему других людей: друзей, членов семьи, сотрудников и руководителей на работе. Как верно заметили английские специалисты по управлению М. Вудкок и Д. Фрэнсис, «бурные времена более воздействуют на тех людей, уровень жизни или привычки которых оказываются под угрозой, потенциальными возможностями которых пренебрегают, или у которых вообще нет стоящей работы… Способность выбирать свое будущее или влиять на него является, видимо, наибольшей ценностью для человека, однако лишь немногие реализуют свои возможности полностью. А жизнь остальных предопределена теми ограничениями, которые, как им кажется, случай, прошлое или обязанности налагают на них» [4]. В этой цитате нам хотелось бы особо подчеркнуть именно слова «как им кажется», поскольку основной причиной неспособности взять на себя ответственность за свою судьбу, является в большинстве случаев не действительное, а лишь мнимое, кажущееся отсутствие необходимых для такого шага личных качеств. На самом же деле, по словам И. Канта, «леность и трусость – вот причины того, что люди, которых природа давно освободила от чужого руководства, все же охотно остаются всю жизнь несовершеннолетними, и по этим же причинам другие так легко присваивают себе право быть их опекунами» [2].
Но откуда же берется та «леность и трусость», о которой говорил Кант? Понятно, что это только метафора. За ней кроется гораздо более сложное психологическое явление, которое называется психологическими барьерами, и в котором, как в кривом зеркале, преломляется фактически весь жизненный опыт человека. И прежде всего, истоки такого положения коренятся в традиционном образовании, воспитании, социальных условиях.
Европейская цивилизация сравнительно недавно отказалась от сословного приоритета среди факторов выбора жизненного пути. Наше доперестроечное общество до самого последнего времени тоже мало чем отличалось от типичной сословной иерархии. В таком упорядоченном мире не было нужды в людях, способных принимать решения и нести ответственность за устройство собственной жизни. Слова, сказанные М. Вудкоком и Д. Фрэнсисом об английском обществе полувековой давности, вполне годятся и для оценки нашего недавнего прошлого: «Слишком ограниченными были ресурсы и слишком распространенными социальные ожидания, чтобы в жизни большинства людей оставался какой-либо реальный выбор. Традиционное образование воспитывало как важные добродетели прилежание и послушание в отношении принятого порядка. Но стоит попробовать вести себя подобным образом ныне – и это быстро окажется неуместным и даже опасным. Для теперешнего человека важно распознавать свои возможности, развивать их, использовать шансы и отвечать за собственное будущее, Активная и ответственная жизненная позиция каждого члена общества – важная часть общей эффективности», Далее Вудкок и Фрэнсис приводят меткую фразу С. Германа: «Куда лучше, чтобы Вы сами выявляли и использовали свои сильные стороны и возможности, радовались им и двигались с их помощью вперед, нежели чувствовать себя как в инвалидном кресле, которое возят за Вас другие.» [4].
Возможно кто-то и предпочел бы, чтобы его возили в «инвалидном кресле» всю жизнь. Но такие возможности исчерпаны, а «поводыри» ушли. Человек остался наедине с быстро меняющимся миром и с самим собой, неподготовленным ни к переменам, ни к тому, чтобы самому отвечать за свою судьбу.
А между тем, реальная ситуация с каждым днем все настойчивее подталкивает людей включиться в пусть еще недостаточно цивилизованную, но уже завладевшую обществом систему отношений, которые принято называть рыночными.
Субъективным фактором, подсказывающим необходимость этого, является изменение самосознания рядового человека, для которого снятие многих из бывших социальных гарантий (на труд, бесплатное жилье, образование, здравоохранение и т. д.) сразу же привело к резкому падению жизненного уровня и уровня психологического комфорта: из человека, о котором кто-то обязан постоянно заботиться, он превратился в человека, которому на каждом шагу необходимо заботиться о себе самому, причем прежних трудовых усилий уже недостаточно для того, чтобы сохранить привычный уровень благосостояния. И все же для большинства людей этот субъективный фактор включения в бизнес до тех пор может осознаваться лишь как вынужденный обстоятельствами и не перейдет из «пассива» в «актив», пока условия существования будут оставаться достаточно сносными. Но, по всей вероятности, нельзя рассчитывать на то, что ситуация относительного благополучия сохранится надолго.
Второй, объективный фактор, – развал государственного сектора промышленности, разрыв межотраслевых и региональных экономических связей, переориентация целевых приоритетов в экономике, – не позволит существовать обществу в прежних профессиональных пропорциях. Это ускорит процесс осознания необходимости перехода многих работников государственных предприятий в сферу частного бизнеса. Но вопрос остается открытым в отношении того, в каком качестве люди будут приобщаться к бизнесу? Если бы на место разваливающихся крупных госпредприятий приходили аналогичные по размерам и выпускаемым товарам частные фирмы, то проблема для бывших работников госпредприятий решалась бы просто: они оставались бы наемными работниками, могли бы по-прежнему использовать свои профессиональные знания, но уже не на государственном, а на частном предприятии. Однако мы далеки от такой благополучной перспективы. В действительности вновь возникающие частные предприятия не в состоянии обеспечить работой всех бывших служащих госсектора: перемены в экономике привели к упадку основных отраслей промышленности, особенно производства товаров для народа. Нет даже необходимости приводить здесь всем уже известные статистические данные о катастрофическом падении уровня производства за 1992-94 годы.
Однако потребность у людей в различных товарах не падает, а растет, следовательно, если не госсектор, то кто-то другой эти товары производить и продавать все равно будет. В сложившейся ситуации этот «кто-то» – мелкий частный производитель и торговец. Исторический опыт нашей страны (НЭП) и исторические параллели с другими странами, пережившими крупные экономические кризисы и социально-политические катаклизмы (США в 30-е годы, Германия 40-50-х годов, послевоенные Италия и Япония), говорят о типичности для переходного периода и периода нестабильности феномена возрастания роли индивидуального фактора, личной инициативы во всех сферах. В такие переломные моменты личная инициатива становится не только фактором выживания, но и фактором преуспевания, если личная инициатива отдельного человека отвечает объективным потребностям общества и особенностям текущего момента; важно уметь уловить эти потребности в нужное время, а еще лучше – предвидеть их появление.
