— Ты так быстро опьянеешь, — раздаётся знакомый голос за спиной, и у Юнги чуть не выскальзывает из ослабевших пальцев гранёный стакан с виски. Он оборачивает и видит перед собой Чимина. Его Чимина. Юнги хочется протереть глаза или ущипнуть себя за руку — вдруг он спит или бредит? Не мог же алкоголь так быстро ударить по его воспалённому сознанию?

— Быть может, я уже давно опьянён тобой, — шепчет Юнги. Скорее всего, это была отвратительная попытка флирта, и в глазах Чимина он провалился ещё в тот момент, когда открыл рот, но Чимин на это лишь игриво хихикает и несильно пихает Юнги в плечо кулаком.

Юнги готов рассыпаться на тысячи крохотных песчинок, пылью осесть на барном стуле и паркете зала — можно ли считать, что он прощён?

— Это глупо, — комментирует Чимин и подзывает бармена, чтобы заказать напиток. — К тому же, тебя может кто-нибудь услышать и неправильно понять.

— Чимин…

— Нет-нет, я понимаю, лучше никому не знать, — он вдруг заговорщически подмигивает. Юнги пытается установить с Чимином зрительный контакт, но тот сразу же переводит взгляд на полку с выставленными на ней бутылками. У Юнги неприятно ёкает в груди, потому что он замечает отблеск боли в глазах Чимина, когда тот всё-таки поворачивает к нему голову.

Юнги не может прятать Чимина вечно, он не какой-то экспонат, который можно запереть в музее под прозрачным куполом. Юнги, возможно, отчасти собственник, но он бы не обошёлся так с Чимином.

— Прости за те слова, — говорит Юнги, все ещё не повышая голоса, и придвигается ближе. Чимин как раз забирает свой заказ: один «Май тай» — для себя и один безалкогольный «Мохито», по-видимому, для Тэхёна.

— Всё в прошлом, — пожимает плечами Чимин и уже разворачивается, чтобы уйти, но Юнги не может его отпустить, не задав уже давно волнующий вопрос.

— И мы тоже?

Эти слова терпкой горечью оседают на языке.

— Это уже зависит от тебя, хён, — с улыбкой на губах, но не во взгляде, отвечает Чимин. Юнги больше не предпринимает попыток его остановить, и Чимин отходит от бара. Его ужасает мысль о возможном расставании, и эта игра уже порядком затянулась, но она не может закончиться, пока не разыграны последние карты. Всё теперь в руках Юнги; Чимин отдал ему все козыри, что у него были, и даже право распоряжаться собственным сердцем. Юнги нужен Чимину весь, без остатка, и на меньшее он не согласен.

Юнги провожает Чимина задумчивым взглядом. Зависит от него… А есть ли здесь верное решение? Он уже развернул в своей голове сотни сюжетов, со счастливыми финалами и с трагичными, но так и не нашёл выхода из этого лабиринта. И спросить дорогу больше не у кого. Он выслушал позицию Лиён и Намджуна, ничего нового они ему сказать больше не могут. Юнги должен самостоятельно вывести формулу для решения этой задачи.

Когда Юнги подумывает над тем, чтобы заказать второй напиток, на импровизированную сцену поднимаются Ченг и господин Чо.

— Дорогие друзья! — начинает свою речь директор. Он пускается в размышления о миссии и ценностях компании, о её бренде как ответственного работодателя, об успешном завоевании рыночной ниши и, наконец, плавно переходит на благодарности самой команде, без которой, естественно, компания не добилась бы таких блестящих результатов. Господин Чо особо выделяет нескольких сотрудников (в их числе оказывается и Юнги, который салютует начальнику полупустым стаканом, благо тот не видит) и в завершении своего монолога объявляет вдруг творческий конкурс.

— По инициативе госпожи Ченг в честь Рождества мы решили организовать небольшой концерт. Это отличная возможность для каждого из вас проявить своё творческое начало. Подать заявку на участие может любой желающий. Концерт запланирован на середину дня воскресенья. Победители получат ценные призы и оплачиваемый отгул в новом году. А теперь, прошу, отдыхайте и наслаждайтесь вечером.

С этими словами господин Чо покидает сцену, а Пэн напоследок обещает в скором времени предоставить более подробную информацию о концерте и условиях участия. Юнги кривит улыбку, покачивая в руке стакан, потому что этот концерт кажется ему совершенно бесполезным мероприятием. Людей тут всего чуть меньше двадцати человек, не перед кем особо распинаться, и даже обещанный бонус в этом контексте не выглядит столь привлекательно.

— Будешь участвовать? — раздаётся позади, и Юнги приходится развернуться. Он уже достаточно опьянел, и его сознание заволокло полупрозрачной дымкой. На соседнем стуле, опершись локтем о барную стойку, сидит Хосок, а рядом с ним стоит Намджун. Они подозрительно косятся на Юнги, будто старшие братья, которые поглядывают, как бы младший не выкинул какую-нибудь шалость.

— Сдурел? — не стесняясь в выражениях, уточняет Юнги. Нужно быть сумасшедшим, чтобы предположить, что он добровольно согласится на участие в этом конкурсе. Да, музыкальным слухом он не обделён, и на гитаре играет вполне сносно, правда, уже давно не брал инструмент в руки. На людях он редко пел, даже в те времена, когда играл довольно часто, потому что стеснялся своего голоса, и с тех пор мало что изменилось.

— А вдруг это шанс наладить отношения с Чимином? — предполагает Намджун, и Юнги оторопело таращится на него несколько долгих секунд, не зная, как должен реагировать, потому что какого чёрта они обсуждают его и Чимина в присутствии Хосока?

— Какие ещё отношения? — сухо уточняет Юнги.

— Хён, не будь занудой. Ты слишком очевиден. Намджуну даже не пришлось ничего мне рассказывать, — непринуждённо смеётся Хосок, и Юнги ловит себя на чувстве лёгкого головокружения. В смысле, слишком очевидный? Мин Юнги всегда был твёрдо убеждён, что окружающие не способны считать его эмоции.

— Ерунда, — отмахивается он от Хосока, как от назойливой мухи. Юнги двумя большими глотками опрокидывает в себя остатки виски, и по его телу разливается приятное тепло, принося с собой ощущение невесомости.

— Послушай, Юнги, сколько ты ещё планируешь затягивать эту драму? Разве Чимин не ясно дал понять, что ждёт решительных действий?

Юнги, конечно, ценит участие Намджуна и понимает, что друг пытается подтолкнуть его в нужном направлении, но он и сам осознаёт причины, по которым Чимин устроил ему эту выматывающее испытание. Он просто до сих пор не определился с дальнейшим шагами.

— И что ты предлагаешь? Спеть ему серенаду о любви? — с издёвкой хмыкает Юнги.

— А почему бы и нет? Сейчас же Рождество, время для чудес, — настаивает Намджун, а Хосок рядом согласно кивает.

— Хён, ты должен показать ему, что настроен серьёзно. Мы поддержим тебя! — Хосок восторженно хлопает в ладоши, будто бы Юнги уже дал своё согласие на предложенную друзьями безумную идею. Ему не хочется признаваться в этом, но мысль о чём-то подобном вызывает в нём всё меньше и меньше внутреннего сопротивления. Что он теряет? Опозорится на всю компанию — ну, что ж, не за музыкальные способности его ценят в коллективе и, скорее всего, хуже относиться не станут, если он промахнётся пару раз мимо нот. А вот Чимина он точно сумеет впечатлить, ведь тот ещё не знаком с творческой стороной личности Юнги.

— Твоё молчание означает согласие? — усмехается Намджун и хлопает тяжёлой ладонью по плечу Юнги.

— Чёрт с вами, — побеждённо выдыхает Юнги и качает головой, когда Хосок издаёт задушенный писк восторга. Подписал ли он себе смертный приговор или, напротив, открыл новую возможность, Юнги узнает уже через день, так что ждать развязки этого запутанного клубка событий остаётся недолго.

🖇Как оказалось позже, говоря о поддержке и помощи, Намджун и Хосок имели в виду совместное выступление. Намджун отправляет их общую заявку Пэн, и позже все получают общий список выступающих в чат. Юнги немного тревожно, что все заранее узнают об их выступлении, но об этом он старается думать в последнюю очередь.

Для конкурса Хосок выбирает корейскую версию всем известной песни «All I want for Christmas is You». Лиён, которая обожает эту песню, затаскала Юнги по караоке, и уже после третьего похода Юнги практически наизусть знал и мелодию, и текст. Он считал, что эти знания ему совершенно ни к чему, но судьба повернулась к нему неожиданной стороной, и теперь Юнги может только поблагодарить Лиён за их вечера в караоке: на подготовку ему не придётся потратить много сил.