Он был высокомерен и слегка снисходителен. Впрочем, как всегда.

А ведь он прав. Что же я творю! Так глупо и недальновидно постоянно возмущаться любым его действием или бездействием. Конечно, сложно сдержаться из-за непонимания их причины. Но тем не менее зеленоглазый ангел-хранитель очередной раз спас мою загадочную жизнь. Большущее тебе за это земное спасибо, мой дорогой спутник поневоле. Но так трудно испытывать искреннюю благодарность, когда ты постоянно на нервах в окружении недоброжелателей и вымотана донельзя. Только вот ума не приложу: когда все на планете против, зачем он меня спасает? Да уж, моим умом шумеров не понять.

Домыслить я не успела, завизжав от окатившей меня с ног до головы ледяной воды.

– Э-эл! – заорала я.

Шок оказался таким, что перехватило дыхание и я закашлялась, выплевывая осколки льда. Забыв о благодарности за спасение, я возмущенно колотила кулаком в грудь носильщика, не переставая кашлять. Ирод, предупреждать же надо! Осколки раздирали горло, в груди неимоверно жгло. О, создатель! И за что мне все это? Неужели это никогда не закончится?

Только подумала, как ледяной поток тут же прекратился. Чудеса! Горло тоже отпустило. Кашлянув еще пару раз для профилактики, протерла мокрой ладонью глаза и с удивлением обнаружила, что стоим мы под огненным куполом. Он переливался и двигался, меняя цвета, а по cтенам и потолку струилась вода, в которой алмазной россыпью блестели кусочки льда. Шатер производил впечатление довольно уютного места. Эту великолепную картину портили только шумеры, вальяжно развалившиеся на полу среди массивных цветных подушек.

– Здравствуйте, господа-товарищи! – громко поздоровалась я.

Вот и зачем я все время стараюсь быть вежливой, когда на меня смотрят волком?

На секунду голоса утихли, и головы развернулись в нашу сторону. На лицах отразилось неподдельное любопытство, а в глазах промелькнуло неясное сияние. Даже если обо мне здесь ничего не слышали, то сложно было не обратить на меня внимание. Размерами я выделяюсь из общей массы трехметровых великанов.

На душе у меня было как-то неспокойно из-за повышенного интереса к моей персоне. Почувствовав это, Феликс сильнее сжал меня, но я лишь еще больше напряглась. Ощущая тяжесть и силу его ладоней, я на миг оцепенела, а потом легко, не встречая сопротивления, потянулась навстречу его рукам. Каждая моя клеточка заряжалась сверхчувствительностью, и неконтролируемая энергия выплескивалась за границы физического тела, желая проникнуть в сущность Преподобного. Феликс не замечал происходящего со мной и по-прежнему был все так же невозмутим. Он медленно заглядывал в глаза каждого из присутствующих, и те отворачивались, продолжая разговор. Казалось, он деликатно намекнул заниматься своим делом и не трогать гостью этой планеты. И шумеры тут же потеряли к нам интерес.

Некоторое время Феликс стоял, задумавшись, не меняя позы. По залу пронеслись звуки бирюзовой музыки, похожей на расслабляющий шум океана. Легкий ветерок коснулся пяток, затем пробрался под платье. Вот блиин! Напрочь вылетело из головы, что я в оборванном платье и к тому же сверкаю почти голой попой.

– Отпусти меня, – приказала я, досадливо тряхнув головой.

Мокрые волосы неприятно хлестали по лицу. Не жизнь, а одно расстройство. Одно расстройство кругом. Босая, мокрая, раздетая. Голова, как оторвавшийся клок грозовой тучи, усеяна ледяными градинами, запутавшимися в волосах. Какое-то чудо в перьях, тьфу ты, чудо во льду.

Злило, что в отличие от меня этот исполин был совершенно сухой. Злилась еще и от того, что не чувствую внутреннею энергию в полной мере и не могу ею управлять, как шумеры. Концентрация возникает только в момент смертельной опасности, которую я как человек инстинктивно чувствую. Только лишь тогда получается управлять ею. Уровень управления первый, максимум второй. Ой, как мне еще далеко до уровня полубог, как у Преподобного. Знать бы заранее, что попаду в другой мир, забила бы на вузы, спорт и карьеру и отправилась к тибетским монахам, как Майкл Роуч, лет эдак на 25 изучать восточные практики управления собственной энергией.

Проклятье! Снова лечу! Жутко бесит, когда меня бросают наземь. Хорошо, что в этот раз на полу были подушки. И это сделал мой телохранитель? С какой такой радости с моим телом он обращается хуже, чем с трупом?! Хотя, чего уж там говорить, и у других шумеров большого уважения я пока не заслужила.

– Полегче, пожалуйста! – проворчала я, чертыхаясь про себя.

Одной ладонью потирая ушибленное место, другой отталкиваясь от желеобразной поверхности (это точно подушки?), я поднялась и уперлась взглядом в Феликса, простирающего руки к небу. Преподобный решил воздать тайные молитвы древним богам и испросить их благословения? Я тут же отбросила глупое предположение.

Феликс стремительно увеличивался, теряя четкие очертания, и я невольно ахнула. Что это с ним происходит? Н-напугать меня решил? Мой удивленный возглас заставил присутствующих обернуться. Вот дурында! Я же зарекалась не делать ничего, что может привлечь ко мне внимание. Пока телохранитель в состоянии какой-то трансформации, я совершенно беззащитна.

Не зная, чего опасаться больше, затаив дыхание, я переводила взгляд с толпы на Феликса, пока дикое зрелище полностью не завладело мной. Вцепившись себе в волосы, я насилу сдержала вопль ужаса. Преподобный мутировал в совершенно непохожее ни на что существо. Так, хорош истерить! Огромным усилием воли заставила себя отрешиться от мыслей об угрозах со стороны шумеров, чтобы настроиться на нужную волну энергии. Сейчас мне нужно почувствовать и понять, что происходит с Феликсом. Иначе я лишусь единственного «полузащитника». Черт бы побрал эту таинственную пиковую даму, избравшую для меня такого нестабильного проводника. Я внимательно всматривалась в огромное существо передо мной, ища в нем ответы на вопросы. Своими нечеткими очертаниями преобразование Преподобного было похоже на искажение реальности. Но излучение яркого света вызывало смутное беспокойство. Закрыв глаза, я потянулась всем сознанием к исходящему к небу потоку. Что-то повлияло на сущность, запустив цепную реакцию, которая сопровождалась выделением огромной энергии. Стало быть, в нем происходит ядерная реакция, которая может привести к взрыву.

О, Создатель шумеров, неужели ты допустишь, чтобы бессмертного разорвало? Представив это, я окаменела от ужаса.. Не знаю, насколько энергия шумеров близка к энергии распада урана, но подозреваю, что масштаб катастрофы будет не меньше. Получается, если я не смогу справиться с энергией внутри себя, то взорвусь, как ядерная бомба? Значит шумеры правы, считая меня ужасным сиянием – Ме-лем, которое на Земле называют ядерным взрывом. Высвобождаясь, моя неконтролируемая энергия вступит в цепную реакцию с энергией остальных шумеров, и ядерный гриб моментально накроет планету. Опустевшая мертвая планета, возможно, когда-нибудь и возродится вновь, но шумеры вряд ли возродятся.

Воображение уже рисовало яркими красками апокалипсис, когда колючий взгляд прищуренных глаз впился в меня через закрытые веки. Ну, вот теперь и астральное зрение обострилось. Мерцающие зеленые глаза пугали и завораживали одновременно. Я нервно вцепилась в странную подушку, постоянно выскальзывающую из рук, и сильнее зажмурилась.

Если мои предположения верны, то путешествие скоро закончится. Жаль, что я так и не узнала ничего нового о себе. Ибо тот, кому доверяешь, способен сейчас разорвать тебя в клочья. Отче наш, сущий на небесах! Да святится имя Твое. Господи, и чего это я вдруг стала жутко верующей? Как там бабушка учила: всегда обращайся к чужим богам, они выслушают тебя вне очереди. Тогда: о, шумерский Создатель, спаси и сохрани!

– Как непросто управлять потоками энергии, когда ты рядом, – многозначительно прошептал над ухом Феликс, заставив вздрогнуть.

Я ахнула от неожиданности, прервав молитву, и резко открыла глаза, вновь ахнув, но теперь от счастья. Да-да. Впервые счастлива видеть своего спутника в обычном человеческом обличии. О, слава вам, шумерские боги!