Женщина молча приняла документ и поспешила наверх. Через минуту вернулась, держа в руке паспорт.

— Беги-беги, муженёк. До границы ещё так долго ехать.

Он с силой выхватил паспорт из её рук и тут же спрятал в карман.

— Позволь узнать, как долго вы это планировали? — уже более спокойно спросил он.

— Не долго. О твоих проблемах я узнала только сегодня.

— От кого?

— Я же, кажется, говорила. От Антона. Он мне всё рассказал.

— И то, что они с мэром задумали меня обобрать?

— Ну, похоже чужой человек оказался более сговорчивым, нежели его родной отец.

Долин сделал шаг назад, поправил сумку и направился к выходу. Говорить больше не хотелось. Всё бессмысленно. Он просто терял время.

— Чтобы ты знал, — услышал он голос жены за спиной. — Я подаю на развод.

— Прощай, — тихо произнёс он, выходя за порог бывшего дома.

После его ухода женщина ринулась к телефону. Набрав сыну, стала ждать.

— Алло, мам. Как всё прошло? Он подписал? — первым делом спросил Антон.

— Подписал, Антон. Не поверишь, но подписал.

— Отлично.

— С тобой всё будет нормально? — на всякий случай поинтересовалась она. — Мэр правда обещал тебя не трогать? Я беспокоюсь.

— Я заключил с ним сделку. Всё хорошо. Главное, что теперь вся собственность переходит ко мне.

— Отца не жаль?

— А тебе? — переспросил он. — Поверь, он стольких людей погубил. И тебя ни во что не ставил. Я ни о чём не сожалею. Буду ждать освобождения Дениса. Нам многое предстоит обсудить.

— Бедный мальчик. Три месяца в застенках.

Антон промолчал.

— Ладно. Я загляну через час. Заберу документ.

— Будь осторожен.

— Буду.

***

Собрание близких друзей проходило всё в том же помещении, где и всегда. Огромный карточный стол был пуст. Не было на нём ни пива, ни карт, ни денег. Только пятеро мужчин с грустным видом смотрели друг на друга. Шкаф с включённой глушилкой стоял на прежнем месте. Теперь Герман не пытался найти связь. Он знал, всё, что будет произнесено в этой комнате останется здесь навсегда.

— Времена настали суровые, — печально произнёс Борис, потирая огромное пузо. — За последнее время нас стало на три человека меньше. Это надо обсудить.

— Слово мэру. Он нас всех позвал, — объявил Колян, выпуская тонкую струйку дыма.

Мэр сидел поодаль ото всех, как бы обозначая своё лидерство среди присутствующих. По левую руку от него находился прокурор. Дальше Борис, Герман и Колян. Отсутствие Долина накладывало гнетущую обстановку. Все ждали ради чего он так спешно собрал их вместе. Всех кроме Егора.

— Итак, парни, давайте поговорим откровенно, — начал мэр, окидывая всех пристальным взглядом. — Все в курсе что произошло накануне?

— Я не в кусе, — отозвался Борис.

— Я тоже, — поддержал Герман.

— А произошло следующее. Над нашим клубом неожиданно нависла угроза. После трёх месяцев тишины всплыл, наконец-то, телефон Левина, на котором тот хранил приложение администраторов КБД. Его запеленговали сразу, как только появился сигнал. А появился он от того, что кто-то его включил. Сигнал вёл в дом где жил Левин.

— И Мария, — добавил прокурор.

— Да, и Мария, — подтвердил мэр. — Будучи соседями они часто проводили время вместе, а значит она могла знать о том, где Левин его прятал. Исключив её из клуба, мы автоматически поставили под угрозу нашу организацию. Все знают кто такая Белоснежка. Она баба мстительная. Не исключено, что с помощью телефона она могла попытаться нам подосрать. Я просил Долина позаботиться о её исчезновении, но он так и не смог выдворить её из города.

— Не то, что из страны. Из города даже не смог, — снова вмешался прокурор, выдавив кривую ухмылку.

Мэр недовольно посмотрел на него, но всё же продолжил:

— Далее каким-то образом телефон оказался в руках у его сына.

— У Антона, что ли? — недоумённо спросил Борис.

— Да, у него.

— И как он у него оказался?

— Точно не знаю. Говорит, что нанял человека, чтобы тот развёл Белоснежку.

— Белоснежку? Для чего? — не понял Герман.

— А разве Белоснежку реально развести? — во весь рот улыбнулся Борис.

Терпение мужчины было на пределе. Он не любил, когда его перебивали.

— Я вам напомню, господа, что друга Антона повязали за убийство жены и Левина. Парень стал рыть землю, только бы вытащить его из тюряги. Для того и нанял человека, чтобы тот занялся Марией. Короче, он с этим телефоном пришёл к отцу. Предложил обменять его на свободу друга. А тот мудак послал его нахуй. Представляете? Послал нахуй собственного сына, не пожелав забрать телефон.

— Охуеть, — покачал головой Колян.

— И тогда он пришёл ко мне, и я, естественно, как здравый человек пошёл с ним на сделку. В итоге телефон у меня, парень со дня на день выйдет на свободу, а Долин сбежал за границу, оставив всё своё имущество сыну.

— Прям так и оставил? — недоверчиво прищурился Герман. — Я его очень хорошо знаю. Он скорее захлебнётся собственным языком, чем оставит бизнес и свалит куда-то за границу. Что-то тут не так.

— Мы все его знаем, Герман, — согласился мэр. — И вы все знаете меня. Когда надо мной нависает угроза, я способен на всё, только бы эту угрозу устранить. Долин стал для меня угрозой. И не только для меня. Он весь клуб поставил на карту, а это удар и по всем вам тоже.

Герман хотел что-то возразить, но передумал. Борис задумчиво молчал. Колян сделал последние несколько затяжек, докуривая сигарету. Едкий дым окутал всё пространство над столом. Прокурор неприятно поморщился, разгоняя пухлой рукой сизое облако.

— Вы знаете, что в скором времени наш клуб ждут большие перемены. Мы надумали расширяться. Есть люди, готовые нас поддержать. Большие люди. Из Минска. Я знаю, что некоторым из вас не по душе дальнейшее участие в нашем предприятии. Понимаю, риски становятся более реальными. Воротить такие дела становится всё сложней. Поэтому, если кто-то хочет покинуть клуб, самое время сделать это прямо сейчас.

Наступила гробовая тишина. Только лёгкое жужжание в шкафу напоминало о работающей глушилке. Колян начал тушить окурок в пепельнице.

— Лично я остаюсь, — уверенно произнёс он. — Я долго об этом думал и решил, что хочу остаться. Похоже, я слишком зависим от игр. Не могу перестроиться. Как-то так.

Борис громко откашлялся.

— А я ухожу, — вдруг заявил он. — Возраст не тот. Да и здоровье не очень. Не хочу на старости лет загреметь за решётку.

— Это твой выбор, — поддержал мэр.

— Да. Было приятно провести с вами время, ребята. Не скрою, было весело, особенно в самом начале. Помните, как всё начиналось, а? Наши дворовые посиделки. Тогда всё было впервой. Всё интересно.

Его лицо засветилось от нахлынувших воспоминаний.

— И я ухожу, — отозвался Герман, прервав его мысли. — Извините, но так будет правильно. Все технические наработки остаются за вами.

— Справимся, — сказал прокурор.

— Не сомневаюсь, — огрызнулся Герман.

— Что-то не так? Тебя что-то не устраивает?

— Да. — Мужчина с вызовом посмотрел на прокурора. — Мне не нравится, что вы устроили публичную порку Долину. Он с нами почти с самого начала. Выходит, если что, то и нас с Борисом можно записать во враги. Это не дело.

— Не умничай тут, — оскалился толстяк, ёрзая на стуле.

Борис беспокойно попятился на друзей. Мэр поспешил охладить пыл обоих.

— Заткнитесь вы оба! Нашли время выяснять отношения.

Герман тут же притих, искоса посмотрев на прокурора.

— Правда, парни, незачем устраивать потасовку, — добавил Борис. — Мы все люди взрослые, самостоятельные. Решаем всё миром.

— Долину это скажи, — не выдержал Герман.

— С Долиным вопрос закрыт, я полагаю. Ведь так? — Мэр согласно кивнул, и тогда мужчина продолжил: — Что ж, в таком случае мы просто разойдёмся. Обсуждать тут больше нечего.

— А где гарантии, что они и нас не захлопнут?

— Справедливо, — вновь отозвался мэр. — Я бы мог задать тебе тот же самый вопрос, Герман, но не буду. Да, у меня на каждого из вас собрано говно. Оно мне нужно для того, чтобы вы держали свои языки за зубами. Просто мало ли что, вдруг вам вздумается поведать о нашем предприятии кому-то ещё. Теперь-то вы не у дел.