Когда она оказалась в покоях государя, то остановилась с высоко поднятой головой, несмотря на приказ главного евнуха, склониться в нижайшем поклоне.

Мужчина стоял спиной к ней, и Эда несколько минут рассматривала его фигуру сзади.

Было понятно, что султан Селим еще довольно молодой человек. Его царственная осанка и величественный вид сразу давали понять, что перед Эдой настоящий правитель, а его крепкая широкоплечая фигура — что он много времени уделяет воинским искусствам и спортивным утехам.

В покоях царил полумрак, а в медных курильницах горели благовония, наполнявшие воздух пьянящим ароматом.

Султан медленно обернулся и его золотистые глаза встретились с глазами девушки.

Она замерла. Она увидела перед собой… Серкана.

Это был он и в то же время не он. Внешность была точной копией, но жесткий взгляд был чужим, словно принадлежал незнакомому человеку. Он разглядывал ее, нагло раздевая глазами, как хозяин, которому принадлежит всё и вся в этом государстве. Под его взглядом Эда болезненно сжалась. Этот человек не мог быть ее Серканом.

Султан приблизился и девушка, не выдерживая его тяжелый взгляд, опустила глаза. Взяв ее за подбородок и приподняв к себе лицо, сказал коротко и повелительно:

— Посмотри на меня, женщина.

На этот раз, когда Эда глянула на него, она увидела неистовый блеск в его глазах. Селим снял чадру и рассматривал теперь ее лицо, скинул покрывало, прятавшее стройную фигуру девушки и со вкусом оглядел ее с ног до головы.

— Ты красива, а твои глаза темны как ночь, что таит великие страсти, — оставшись довольным своими наблюдениями, сделал он свой вывод, дернув бровью.

Эда отвела глаза, чувствуя смущение.

Обстановка в комнате была роскошной, слева от девушки располагалось мраморное возвышение, на котором была устроена широкая квадратная деревянная кровать, задрапированная золотистым шелком. Она покраснела, понимая мысли султана, который продолжал смотреть потемневшими от страсти глазами.

— Подойди ближе ко мне, — приказал Селим-Серкан.

— Вот еще, не подумаю! — с вызовом произнесла Эда, чувствуя противоречивые эмоции, которые раздирали ее бедное сердце на части.

— Непокорная… — с восхищением сказал господин и довольно улыбнулся, — это будет интересно! Тебе разве не сказали, что ты должна угодить своему повелителю?

— Я никому ничего не должна, — возразила Эда, стараясь унять предательскую дрожь в голосе.

— Ты дрожишь! Ты испугана или замерзла? — снисходительно улыбнулся султан, обходя ее кругом. — Традиционное одеяние для хальвета предназначено, чтобы подчеркнуть красоту тела, а не для того, чтобы согревать.

Владыка был очарован. А попытки наложницы сопротивляться только раззадоривали его. Все в ней вызывало чисто мужское восхищение и острый интерес, а также готовность быть терпимым. Она была как неприступная крепость, в чьей обороне нужно найти слабое уязвимое место. В ее темных глазах он ясно читал страстную натуру, которую она подавляла в себе и прятала за холодной неподвижностью. Под будоражащим и одновременно жестким взглядом султана, лицо Эды вопреки ее воле уже начинало принимать истомлено-покорное выражение. В ней тоже разгоралось желание, понимая, что не сможет долго сопротивляться властным прикосновениям его такого знакомого ей тела.

Он решительным движением придвинул девушку к себе так близко, что их лица оказались на расстоянии всего нескольких сантиметров. Эда все еще не могла поверить своим глазам. Серкан смотрел на нее сейчас. Но все равно, что-то чужое было в дьявольском огне его светло-карих глаз. Всхлипнув, девушка отпрянула, желая только одного — бежать не оглядываясь, но, услышав приглушенный смех, замерла на месте.

— Все-таки ты боишься меня! Успокойся, мне еще никогда не приходилось брать женщин силой. Султан не может быть насильником, а только завоевателем! Я не сделаю ничего такого, чего бы ты не хотела.

Он рывком притянул Эду к себе и жадно впился горячим поцелуем в ее губы. Его поцелуй был таким настойчивым, властным, одуряющим, что сердце девушки чуть не выскочило из груди, ноги ослабли, а по телу побежало томление, разливаясь по всем клеточкам. Она сама не поняла, как обхватила шею султана и с пылом ответила поцелуем на поцелуй.

Но бунтарский характер сделал свое дело. Эда напомнила себе, что это не может быть Серкан и снова попыталась оттолкнуть от себя мужчину, окатив яростным взглядом.

— Нет! Ты не посмеешь! Ты не Серкан!

Государь расхохотался.

— О-о-о-о, еще как посмею, — с уверенностью прошептал он ей в самое ухо. — Кто такой Серкан? Можешь забыть о нем навсегда. Теперь ты только моя. Наложница султана Селима. И только в твоей власти стать моей любимой женой или же никому не нужной рабыней.

Он крепко обнял девушку, прижимая к своему телу. Эда сделала глубокий вдох и ударила мужчину по лицу. В глазах повелителя проскочило изумление, но всего лишь на секунду, а затем сменилось еще более страстным желанием. В следующее мгновение она оказалась прижатой к стене, а султан с силой сжал обе ее руки, закинув их над головой.

— Недурно, моя прекрасная гурия, но совершенно бесполезно против меня, моя неприступная дикарка.

Все ее одеяние было сорвано им за несколько секунд, и Эда почувствовала себя абсолютно беспомощной в крепких руках. Но что-то странное происходило с ней. Она вдруг поняла, что не хочет никуда бежать, что отчаянно хочет остаться и отдаться его желаниям и горячей страсти.

Холодная каменная стена царапала неровностями тонкую кожу спины. Но ей уже было не холодно и не страшно. Ее обнаженному телу передался жар от горячих рук повелителя, ласкавших ее.

— Это ничего не значит, не значит, сейчас я проснусь… — прошептали ее губы между непроизвольными стонами, которые вырывались из груди от ярких ощущений, внезапно нахлынувших и все сильнее и сильнее завладевающих ею под искушенными горячими ласками султана.

Мужчина склонил голову и ее возбужденный сосок оказался в плену горячих губ, второй он сжал пальцами, словно играя с ним.

Эда зажмурилась. От удовольствия резко выгнула спину, запрокинув голову, ощущая как язык мужчины проводит дорожку по ложбинке между грудей.

— Ты слаще любого лукума! — прошептал он.

Эда уже потеряла всякий контроль и мысли ушли куда-то далеко, освобождая место лишь безудержному желанию принадлежать этому мужчине.

Не выпуская из объятий, он неожиданно снова поцеловал девушку, заставив задохнуться, врываясь в рот языком, распаляя еще большее желание и даря новые эмоции.

С легкостью подхватив Эду как перышко, он перенес на кровать. Быстро освободившись от своих одеяний, навис над ней сверху, играя мускулами и хищно улыбаясь.

Ненавязчиво, легко стал покрывать обнаженное тело наложницы поцелуями, заставляя выгибаться в его руках. Губы султана чертили влажную дорожку от одного холмика груди к другому, лаская и дразня, лишая ее воли и заставляя сладко стонать в предвкушении продолжения. Эда полностью отдалась его рукам, откликаясь на каждое движение, утопая в сладостных ощущениях.

Мужские руки гладили внутреннюю поверхность ее бедер, слегка раздвигая их и проникая внутрь тела. Бесстыжие пальцы нащупали возбужденный клитор в мягких влажных складочках и сжали его, вызывая сладкую дрожь и напряжение, как молния разлетевшуюся по телу. Эда жалобно застонала.

— Пожалуйста, пожалуйста… — шептала она пересохшими губами.

Он с усмешкой расположился между ее ног, продолжая ласкать и с довольной улыбкой наблюдать, как она мечется и извивается, заходясь в сладкой дрожи. Опустившись на нее всем телом, он вошел и начал двигаться сначала медленно, затем все быстрее, упиваясь своей властью и ее податливым телом, затуманенными глазами, горящим лицом и разметавшимися по подушкам черными волосами.

Эду охватило невероятное чувство экстаза, словно удовольствие закручивало в свою воронку. Она громко вскрикнула, чувствуя, как все тело содрогается и подается навстречу мужчине, а по венам разносится взрыв ярких ощущений. Схватившись за твердые плечи, Эда сжала их и тут же отпустила, расслабляясь и обессиленно откидываясь назад. Мужчина, сделав еще несколько последних самых сильных толчков, сорвался в бездну удовольствия вслед за ней.