— Почему ты бросил меня? — прорывалось у неё между рыданий, — ты знаешь, что со мной было? Я чуть не умерла…

— Я не знал! Клянусь, я ничего не знал! Мне пришлось срочно уехать, но через три месяца я бы вернулся. Я написал тебе письмо…

— Какое ещё письмо? Не получала я никакого письма…

— Я оставил Йылмазу… А потом, когда мать написала, что ты вышла вдруг за него замуж и что вы с ним всегда меня обманывали — я решил не возвращаться…

Сехер отодвинулась и внимательно смотрела ему в лицо сквозь слезы.

— Я не получала письма… А Йылмаз сказал, что ты уехал насовсем… И когда открылось, что я беременна, отец выгнал меня из дома… Я хотела утопиться в колодце… Но Йылмаз взял меня за руку… И сделал своей женой, несмотря на то, что я носила под сердцем Джемре…

— Что ты сказала? — на пороге кухни стояла Джемре, которая, заволновавшись за Кадира, пошла посмотреть всё ли с ним в порядке.

Услышав конец разговора, она недоуменно переводила взгляд с матери на Кадира и обратно. Сехер, увидев дочь, с ещё большей силой залилась слезами.

***

Дарио вернулся в Стамбул накануне дня рождения Дженка. В конце мая погода стояла прекрасная — припекало солнышко, и в воздухе носились ароматы буйно цветущих растений, а вместе с ними радостное летнее настроение.

Усадьба Карачаев кипела, словно улей. Дамла затеяла большую подготовку ко дню рождения любимого брата, собираясь отметить его как в старые добрые времена, когда устраивались шумные приёмы с приглашением кучи гостей. Отговорить её от этого мероприятия не представлялось возможным и, хоть Дженк не особо желал столь многолюдного торжества, оказалось, что его мнение по данному вопросу никого не интересует. Джемре, лишь мило улыбнувшись, сказала ему:

— Ну, Дженк, родной, не будь занудой!

И с энтузиазмом взялась помогать золовке.

Было нанято несколько дизайнеров и организаторов, заказано более тысячи приглашений, а уж выбор кондитеров для изготовления праздничного торта происходил по типу кастинга актеров в сериал года.

За несколько дней перед знаменательным событием Дамла развила бурную деятельность, постоянно вися на телефоне и зорко наблюдая за украшением сада и дома, стараясь не упустить ни одной мелочи. На празднование тридцать третьего дня рождения шефа были приглашены все сотрудники офиса, а также партнеры и директора филиалов холдинга. Ударить в грязь лицом было никак нельзя.

Утром за день до мероприятия все семейство собралось в гостиной. Дарио, только что вернувшийся из Италии, вполголоса разговаривал с Дженком у камина. Джемре пролистывала отпечатанные приглашения перед отправкой, и внезапно ее взгляд зацепился за одно из имен — Элиф Туран.

— Дженк, а кто это — Элиф Туран? — подняла она глаза на мужа.

Дженк, отвлекшись от разговора, обернулся.

— Ты ее не знаешь, это новый партнер из Анкары.

— Из Анкары? — задумчиво повторила Джемре.

Ей припомнился разговор с Барышем, когда он сказал, что его жена уехала в Анкару поднимать бизнес отца, доставшийся ей по наследству. «Неужели это просто совпадение? — пронеслось в голове Джемре. — Ну, хорошо, скоро все выяснится».

— Дженк, ты вроде хотел приглашение доктору Турану сам отвезти? У тебя же сегодня назначен прием, ты не забыл? — хитро прищурилась Джемре.

— Не забыл я, не забыл, — проворчал Дженк, — твой друг такой же дотошный, как и ты. Забудешь про него!

Джемре рассмеялась и, чмокнув мужа в щеку, вручила ему приглашение, предназначенное для Барыша.

— Мы теперь в четыре глаза будем следить за твоим здоровьем.

Дженк только закатил глаза, а Дар усмехнулся:

— Ты в надежных руках, брат. Теперь я спокоен.

Подождав пока Джемре отошла обратно к столу, Дарио продолжил говорить:

— Для моего досточтимого дяди Бруно был конечно шок, что я оказался жив, но и у меня случился шок, когда я увидел, насколько он обрадовался. Честно говоря, ни за что бы не подумал — он, по-моему, аж прослезился.

Дженк блеснул весёлой улыбкой:

— Я что ты удивился, ты ж теперь единственный его родственник. Неохота человеку на старости лет оставаться совсем одному — это же естественно.

— Естественно-то, естественно… Но для жёсткого отца итальянской мафии он оказался слишком чувствителен к родственным узам.

— Что же теперь? Ты вернёшься в Италию?

— Вернусь. Поедем с Дамлой и Джо на Сицилию, но только после рождения моей дочери.

— Не подумай, что я тебе не доверяю, но когда стоит вопрос о безопасности моей сестренки… — Дженк, не закончив фразу, многозначительно кивнул в сторону Дамлы, присоединившейся к Джемре за разглядыванием приглашений.

Но Дарио прекрасно понял, что он хотел спросить.

— Будь спокоен брат, я не стану потомственным Крестным отцом. В мои планы входит только легальный бизнес, и дяде Бруно придётся уважать моё решение, если он не хочет лишиться последних отпрысков семьи. Тут я как скала.

Дженк удовлетворённо кивнул.

— Какие новости об Анжелике? — немного помолчав, спросил Дар.

— Я всё сделал, как договорились. Она поправляет свои нервы на водах… Подальше от Стамбула.

— И от нас, хвала Деве Марии. Надеюсь никогда её больше не увидеть в своей жизни, — задумчиво проговорил Дарио.

— Я отправил её в самый дорогой санаторий Греции, где отдыхают богатейшие люди со всего мира. Зная Анжелику и её умение прикинуться святой невинностью, думаю она не станет терять там время зря и найдёт способ, как поправить своё финансовое положение.

— Твоими устами… — воздел глаза к небу Дар.

Вечером на следующий день необычайно нарядный особняк сиял красивой иллюминацией, а сад благоухал ароматами огромного количества цветов в вазах и корзинах всех размеров, украшавших площадку перед домом. Дженк, при полном параде, одетый в красивый светлый костюм с иголочки, и его сестра, постаравшаяся как можно больше подчеркнуть своё интересное положение сверкающим облегающим платьем, встречали непрекращающийся поток гостей. Дженк принимал поздравления, а Дамла, мило улыбаясь всем и каждому, приглашала присоединиться с банкету.

Джемре немного задержалась в детской, укладывая малышей, и уже спускалась по лестнице, чтобы присоединиться к мужу и золовке, когда столкнулась с матерью, которая нерешительно стояла одна посреди пустого коридора.

— Мама, ты что здесь стоишь, почему не идешь в сад? — Джемре с лёгким удивлением оглядывала Сехер.

Та выглядела необычайно свежо в красивом шифоновом платье нежно-голубого цвета и узких туфлях-лодочках на высоком каблуке в тон ему. Вдобавок Джемре бросилось в глаза, что волосы госпожи Сехер, уложенные в изящную причёску и умелый макияж на лице, над которым явно поработал стилист, делали её лет на десять моложе.

— Да я вот тут… — совсем стушевалась Сехер под взглядом дочери. — Мне не идёт? — растерянно спросила она, чуть не плача.

— Мама! — воскликнула Джемре, немного придя в себя от удивления, — да ты просто принцесса из сказки! Ты такая красивая!

— Правда? — несмело улыбнулась госпожа Сехер.

— Нет! Не принцесса! Королева, настоящая королева! — пошутила Джемре, увидев, как сначала потухли, а потом ещё ярче засияли глаза её матери. — Но кое-чего не хватает.

— Чего? — подняла на неё взгляд мать, слегка покраснев от похвалы.

— Пойдём.

Схватив за руку, Джемре потащила её в свою гардеробную. Покопавшись в шкатулке с украшениями, она приложила к шее Сехер изящное колье с мелкими топазами.

— Вот! Теперь всё в порядке, — проговорила она, рассматривая их отражение в зеркале, — отец с ума сойдёт, когда увидит такую красоту…

Госпожа Сехер, ещё больше покраснев, махнула на неё рукой, но в ответ на шаловливую улыбку дочери, смущённо улыбнулась сама.

Дамла уже откровенно нервничала, то устремляя пытливый взгляд на вход, то поглядывая на телефон, зажатый в руке. Дарио больше трёх часов назад уехал за Кадиром, который временно проживал в его отеле на набережной, и им давно пора было вернуться.