Справедливо полагая, что у Джемре есть повод сердиться, он выпил еще пару бокалов для храбрости перед разговором с ней и двинулся в сторону спальни. Так всегда бывало, совершенно не чувствуя страха перед реальными опасностями, он испытывал какой-то благоговейный трепет перед этой женщиной, которая стала его женой и спутницей всей его жизни. Поэтому и решился открыть дверь не сразу. Ему потребовалось несколько минут, чтобы собраться с духом.

В комнате было темно, только на огромном окне горели традиционные рождественские свечи.

— Джем… — тихо позвал он жену.

Когда его глаза немного привыкли к полумраку, он растеряно замер, немного опешив от представшей перед ним картины. Прямо в середине комнаты находился большой стол, которого раньше здесь не было, белоснежная скатерть выделялась ярким пятном в полутьме. Стол был сервирован для ужина на двоих, красивая витая посуда аккуратно расставлена, приборы разложены, бутылка красного вина и два хрустальных бокала ожидали их.

На стуле с высокой резной спинкой он увидел четкий женский силуэт, обладательница которого сидела, небрежно скрестив и положив прямо на стол изящные ножки в черных чулках с широкими кружевными резинками и в туфлях на шпильке. Она повернулась к нему и, явно наслаждаясь тем изумлением, которое было написано в его округлившихся глазах, улыбнулась. Джемре, а это, без сомнения, была именно она, изящным движением руки провела ребром ладони от ямочки между ключицами до обнаженной груди, явно показывая галстук, повязанный у нее на шее. Темный галстук резко контрастировал с ее кожей, казавшейся молочно-белой в зыбком свете свечей.

— Сегодня день сюрпризов, дорогой! У меня тоже есть для тебя небольшой подарок! — она слегка прикусила губу, лукаво улыбаясь и приподнимая галстук, — как тебе? Цвет подходящий?

Дженк медленно подошел к жене, изумление на его лице быстро сменилось восхищением вперемешку с плотоядным огоньком, загоревшимся в потемневших глазах.

— Какой чудесный наряд для ужина, любимая! — его голос приобрел знакомый ей хрипловато-низкий тон, от которого ее всегда бросало в жар. Медленно обойдя жену и осмотрев со всех сторон, продолжил, приподняв бровь: — Надо же! Госпожа Карачай, кажется, вы забыли надеть нижнее бельё!

— Ты ничего не сказал про мой подарок! — сделала обиженное лицо Джемре.

— Подарок?

Она вновь провела пальчиками по полоске чёрного шёлка на своей груди.

Кровь моментально вскипела в его венах. Одним движением он сгреб все, что было на столе. Посуда, зазвенев, рассыпалась по полу, бутылка с вином откатилась куда-то в угол.

Взяв жену за талию, Дженк рывком пересадил её на стол, резко пнув стул ногой так, что он отлетел и упал, и тут же вклинился сам между ее нежных бёдер. Она рассмеялась тихим грудным смехом, слегка дрожа в ожидании продолжения. Ее беззастенчивый вид будоражил и возбуждал его настолько, что он почувствовал, как стало тесно в брюках и заныло в паху. Запах женщины в сочетании с ароматом цветов жасмина был таким одуряющим, что Дженк мгновенно ощутил неконтролируемое дикое желание. Джемре с загадочной улыбкой положила руку ему на плечо и слегка надавила, давая понять свои тайные желания, которые он моментально считал по ее жесту. Улыбаясь и не сводя с нее горящих глаз, он плавно опустился на колени и впился поцелуем в нежную плоть между ее ног. Она громко застонала и выгнулась от наслаждения, закидывая обе ножки в шелковистых чулках ему на плечи и ложась спиной прямо на стол. Он целовал и ласкал так ненасытно, ошеломляя её своим властным напором. Пламя растекалось по их телам обжигающим и тягучим вожделением.

Дженк, её Дженк, такой родной и любимый. Такой чувственный и нежный. Такой трепетный. И в тоже время настойчивый и страстный, дикий и неистовый. И снова ласковый. Контрасты в его поведении, которыми он так ловко пользовался, поддаваясь своей страсти, всегда заставляли ее тело гореть как в огне. Его ласка и сила — идеальное сочетание для нее.

— Какая же ты… — совсем охрипшим голосом проговорил Дженк, поднимаясь с колен и прижимая ее к себе, поддерживая под ягодицы и слегка нависая над ней.

— Какая? — Джемре потянула один конец галстука, развязывая его и набросила ему на шею. Резким движением она натянула галстук, его лицо моментально оказалось возле ее.

— Ведьма! — выдохнул он. — Ты околдовала меня…

Дженк целовал её жадно и несдержанно снова и снова, срывая с себя одежду, упиваясь её стонами и ответными ласками.

— У меня крышу срывает, когда ты выпускаешь из тихого омута всех своих чертей! — шептал хрипло, продолжая свое дело. — Моя чертовка!

Он хотел её так сильно, что пах пульсировал и отдавал болью.

С глухим стоном он вошел в нее. Двигался всё быстрее, сильнее и яростнее, втягивая в рот и отпуская возбуждённые соски ее нежной груди.

Зарычал, когда почувствовал, как она сжала его внутри, как задрожала и выгнулась всем телом, хватая ртом воздух и цепляясь за него пальцами, вонзая ногти в его мускулы. Джемре громко вскрикнула и обмякла. В ту же секунду Дженк ощутил, как наслаждение спазмом перехватило его горло, ему перестало хватать воздуха, а сердце, превратившись в болезненный ком, забилось о ребра. Его тело снова и снова заходилось в сладких судорогах, выплёскиваясь первобытным наслаждением.

***

Массимо побоялся вернуться домой, приехав на окраину города, снял комнату в одном из грязных мотелей, где не спрашивают даже документов, если не собираешься оставаться надолго. Из здания аэропорта он выскочил, нервно оглядываясь, и несколько раз менял такси, прежде чем приехал сюда. В его руках осталась папка, которую ему сунул Дарио, чтобы он доставил ее дону Джакомо. Он, конечно, уже давно проверил ее содержимое, но даже то, что документы в ней не имели такого огромного смысла, как о них говорил этот нахальный франт, не навели его на мысль о подставе. То, что он не успел вылететь в Сиракузы, было чистой воды случайностью. Из-за плохой погоды на несколько часов перенесли все рейсы. Иначе звонок Карло застал бы его уже в самолете или при выходе из него, где, скорее всего, его бы уже ждали.

При мысли о Дарио, Массимо заскрежетал зубами, порвав всю папку и бумаги из нее на мелкие кусочки и подкинув в воздух.

— Мразь! Ты поплатишься за это! Даже если я сдохну, ты сдохнешь вперед меня!

Сейчас не столько страх и отчаянье, сколько бешенство владело им. Он упал на диван и, пытаясь унять в себе злость и ярость, попытался успокоиться, чтобы обдумать ситуацию. Первое, что пришло ему на ум — это снимок, который он, к счастью, сфотографировал на свой телефон. Нужно было отослать ее по назначению, а именно Камилле, и после этого от телефона нужно было срочно избавиться. Конечно, он не сомневался, что Карло сделает все, что сможет, чтобы прикрыть его и затянуть поиски как можно дольше, и это несомненно даст ему время. Но кроме Карло у дона Манкузо были и другие псы. Сомнений в том, что ему удастся выкрутиться из этой ситуации, а, возможно, даже повернуть все в свою сторону, у него почти не было. Лучше всего было избавится от Дарио, а потом свалить все на американцев.

— Пол Уильямс! Вот кто мне поможет! — Массимо прекрасно понял после их прошлой встречи, что у него явно есть какой-то свой старый счет к Гравиано.

Он усмехнулся и набрал номер телефона.

***

Дарио приходил в квартиру к Дамле каждый день или, правильнее сказать, каждую ночь. Он не обещал, поэтому Дамла не знала точно придет он или нет, и от этого его появление становилось еще более волнующим. Их встречи становились все более желанными, а ночи все более горячими и страстными. Дамла распускалась как прекрасный цветок, который расцветает в умелых и опытных руках садовода, раскрываясь и превращаясь из нежного бутона в яркую розу, пленяющую глаз красотой, а обоняние волшебным ароматом. Каждый раз предаваясь страсти, которая все сильнее и сильнее переполняла ее, она удивлялась, почему это становится все прекраснее. В объятиях Дарио она познавала любовь, которая пьянила и кружила голову, доводя до экстаза, но не сразу, а постепенно, со все нарастающим желанием и ожиданием, доходящим до странного исступления, когда она уже совсем переставала контролировать свои движения и эмоции, стонала, металась, кричала, просила, хотя иногда и сама не понимала, чего она просит. Но он понимал. Казалось, что он знает, что и когда нужно, играл с ее телом, находя и лаская такие точки, о которых она сама даже и не догадывалась. Умел тянуть и оттягивать удовольствие, наслаждаясь процессом, а потом брал ее в нужный момент, заставляя испытывать такой сильный оргазм, от которого все ее тело содрогалось и из груди рвался крик с его именем.