– Ты вынуждаешь меня, – предупредила я грозно, закатывая рукава, пока Липа, привыкшая к ежегодным рогатым, запрыгнула демону на бок и стала с удовольствием массировать место лапками, громко мурча и готовясь умаститься на широком плече. Но что на мои слова, что на вполне ощутимые когти довольно упитанной кошки демон проявил ноль реакции. – Ну, я предупреждала, – вздохнула я и вышла из дома. Шла недалеко и вскоре вернулась с петухом в руках, точно не зная чего хочу. Просто он первым мне попался на глаза. Шла гордо, зло, специально громко топая, надеясь запугать своими намерениями спящего красавца из Мрака… за что и поплатилась.
Ничего, на самом деле, я делать с Володькой не планировала, по опыту помня, что пугать и злить таких, как он – себе дороже. Меня-то намеренно не тронут, но от неожиданности может что-нибудь и сломать. Может и мне, если под горячую руку попасть: такому стоит только рукой неловко махнуть, и половины дома – как не бывало. А у меня сроки сжатые. Отстраиваться заново нет ни ресурсов, ни времени. Короче, дорогим и единственным я рисковать не хотела, потому действовала на предупреждение, нежели действительно хотела испугать или сделать подлянку.
В общем, на подступах к койке я споткнулась, выпустила из рук петуха, чтобы выставить ладони вперед и не поцеловаться с деревянным полом. Пернатый взлетел в воздухе, как-то удивленно-возмущенно, совершенно по-утиному крякнув, а я приготовилась к худшему, но Петя довольно аккуратно спланировал, громко хлопая крыльями, а после мягко приземлился на пол, рядом с даже не пошевелившимся Володькой. Лишь кончик хвоста демона нервно дернулся и упал с койки на пол.
Липа ненадолго отвлеклась от своего занятия, решила, что нечаянные полеты пернатых ее не касаются, и невозмутимо продолжила свое занятие, мурча и щурясь.
Не успела я выдохнуть с облегчением, как мое внимание привлек хвост. Нет, не кошачий, а демонский. А именно то, что ему, бедненькому и бесшерстному, судя по всему, на полу показалось холодно, и он вяло зашевелился. В другой ситуации, быть может, и ничего бы страшного, вот только это шевеление заметила не только я, но и голодная птица, что заинтересованно курлыкнула. Птица, которую я еще не успела покормить…
– Фу, Петя, – шикнула я, поднимаясь на руках. – Фу. Не червяк это, бяка, фу…
При слове «червяк» я поняла, какую ошибку совершила. Даже не произнеся это слово, а просто считая, что птицы не воспринимают человеческую речь и априори не знают, что такое «червяк». Этот представитель может и не знал, но, на интуитивном уровне уверился, что все верно ему показалось, вновь обернувшись к хвосту, который все не унимался и вяло дергался.
– Петя… – сипло запищала я, делая большие глаза, в которых уже плескался ужас неотвратимого. – Подойди, родной. Подойдешь, и я тебе мно-о-ого червей в огороде накопаю! – соблазняла я перспективами, ощущая себя почти что демоницей. – Иди сюда, пташка… – зазывно улыбалась на его вопросительный курлык, пока я медленно, боясь спугнуть, приближалась к петуху. Тот, что-то заподозрив, отошел от меня, а значит оказался ближе к койке, отчего я едва не взвыла. – Петя, давай не будем ругаться, – перешла я к более серьезным уговорам. – Если ты сейчас сделаешь непоправимое, то я за демона не ручаюсь! Меня он не тронет, а вот ты своей лапкой с ним контракт не заключал, – попыталась внушить петуху, который, как я уверилась, из человеческих слов воспринимал лишь те, что означают еду в его понимании. Тварь избирательная! – Хочешь новую несушку? А лучше две? Вот прямо сегодня новеньких тебе куплю. Честное слово, только подойди ко мне, скотина пернатая…
То ли соблазняла я так себе из-за отсутствия практики, образчики были, но я практиковалась в основном в противостоянии этому соблазнению, то ли петух прикинул, что с него уже имеющегося десятка «жен» – вполне достаточно, но пернатая скотина внезапно заголосила во всю глотку «Ку-ка-ре-ку», чем испугала даже меня. И меня-то, может, и ладно, но тут на месте закономерно подорвался демон, что заорал не хуже того же петуха, вскакивая с койки и валясь прямо на пол с таким грохотом, словно рядом скала отвалилась – не меньше. А может, даже больше, потому что теперь с неистовым воплем заорала Липа, которая не планировала валиться на пол вместе со «скалой» и всеми лапами вцепилась в лицо рогатого, не щадя вновь заоравшего Володьку и устраиваясь на его голове шапкой, с бешеным взглядом в испуганных глазах держась за недавно безупречное лицо Володьки.
Но на том-то, может, и ладно, вот только падение пришлось на чудом увернувшегося петуха, который принял это за личное оскорбление – не иначе. Потому что с грозным кудахтаньем, роя пол шпорами и пригнувшись, птица разогналась и… В общем, теперь я на примере поняла присказку о жареном петухе, который клюнул в… Может, пока не жареный, но судя по реакции Володьки – это поправимо, причем в скором времени.
Короче, демону было больно, отчего он заорал еще свирепее, держась за причинное место, а хвостом пытаясь дотянуться до петуха, который взлетел непривычно резво, и приземлился уже с другой стороны Володьки, выбегая в дверь, все еще недовольно, но важно кудахча, оставляя последнее слово… ну, может, и не слово, но за собой след на демоническом лбу оставил, отчего с шипением убежала даже Липа, прячась за печкой. Всего на мгновение мне даже показалось, что я расслышала, куда именно кошка меня послала с новыми соседями…
Когда живность разбежалась, я с затаенным ужасом поняла, что осталась наедине с сонным, злым, укушенным в причинное место и… помеченным демоном, по чьему расцарапанному лбу растекалось … «птичье последнее слово».
Володька все еще рычал, а я стала дергаться в разные стороны с круглыми глазами и делать вид, что я, вообще, мимо проходила…
– Дарина! – рявкнули из района пола. – Это что сейчас было?!
– Ой, – преувеличенно радостно улыбнулась я, сейчас, очевидно, смахивая на урожденную дурочку, но мужика обмануть не получилось. Нет, в том, что в мыслях у него крутятся совсем нелестные определения ко мне – догадалась, по пышущим злостью янтарным глазам, и вряд ли он сподобится поверить, что я тут ни при чем. – Володенька, ты проснулся! – за неимением идей решила перевести тему и мило улыбнулась. – А я там кашку сварила, ты же молоко уже пил, проблем не будет? – с озабоченным видом слегка нахмурилась я.
– Дарина! Что. Это. Было? – цедил он вопросы сквозь клыки. – У тебя каждый день такие побудки будут?
– Нет, что ты, нет! – заверила я горячо, невольно следя за тем, как «слово» неумолимо стекает ниже. – С тобой просто решили познакомиться мои питомцы. Эм… так вот, черная, шерстяная и с когтями – это моя кошка – Липа, сокращенное от Прилипала, потому что очень ласковая, – неловко улыбнулась я, наблюдая, как демон трогает на лице следы «ласки» и морщится от боли. – А вот тот, что с перьями, – сглотнула я, так как второй рукой Володя все же обнаружил след возмущенного петуха. – Петя. Просто Петя. Он у меня единственный петух, потому убивать его нельзя, – скороговоркой добавила я с мольбой.
– Издеваешься? – оскорбленный в лучших чувствах, поинтересовался демон, неловко садясь на кровать, но тут вспомнил о пострадавшем причинном и ойкнул. И в этом звуке я услышала приговор одному пернатому…
– Знаешь, у нас – людей, – есть поверье, что те, кого пометили птицы – отмечены Богом… – ляпнула я, а после вспомнила, что, вообще-то, с демоном разговариваю, который к Богу если как и относится, то вряд ли положительно и лишнее внимание того Володьке вот вообще нигде не нужно.
– Даже если так, сомневаюсь, что речь шла о петухах, – проворчал демон и поднялся во весь свой немалый рост.
– Ну, пернатый же, крылья, клюв есть… – начала я перечислять и осеклась, заметив, как при упоминании клюва демон дернулся.
– Где умыться можно? – с мученическим видом закатывая глаза, тяжело вздохнул Володька.
– Так, во дворике… – промямлила я виновато, опустив голову, потому что в какой-то степени виноватой была. Мучить и издеваться над моей невольной рабочей силой я не хотела, а тут вон как повернулось.
