– Ну, тут бы я поспорила… – осторожно заметила я, ненавязчиво указуя пальчиком на строку в документе с графой «обязанности демона». – Тут отчетливо прописано, что ты выполняешь мои желания. Но нигде не сказано, что желания должны подразумевать под собой грехопадение и задействовать темную магию. Только грубая сила, милок, – блаженно улыбнулась я жертве режима. – Ты что, новенький, что ли? – засомневалась я. Мне казалось, что я стала во Мраке знаменитой: как минимум шесть «обиженок» точно поминают меня при любом взгляде на молоток и тяпку. Я точно знаю, так как заметила некую закономерность в учащении иканий с каждым годом и магическим договором.

Володька промолчал. «Жертва» стал резко осознавать, на что подписался, точнее, на что я его же и подписала, капнув кровью на магический контракт, и данное осознание его сильно опечалило. Блеск вселенской обиды и несправедливости засветился в кровожадных, янтарных, нечеловеческих глазах с узким зрачком. А я вспомнила о потерянном времени.

– Ну, не будем медлить, – воодушевилась я, хватая несчастного за руку и ведя покорного и печального демона в сторону сеней. – Идем, Володенька, я тебе покажу фронт работ. И это, – призадумалась я, притормозив и рассматривая голый торс демона. – Дай-ка я тебе тулупчик дам, а то на улице уже довольно зябко. А вот на рога платочек повяжем, а то застудишь еще, мигрень начнется… – заботливо посоветовала я, читая в глазах демона весь «восторг» относительно моих толковых предложений. – Ох, Володя, – с сочувствием вздохнула я. – Мне тебя уже жаль… Правда, – вполне искренне заверила я. Но себя было еще жальче, и мысль закоченеть в одиноком и холодном дому меня вот ни капли не прельщала. – Но, зима близко, – весомо добавила я, подняв вверх указующий перст, и чертыхнулась, так как с пальца вновь съехала повязка. – А у меня крыша прохудилась, – закончила я мысль, подписывая одному конкретному рогатому обольстителю властью и богатствами приговор пятнадцатидневной отработкой по хозяйству одной очень наглой, но одинокой знахарки.

***

Должна заметить, мне попался какой-то очень впечатлительный демон. Там, где меня бы уже интенсивно склоняли к грехопадению, стараясь заполучить мою душу и, конечно же, увильнуть от работы, Володя активно впечатлялся экскурсией с этаким задумчиво-философским видом на красивом смуглом лице. В выразительных глазах читалась печаль и тщетность бытия. Я же поняла это так, что он банально не мог понять, как в это вляпался. Полагаю, именно так себя ощущают обычные охотницы до денег и власти, рискнув вызвать демона, а потом, резко осознав цену, которую придется платить за свои амбициозные хотелки. Нет, Володька – явно новенький. Прежние были закаленные, матерые, с большим опытом в хитрющих глазах, который разбивался о мою непрошибаемую принципиальность и желание жить в добротном и утепленном доме с крепкой крышей, как в данный момент. Без финансовых затрат и грыжи, которая у меня непременно бы появилась, реши я со всем справиться самостоятельно.

И ведь я была так глупа и самонадеянна несколько лет назад, что и вправду собиралась взвалить уход за домом на свои принципиальные, но худые и хилые плечики. Однако, быстренько поняла всю безнадежность затеи и затосковала в преддверии осени с побитыми стеклами, выбитой дверью и даже без единой целой мебели. И такая тоска накатила, что выть хотелось. Тогда же мне в руки случайным образом и попался мамин справочник с таким замечательным и соблазнительным заклинанием вызова демона. И в той ситуации, в которой я оказалась, даже продажа души ради того, чтобы восторжествовала справедливость, уже не казалась такой пугающей затеей, несмотря на строжайший запрет матушки.

Тогда я впервые вызвала демона, горя негодованием, злостью, ненавистью и… отчаянием. Возможно, не будь я тогда на таких эмоциях, натворила бы дел, о чем непременно жалела бы. Но я была в истерике. Потому, вместо того, чтобы по пунктам расписать желаемое мной и греховное, после фразы Азурика(или как его там?): «Я в вашем распоряжении, госпожа»… банально разревелась, бросившись на широкую, татуированную грудь ошарашенного краснокожего демона, который не сомневался, что очередное дело станет таким же удачным, как и сотни до меня. Возможно, из-за своей уверенности и моего слезопотока, он растерялся и не стал настаивать на озвучивании моих желаний сию же минуту, в чем была его основная ошибка. Вместо этого час слушал мои подвывания, терпел слезы, позволял вытирать мокрый нос о его грудь и плечо и даже отпаивал колодезной водичкой, когда меня настигала сильнейшая икота от силы истерики. Возможно, если бы демон не думал, что все пройдет по плану, уставший от моих жалоб, он не взялся бы вставлять новые стекла в оконные рамы, не починил бы дверь, снятую с петель, и, конечно же, не напоил успокоительным настоем, который отыскал в разрухе когда-то доброго, светлого дома. И уж точно не проспал бы момент, когда я поутру очнулась слегка поутихшая, успокоенная и резко осознавшая, что натворила.

Боясь разбудить умаявшегося демона, что ночью ответственно выполнял обязанности няньки и плотника, я судорожно пролистывала страницы матушкиной записной книжки в поисках выхода из положения и аннулирования сделки. Сделку раньше времени отменить было нельзя, отчего я тогда едва не заголосила с новой силой. Но благодаря врожденной скрупулезности моей матушки, которая ко всему относилась ответственно, я смогла отыскать сноски и оговорки, где мамуленька четко и подробно описывала, как можно перехитрить договор. Там-то я и увидела три простых, но таких замечательных правила: не прибегать к темной магии, которая будет подразумевать под собой злой умысел и грехопадение; отказываться от всех соблазнов, коими на протяжении срока исполнитель (демон) будет склонять светлую душу на сторону Мрака; и последнее, которое почему-то было подчеркнуто три раза и выведено на бумаге большими буквами: НЕ ВЛЮБЛЯТЬСЯ В ДЕМОНА (три восклицательных знака).

Еще до конца неуверенная в успехе своей затеи, я составила список дел, чтобы демон не сидел сложа руки, но, при этом, не содержащих под собой греховных умыслов. Проснувшись и получив список из моих дрожащих ручек, Азурик знатно так изумился, посмеялся, а после стал соблазнять перспективами красивой жизни, планами и вариантами мести обидчикам, если не с помощью кровожадного и плотоядного демона, то самостоятельно, после получения темной магии. И, честно говоря, соблазнял он так умело, да еще и отлично зная все мои обиды, которыми я его сама же прошлым вечером и снабдила под аккомпанемент моих слез и прерывания на икоту, что едва не сдалась. Но вовремя вспомнила почившую мамуленьку, ее записную книжку и строжайшие заветы, и смогла-таки выстоять против обольщения опытного и, что уж говорить, до неприличия красивого демона, главным минусом которого было… нет, не наличие рогов и хвоста. Главным его минусом было то, что он был мужчиной, которых я откровенно недолюбливала и более им не доверяла на подсознательном уровне.

После того раза, когда, каким-то чудом все же сохранив свою драгоценную, но наглую душонку, хоть и потеряв килограммы нервных клеток, тоже драгоценных, но, все же, поменьше, я зареклась повторять данный опыт вызова демона. Ну, как зареклась… До следующей осени, когда поняла, что нужно налаживать собственное хозяйство, но не имела представлений, как строится хлев и курятник. Вот тогда на помощь пришел Ганька (ну, или как его там по-демонски?).

Теперь же у меня в распоряжении есть угрюмый Володька. От выражения почти физической боли на его лице от предстоящих перспектив мне его стало жаль, потому решила не зверствовать и, как только описала фронт работ, повела рогатого в дом.

– Ладно, уже довольно поздно, приступишь завтра, – великодушно сообщила одна наглая лесная ведунья. На меня посмотрели с такой «радостью», что пришлось приложить усилия, чтобы улыбка с моего лица не пропала. Где-то на задворках разума заскреблась совесть, но я на нее привычно шикнула, пригрозив списком дел, которые придется делать самостоятельно, если не мучить мужика. Это подействовало, и совесть, словно и не показывалась вовсе, вновь ушла в спячку с табличкой «до весны не будить».