Я остановился, открыл глаза и посмотрел вокруг. Все трое сидели за столом и затаив дыхание смотрели на меня.

– Мечта! – вырвалось у меня, и я нежно провёл по гитаре рукой.

– Верю! – по доброму улыбнулся Сергей Павлович – Молодец, что наше ценишь больше иностранного. А спой-ка что-нибудь душевное! – попросил он.

Я молча кивнул и на секунду задумался. "Берёзы" Расторгуева, понял я, будет самое то.

Когда допел за столом стояла тишина, казалось они не дышали всю песню.

Тут дед всхлипнул и сказал: – Да сынок, удивил ты меня! Сильно удивил, я то думал ты из этих, ногодрыгов, а ты наш, русский! А про войну, есть что?

Есть, как не быть!

Когда я допел, дед Сергей встал и доковылял ко мне. Пристально уставился мне в глаза.

– Как ты смог написать такую песню? Пацан ведь совсем, как?

– У меня прадед воевал, дед воевал, отец офицером был. Я с детства про войну слышу, а мужики когда выпьют в выражениях не стесняются и правду-матку рубят от души. Вот и написалось. Жаль отец не услышит, ему бы понравилось! – опустил я глаза.

– А что с ним? – посмотрел он на меня.

– Погиб на учениях, гранату собой накрыл! – ответил я.

– Бывает! – задумался он – Что-нибудь ещё сыграй! – потребовал он.

Секунду подумав я запел "Плывут туманы белые", потом " Не повторяется", потом "С добрым утром любимая", "Как здорово" и закончить решил песней "Просто так" Трофима.

Я пел и думал о Валентине, прекрасно понимая, что никакого просто так у нас не будет. Такого у меня никогда в жизни не было, скорее всего больше и не будет. Я о таком даже не слышал, у меня рядом с ней просто срывает крышу. Или это и есть то самое, о чём в песнях поют и о чём все мечтают? Тогда выходит мне повезло испытать и прочувствовать это на себе? Значит повезло.

Мне вот интересно, когда этот мир создавали все бухие были? Почему всё так через задницу? Тогда получается его мы, русские строили?

Я взглянул на Валю, слушает внимательно, вся такая…, такая волшебная, воздушная, нежная, милота одно слово. Эхе-хее! Всё, что нам доступно, это редкие встречи, надеюсь не очень редкие? Время не то, да и люди другие. Так не хочется ей неприятностей, а если про нас узнают, неприятности будут и пострадает в первую очередь она. И должности лишат и из партии выгонят, да и слава доступной женщины при её внешних данных…

Я думаю и так хватает желающих на неё забраться, не завидую в этом плане женщинам. Просто я знаю, какие мужики кобелины. Такое ощущение, что у 90 процентов мужского населения всего три желания в жизни, нажраться от пуза, набухаться до синих соплей и натрахаться до мозолей, как мы вообще из пещер выбрались? Загадка!

Ладно будем надеяться на лучшее, а что нам ещё остаётся? Житие мое!

Допел, положил красавицу гитару в футляр и отвернувшись побыстрее, не глядя на дедка спросил: – Мы наверное пойдём Сергей Павлович? Поздно уже! Инструмент туда же поставить?

– А чего ему там делать милок? – спокойно ответил дедок – Инструмент работать должен, радость людям приносить, а какую радость он у меня в углу принесёт? Никакую! Забирай гитару сынок, подарок от меня. Тебе она нужнее, дари людям радость!

Я от удивления сел на задницу.

– Но ведь она бешеных денег стоит?

– Вот дурья башка! – улыбнулся дед – Сказано же, дарю! Мастеру за работу заплачено, заказчик погиб, что же теперь пропадать инструменту? Бери милок, пока дарю, аль передумать? – грозно глянул он на меня.

– Не надо! – схватил я гитару – Не надо передумывать, я возьму! Спасибо вам Сергей Павлович, от всего сердца спасибо!

– Сергей Павлович, а хотите к ним на концерт 23 февраля попасть? – хитро смотрела на дедка Валентина – Я пока точно не знаю, где они будут выступать, но мы вам пригласительный билет пришлём и машину за вами отправим. Привезут и туда и обратно! Поедете?

– Хм! – задумался дед – Заманчиво! А эту песню будете петь? Про комбата? – посмотрел он на меня.

– Обязательно! – закивал я.

– Тогда согласен! – улыбнулся дедок.

– Ну, мы пойдём? – робко спросил я.

– Что, даже чаю не попьёте? – рассмеялся он.

– Нет! – замотал я головой – В другой раз! Спасибо!

– А буржуйскую то гитару брать будешь, аль передумал? – улыбался дед.

– Буржуйскую? А! Гибсон! – сообразил я – Ну да, надо брать. Только… – замялся я.

– Давай подержу! – смеясь протянула руки Валентина, а я инстинктивно отдёрнул руки.

Тут же покраснел и протянул ей гитару.

– Извини! – прошептал я, глядя в её удивлённые глаза – Держи!

– Я начинаю к ней ревновать! – тихо прошептала она мне в ухо.

– Прости! – повинился я ещё раз и пошёл забирать Гибсон и колонку с проводом.

Мы душевно попрощались с дедком, сели в машину и поехали до меня. Всю дорогу Валя молчала глядя в окно, а я ел себя поедом. Дурацкие инстинкты, не хватало ещё из-за гитары поссориться.

Доехав отпустили Анатолия и зашли в подъезд. Я нёс Гибсон и колонку, а валя двенадцатиструнку, прижав её к себе и поглядывая на меня. Я остановился на лестничном пролёте между вторым и третьим этажом и повернулся к ней.