– Почему Андрей? – опешила она – Объяснись!

– Всё просто! – начал я – Если оплачиваете вы, то гитара получается как бы общая и как я объясню остальным гитаристам, почему им нельзя играть на этом чуде? – посмотрел я на Валентину – Лишнее напряжение в коллективе мне не нужно, а если плачу я, то и претензий ко мне нет, ведь за сохранность инструмента отвечаю лично я. Как говорится, хозяин-барин, хочу халву ем, хочу пряники! – под их улыбки говорил я – И вообще, я бы порекомендовал все инструменты и аппаратуру поставить под сигнализацию и охрану Вохра.

– Всё так серьёзно? – внимательно и серьёзно смотрела она на меня.

– У нас сейчас в кладовке инструменты и аппаратура тысяч на двадцать пять по рыночным ценам, добавьте эту гитару и все тридцать, как минимум. А если есть выход на Кавказ то и за 50 тысяч возьмут, как думаете хороший куш для воришек? – с усмешкой смотрел я на Валентину.

– Прав паренёк! – поддержал меня дед – Соображает!

– Завтра обязательно переговорю с Ильёй Петровичем! – кивнула она.

– Так всё-таки, сколько Сергей Павлович? – повернулся я к дедку.

– Пару червонцев в месяц мне на папиросы! – посмотрел он на меня.

– Нет! Это мало за такой инструмент! – возмутился я – На это я пойтить не могу и мне даже не нужно советоваться с начальством. Пять червонцев будет справедливая цена. Для моего кошелька в данный момент справедливая, как только начну зарабатывать больше, буду больше платить и не спорьте, Сергей Павлович! – отмахнулся я – Вы просто не представляете ценность этой гитары для СССР. Согласны?

Дед почесал за ухом.

– Ну ить тебе виднее! Меня устраивает, более чем! – крякнул он.

Я молча достал из кармана 50 рублей и положил перед дедом.

– Сейчас расписку напишу, для порядку! – подчеркнул дед и попытался встать.

– Вы сидите Сергей Павлович, скажите где, я принесу! – подскочил я.

– Вон на комоде тетрадь и перо с чернильницей, неси сюда. Там кстати за комодом колонка и провода от гитары, не забудь! – показал дед в угол на комод.

Быстренько всё принёс и отдал дедку, а сам стал подстраивать гитару. Дед писал и поглядывал на меня с интересом. Когда настроил инструмент решил сыграть небольшое попурри на известные советские песни.[39]

Примерно так, только без московских окон.

– Класс! – выдохнул я, остановившись.

– Эк у тебя ловко получается! – восхитился дед – У маво так красиво не получалось!

Я только счастливо улыбался, поглаживая гитару.

– А на двенадцатиструнке смогёшь? – внимательно посмотрел на меня дедок.

– Смогу! – кивнул я.

– Бахвалишься или вправду могёшь? – посмотрел он на меня с прищуром.

– А зачем мне? – удивился я – Всё равно двенадцатиструнки нет!

– А ты бы хотел? – вновь усмехнулся дед.

И вот тут я заволновался, хорошая двенадцатиструнка моя давняя мечта. Я кивнул ему головой, с непонятной надеждой в глазах.

– Колька! Это сын мой! – уточнил он – Ещё тот жук был. Он в Ленинграде с мужичком познакомился, так этот мужичок гитары сам делает. Колька ему импортные детали и струны привозил из загранки, а тот ему гитару сделал. Шестиструнку. Пять лет они сотрудничали, да вот… – ненадолго замолчал он – В общем Колькин товарищ заказал ему двенадцатиструнку, гитару сделали и оплатили, но они погибли на одном корабле. Вот её мне и привезли, раз сын платил, то решили для него. Она в той комнате стоит, в деревянном футляре. Иди принеси! – попросил меня дед.

Я положил Гибсон на небольшой столик и пошёл в другую комнату. Мне сразу бросился в глаза чёрный гитарный футляр. Взял и принёс в зал.

– Открывай! – махнул дед – Чего ты растерялся?

А у меня натурально задрожали руки, если это то о чём я думаю? Если это гитара того самого мастера, то…

Я открыл и мои глаза загорелись. Это она, моя прелесть! Именно такая о какой я мечтал всю прошлую жизнь. Вы, наверное, думаете, чего он так распереживался? Я вам объясню! Ленинградская фабрика щипковых инструментов славилась своими двенадцатиструнками, но…, всё-таки это не ручная сборка. А тут ручная работа, плюс импортные составляющие, индивидуальный дизайн и главное – пожизненная гарантия качества. Мастер отвечает за своё изделие, а такая гитара стоит от тысячи рублей. Полновесных советских рублей, когда рубль был равен трём-четырём долларам США. Представили гитару стоимостью в три-четыре тысячи долларов? Я подчеркну, советскую гитару. Мать твою это чудо! ЧУДО!

Чёрная, испанская, 12-ти струнная гитара – ручной сборки. Мечта каждого опытного гитариста.

В том моём "прошлом-будущем", я чуть не купил такую прелесть, но сделка сорвалась не по моей вине. Как я тогда расстроился! А тут, вот она, та моя мечта лежит передо мной в реале. Я ошеломлённо посмотрел на дедка.

– Сергей Павлович, это просто чудо, а не гитара! Как вас за них не убили? И та гитара и эта, они же бешеных денег стоят! Фантастика!

– Понравилась смотрю струмента? – усмехнулся дедок.

– Да это гитарная Страдивари! – ответил я.

– Ну Страдивари или Страдивари я не знаю! – поменял дед ударения с предпоследнего на последний слог – А вот умеешь ли ты этим пользоваться, покажи!

– Валентина Васильевна, может Анатолия сюда позовём, боюсь мы тут больше чем на полчаса задержимся! – повернулся я к Вале и встретился с её ревнивым взглядом, но она тут же взяла себя в руки и кивнула мне соглашаясь.

– Я схожу за ним! – подскочила она.

– Да я сам! – подорвался я.

– Ты пока настраивай! – посмотрела она на гитару со странным выражением лица – Долго наверное?

– Да нет! – ответил я – Умеючи недолго!

– Как раз умеючи долго! – встрял дедок и мы улыбнулись.

– Настраивай, я быстро! – махнула она рукой и пошла в прихожую.

– Ну тады я чайник поставлю! – сказал дедок и поковылял на кухню – У меня вроде где-то пряники были?

Я же достал красавицу и стал приводить в порядок. Я так увлёкся гитарой, что забыл про всё. Даже Гибсон не вызвал во мне таких эмоций, может потому, что там в прошлом-будущем у меня он был? Может быть!

Вот я настроил и попробовал взять барре и сыграть испанские мотивы. И вот гитара зазвучала! Это было божественно! Невероятно! Я наслаждался игрой, звуком, тембром! Чудо! Хочу! Хочу!!! ХОЧУ себе такое чудо!!![40]