В свете вышесказанного Россия осознает необходимость ведения активной публичной дипломатии, нацеленной на работу с общественностью зарубежных стран. Автор отмечает, что предоставление услуг высшего образования – один из наиболее эффективных инструментов продвижения позитивного имиджа страны, который способствует развитию человеческого потенциала.
Продолжая разговор о «мягкой силе», американский исследователь Дж. Най рассматривает как три ее основных источника привлекательность геополитического курса в сфере науки и культуры, легитимность государства, моральную обоснованность политического курса и учет политических ценностей других государств (Nye, 2011). Культурная составляющая мягкой силы, к которой относится и сфера высшего образования, является центральным элементом публичной дипломатии, поскольку она формирует и развивает диалог между общественностью стран посредством личных контактов, дополняя напрямую политику государства и проводимый им политический курс (Долинский, 2011). Роль государства при этом сводится прежде всего к упразднению административных барьеров и созданию условий, пропагандирующих и стимулирующих развитие культурных, историко-образовательных и других достижений страны. В результате культурно-образовательная составляющая «мягкой силы» может оказывать прямое воздействие на популяризацию достижений, ценностей и идеалов страны и ее населения. В этом плане общественные науки (особенно социальная психология) способны играть серьезную политическую роль, производя «смыслы», теории и концепции, легитимирующие позиции и взгляды государства, что делает эти науки реальными ресурсами геополитического взаимодействия (Панова, 2011).
Как отмечает ректор МГИМО МИД РФ А. В. Торкунов, «именно в студенческие годы у молодых людей формируются мировоззренческие ценности и взгляды. Знание языка принимающей страны, межличностные контакты и симпатии, а также видение вопросов под определенным углом зрения создают ценный социальный капитал на уровне сообществ», в результате чего «эффективность воздействия на внешний мир с помощью национального образования как инструмента мягкой силы» (Торкунов, 2012, с. 86), что оказывается, в конечном счете, гораздо эффективнее, чем использование военных или иных рычагов давления.
Европа как главный сторонник символ применения «мягкой силы» давно осознала необходимость принятия активных мер для удержания своих конкурентных преимуществ в сфере услуг высшего образования (Болонская декларация, 1999). Россия также имеет богатые традиции в сфере высшего образования: еще до Октябрьской революции она предоставляла свои образовательные услуги как региональной политической элите (особенно элите Северного Кавказа), так и славянским государствам. СССР также стремился укреплять свои позиции в мире посредством подготовки политических элит как внутри страны, среди представителей советских республик, так и за рубежом, привлекая студентов из стран Африки, Азии и Латинской Америки. Накануне его распада, согласно данным Министерства образования, в его вузах обучалось 126,5 тысяч иностранцев, что составляло 10,8 % от общемировой численности иностранных студентов. Сейчас же (по данным ЮНЕСКО на 2011 г.) Россия занимает лишь девятое место по числу принимаемых студентов (60300), находясь по этому показателю в списке стран после ЮАР. Однако, согласно данным Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), наша страна и сейчас является наиболее образованной страной в мире: на ее долю приходится 25 % студентов всего ЕПВО[4].
Следует подчеркнуть, что недостаточно эффективное участие современной России в ЕПВО может привести не только к потере потенциальных выгод от сотрудничества, а также к серьезным репутационным издержкам. Следует системно работать над повышением эффективности этого инновационного внешнеполитического инструмента, используя пропаганду исторических ценностей России и привлекательности страны в геополитических параметрах.
Работа М. Васильева посвящена анализу особенностей постклассических подходов в геополитике рубежа XX – XXI вв. Рассматриваются понятия «цивилизация», предприняты попытки определения цивилизационного кода россиян (хотя сам этот термин не расшифровывается). Обосновывается положение о том, что отношения между цивилизациями могут выстраиваться не только на основе противостояния, но и на основе взаимовыгодного взаимодействия (Васильев, 2011).
В работе М. В. Харкевича поднимается вопрос о принципах глобального управления государством в условиях современного развития мировой политики и геополитических отношений (Харкевич, 2014). Взаимозависимый и глобализированный мир нуждается в управлении. Принципиальная возможность глобального управления без глобального правительства, как утверждают аналитики, вполне обоснованна. В статье аналитически выделены три основные формы глобального управления: иерархическая, рыночная и сетевая. В иерархии управление осуществляется в силу властной асимметрии между сторонами. Рыночное управление осуществляется через механизмы ценообразования. Сеть в отличие от рынка характеризуется более тесной ценностной связью между акторами, однако в отличие от иерархических отношений они свободны вплоть до выхода из сети.
В статье Н. А. Геныка рассмотрена политика СССР в Азиатско-Тихоокеанском регионе, которая в значительной степени определялась политическими процессами Центрально-Восточной Европы (Генык, 2009). Подъем антитоталитарных восстаний в этом регионе сопровождался эскалацией напряженности в советско-китайских отношениях. Советско-китайские идеологические антагонизмы играли роль катализатора для интенсификации ревизионистских движений, что содействовало успеху борьбы против советского доминирования и способствовало формированию новой геополитической действительности. По мнению автора, в постбиполярный период Китай стремится увеличить свое присутствие в Центральной и Восточной Европе, ставшей объектом военно-политического соперничества РФ с ЕС и НАТО.
В работе М. Л. Титаренко рассмотрены вопросы стратегического взаимодействия и партнерства двух великих держав – России и Китая – в укреплении мира и безопасности (Титаренко, 2014). Большое внимание уделено значению этого взаимодействия для глобальной стабильности и мирного развития Китая, что особенно актуально после XVIII съезда КПК, внесшего целый ряд новых задач и установок в теорию и практику политики реформ и общую стратегию социально-экономического развития страны.
В работе С. Л. Сазонова рассмотрена проблематика взаимоотношений России и Китая в аспекте стремления к доминированию в регионе так называемого «шелкового пути». В начале XXI в. Азиатско-Тихоокеанский регион стал одной из ключевых зон, активно вовлеченных в мировую геополитику. Он превратился в оживленный перекресток, где пересекаются различные экономические интересы и через который проходят стратегически важные транспортные коммуникации.
Существуют технические границы объемов грузов, провозимых через Суэцкий канал, а также проблемы пиратства в других транспортных регионах. Использование альтернативного морского маршрута через мыс Доброй Надежды ведет к удлинению сроков доставки и, как следствие, к серьезному удорожанию перевозок. В этом плане следует признать, что сухопутный транзит через территорию России, возможность транспортных коммуникаций через Арктику, где мы занимаем доминирующие позиции, и др. предоставляет нашей стране значительные геополитические преимущества (Сазонов, 2014).
Таким образом, экономическое взаимодействие между Россией и Китаем является важным звеном процессов всемирной глобализации, сопровождается расширением межгосударственных экономических связей, ростом торгового оборота и масштабов научно-технического сотрудничества, вовлечением в оборот новых торговых рынков. Все это не может осуществляться без соответствующих изменений в национальной и международной транспортной инфраструктуре двух великих держав. В отношениях России и Китая, протекающих в условиях глобальной экономической конкуренции, существуют и определенные противоречия, которые необходимо устранять.
