– Значит, он воспользовался системой вентиляции, – ответила Терра.

– Как думаешь, куда он направился?

– Просканируй отсеки и узнаешь.

– Его нигде нет, – тут же сообщил Кенерия.

– Значит, он все еще в системе вентиляции.

– Отправлю кого-нибудь за ним.

– Почему ты боишься моего мужа? – тут же спросила Терра.

– Я не боюсь его. Но его действия могут навредить миссии.

Терра молчала.

– Так, что ты помнишь о своем муже? – переспросил Кенерия.

– Ничего не помню.

Вентиляционная решетка в углу комнаты рухнула на пол.

– А вот и он, – сообщил Кенерия и отключился от связи с Террой.

***

Гелиан спрыгнул на пол и отряхнул пыль с волос.

– Тебя опять закрыть? – спросила Хейли, направляясь к нему.

– Здесь моя жена, и я никуда отсюда не уйду. По крайнем мере, добровольно точно не уйду.

Хейли обернулась к Кенерии. Тот отрицательно покачал головой, и она вернулась к стене, где и стояла.

– Уже лучше, – натянуто улыбнулся Гелиан. – Итак, Кенерия, расскажи-ка мне, зачем тебе понадобились мои элементы питания для того, чтобы заблокировать защитное поле вокруг Авалона, если ты ломанул его операционную систему?

Кенерия хмыкнул.

– Понял, значит.

– Как рекомбинантная система ты смог подключиться к Авалону и предоставил доступ Терре, точнее, насильно подключил ее. Авалон позволил тебе сделать это, потому что ты был зарегистрирован в его базе. Повезло тебе, что ты рекомбинант, – заметил Гелиан и победоносно сложил руки на груди.

– Продолжай, раз начал, – кивнул Кенерия.

– Доселе, ни мне ни Августу не удавалось отдаленно подключиться к Авалону. Дело в протоколе «карантин». Авалон первый и единственный комплекс, который активировал его у себя на борту. Сейчас я узнал, что корабль к тому же защищен извне неким полем. Значит, полная изоляция Авалона от внешнего мира поддерживается военизированной оборонной системой. Выходит, что протокол «карантин» предполагает уничтожение любого объекта, пытающегося проникнуть в зону заражения либо покинуть ее. Если бы ты взломал этот протокол, для отключения защитного поля вокруг корабля тебе не понадобилось бы собирать некое устройство и подключать его к моим элементам питания. Значит, ты не взломал систему и сейчас играешь по ее правилам. Так расскажи мне, как ты ввел Аврору в зону карантина?

– Загасил защитное поле вокруг корабля.

– Это понятно, – Гелиан прищурился и цокнул языком, – но как ты провел ее на корабль?

– Если такой умный, сам догадайся!

– Джослин Миневра все еще числилась пассажиром на его борту, я прав? И ты знал об этом заранее, так же, как и Август.

– Так же, как и ты, – улыбнулся в ответ Кенерия.

– И как ты собираешься вернуть Аврору из зоны карантина, да еще и с грузом, не взломав защитный протокол? – продолжал давить Гелиан. – Ведь если система определит, что ты и Терра играете против правил, она уничтожит ваши мозги с той же скоростью, с которой позволила синхронизироваться с ней.

– А ты хорошо осведомлен. Даже слишком…

– Я могу попробовать взломать протокол «карантин», – предложил Гелиан.

– Ты? – Кенерия не сдержался и хмыкнул. – Самоуверенности тебе не занимать!

– Послушай ты, яркоглазый, я взламывал коды программ предков. Может ты и умен, но даже я знаю, что и у рекомбинантов есть специализация. Ты, скорее всего, инженер-механик.

– С чего такая уверенность?

– Ты собрал установку для блокировки защитного поля из хлама. Я видел ее.

– А ты, значит, инженер-программист? – расхохотался Кенерия.

– Смейся дальше. Я подожду.

– Ты не рекомбинант! – оборвал смех Кенерия и хлопнул в ладоши. – Мы закончили. Можешь идти.

– Я знаю, что в случае отключения любого инициированного на корабле протокола активируется система автоматического вывода из гибернации, – стоял на своем Гелиан. – Протокол «карантин» на данный момент инициирован. Если отключишь его – предки проснуться и тогда эпидемии черного крапа нам не избежать. Это означает, что тебе нужно взломать этот протокол и внести в его код правки, чтобы Авалон выпустил Аврору.

– Если такой умный, чего раньше не подключился к системе и не решил проблему с защитным полем? – спокойным тоном спросил Кенерия.

– Во-первых, я ничего не знал об этой технологии. Во-вторых, я уже говорил, что у меня не получалось подключиться к Авалону.

– Конечно, – пожал плечами Кенерия, – ты же не рекомбинант.

– Да, я не рекомбинант! – вновь повысил тон Гелиан. – Я не зарегистрирован в базе данных системы. И я никогда не имел дело с протоколом защиты уровня «карантин». Но и вы с Террой действуете в рамках, дозволенных программой. И программа не выпустит Аврору из зоны карантина.

– Ты действительно можешь помочь решить эту проблему? – раздался голос Терры.

Гелиан взглянул на ее тело, лежащее на столе.

– Могу попробовать.

Кенерия прищурился:

– Хочешь предоставить ему допуск на подключение к системе через бортовой компьютер?

– Почему нет? – спросила Терра.

– А ты не подумала, что соединение он будет осуществлять через одного из нас?

Гелиан перевел взгляд на Кенерию:

– А тебе есть, что скрывать?

– Мне? – Кенерия пожал плечами, – нет. Но если ты налажаешь, я лишусь мозгов.

– Такая вероятность существует, – нехотя согласился Гелиан.

– Он не станет намеренно рисковать нашими жизнями, – ответила Терра.

Кенерия злобно улыбнулся:

– Он собирался использовать тебя для запуска системы терраформирования. И прекрасно знал, что управление такими потоками данных приводит к гибели рекомбинантной системы.

– Уточни, пожалуйста? – ровным тоном спросила Терра.

– Активацией и управлением программой терраформирования всегда занимались смертники, – произнес Кенерия. – Слишком большой поток данных. Перегрузка. Десинхронизация. Децеребрация. Смерть. Среди нас были группы рекомбинантов, отобранных специально для таких вот миссий. Обычно, эти группы состояли из приговоренных к смертной казни, которым давали шанс на выживание. Каждый из климаколов здешних поселений был запущен и активирован рекомбинантом-смертником.

– Ты знал об этом? – раздался голос Терры в повисшей тишине.

Гелиан склонил голову и улыбнулся себе под нос.

– Конечно, он все знал! – воскликнула Хейли из другого угла комнаты. – И собирался угробить тебя!

– Я знал, что рекомбинант, который займется запуском терраформирования, может умереть, – ответил Гелиан. – Но отправлять тебя на смерть не собирался.

– Ты противоречишь сам себе, – произнесла Терра. – Поясни, пожалуйста.

– Для успешного завершения любой миссии всегда должен быть запасной план. Он у меня был.

– Запасной план, – повторила Терра. – А основной – пожертвовать мной?

– У нас с Августом было три рекомбинанта. Перераспределение данных на троих могло сохранить всем вам жизнь.

– Когда ты женился на ней, двое рекомбинантов были уже мертвы, – напомнил Кенерия. – Предположу, что твой запасной план так же касался перераспределения потоков данных. Ты что, всерьез полагал, что сможешь спасти ей жизнь, усевшись за пульт управления и пытаясь сделать часть работы вручную? – Кенерия захохотал. – Ну и самомнение!

Терра открыла глаза и присела.

– Ни один человек не способен воспринять и тем более перераспределить подобный объем данных, – произнесла она. – Неужели ты действительно верил в свою исключительность? – Терра спрыгнула со стола и подошла к Гелиану. Остановилась напротив и заглянула ему в лицо. – Или ты пытался убедить себя самого в этом, дабы очистить собственную совесть, приговаривая к смерти меня?

Гелиан смотрел в ее светящиеся глаза и читал в них презрение. Вскоре, и это чувство Терра перестанет испытывать, и тогда он, Гелиан, превратится для нее в ничто. Гелиан знал, что такое «ничто». Покой. Порядок. Уединение. Отсутствие сомнений, упреков и зова совести. «Ничто» отличает человека от машины. Человек испытывает хоть что-то, а машина не испытывает ничего. Многие называли его «бесчувственным». Многие попрекали за хладнокровие и отсутствие эмоций. Он и сам думал, что внутри у него живет «ничто». Пять лет назад глядя в ее фиалковые глаза, он стал испытывать что-то. Сомнение. Он ощутил, что обрекать на смерть невинное существо жестоко. Он ощутил эту жестокость и стало мерзко. Терра все еще человек, ведь испытывает презрение. А он уже пять лет как не машина, потому что больше «ничто» в нем не живет.