– Вот уж не знаю, не лучше ли мне повернуть назад, – заметила Полли.

Впрочем, сказано это было так, для красного словца. На Керенсу не стоило обижаться: она привыкла смотреть правде в глаза. Полли тоже стоило бы перенять у подруги эту привычку, особенно в последние годы, когда дела пошли на спад, а Крис начал все больше замыкаться в себе. Керенса работала бизнес-консультантом. Полли один лишь раз спросила ее профессионального совета, на рождественской вечеринке, несколько лет назад. Керенса тогда прямо сказала, что они с Крисом ступили на рискованный путь, и попросила не расспрашивать ее больше ни о чем. Полли удалось убедить себя, что всякий бизнес – дело рискованное, и с тех пор они об этом не заговаривали.

– Да ладно, все равно ты уже тут, а мне ни за что не съесть одной все эти печеньки, – бодро заметила Керенса, вынимая ключ, висевший на брелоке от Тиффани.

– Ты никогда не ешь печеньки, – проворчала Полли. – Купишь вкусняшки, а потом начинаешь: «Боже, я только что пообедала, так что будь добра, съешь их сама, пока они не испортились».

– Ладно, если останутся, можешь вышвырнуть их в ведро, а не глотать одну за другой, словно голодная мышь. – Не успела подруга и слова вымолвить, как Керенса вскинула руки в примирительном жесте: – Заходи, хватит уже дуться.

– Ладно, – вздохнула Полли.

Хотя и не сразу, но Полли все-таки набралась смелости повторить то, что сказали им мистер Басси и мистер Гарднер: банку придется забрать в счет долга квартиру. Когда Полли сообщила об этом своей матери, та отреагировала так, будто дочка продала собственного ребенка. Вот почему Полли старалась откровенничать с мамой только в самых крайних случаях.

– И теперь я стараюсь найти в этом хоть какие-то плюсы.

– В том, чтобы стать бездомной?

– Не преувеличивай. Просто мне придется подыскать себе временное жилье.

Керенса попыталась вскинуть бровь, но не преуспела.

– Только себе? Ты решила расстаться с Крисом?

– Это не окончательный разрыв, – поспешила заверить подругу Полли. – Просто… представь, каково это – жить вдвоем в какой-нибудь крохотной комнатушке… – Глоток вина помог ей продолжить: – Крис сказал, что хочет пожить какое-то время у своей мамы. Пока… пока мы не отойдем от всего, что случилось. А там уже будем решать, как нам быть дальше. – Она изо всех сил пыталась представить все так, будто это результат взвешенной беседы, а не бесконечных споров и ссор. – Я думаю… перемены пойдут нам обоим только на пользу.

Керенса сочувственно кивнула. И Полли продолжила:

– Пока нашу квартиру не продали, мне не на что особо рассчитывать. Если удастся выручить за нее приличную сумму, это может покрыть долги, но я…

– Не очень-то на это надеешься, да?

– С моей-то удачей? Даже если мне повезет получить хоть капельку денег, в тот момент, когда я выйду из банка, ударит молния и спалит все дотла. Или же мне на голову со всей дури рухнет пианино.

Керенса сочувственно похлопала подругу по руке.

– А какое настроение у Криса?

– Примерно такое же, – пожала плечами Полли. – А представители банка мне понравились. Они были такими внимательными… участливыми.

– Ну и работенка у них.

– Какая ни есть, а все работа, – откликнулась Полли. – Как раз то, чего мне сейчас не хватает.

– Подыскиваешь что-нибудь?

– Пытаюсь. Не знаю, правда, что из этого получится. Я уже не первой молодости, да и постоянный адрес не помешал бы.

– Можешь пожить у меня, – предложила Керенса.

Полли окинула взглядом безукоризненно чистую и ухоженную норку одинокой особы. Керенса, с ее спортивной фигурой, дорогой одеждой и заносчивыми манерами, не испытывала недостатка в поклонниках, но семейные отношения никогда ее не интересовали. Керенса походила на породистую кошку, тогда как она, Полли, больше напоминала большого и добродушного пса. Спаниеля или что-то в этом роде. У Полли были аккуратные черты лица и светлые, соломенного оттенка волосы.

– Уж лучше я буду спать в мусорном баке, чем снова подвергну нашу дружбу такому испытанию.

– По-моему, так все у нас было просто замечательно, – возразила Керенса.

– Да какое там замечательно! Ты каждые выходные встречалась с этими придурками, которые только и говорили что о своих яхтах. Вдобавок тебе и в голову не приходило помыть за собой посуду.

– Во-первых, в выходные я всегда звала тебя с собой.

– Тратить время на этих идиотов? Нет уж, извините!

– Во-вторых, я никогда не мыла посуду, поскольку и не пачкала ее. Это ты засыпала всю кухню мукой!

Что правда, то правда: Полли всегда любила выпечку. Керенса, в свою очередь, считала углеводы ядом и искренне верила, что у нее аллергия на глютен. Даже странно, что все эти годы они оставались лучшими подругами.

– Ну так что, может, все-таки переедешь ко мне?

– Нет, исключено, – решительно заявила Полли. И грустно добавила: – С другой стороны, даже не представляю, как мне удастся ужиться с новыми соседями по квартире. Наверняка попадутся какие-нибудь двадцатилетние молокососы.

Самой Полли недавно исполнилось тридцать два. Пожалуй, одно из крохотных преимуществ банкротства, подумалось ей, заключается в том, что никто уже не будет ожидать от нее дорогих подарков на свадьбы и крестины.

– А чем плохи двадцатилетние? – улыбнулась Керенса. – Ты могла бы тусоваться с ними в ночных клубах.

– Еще чего не хватало!

– Торчать там до утра, рассуждая о смысле жизни и покуривая травку.

– Только не это.

– Разъезжать в их компании по музыкальным фестивалям.

– Хватит уже издеваться, – сказала Полли. – Я и так в отчаянии, а ты еще присыпаешь раны солью.

Керенса сунула ей в руки пакетик крекеров.

– Я ведь уже сказала: живи у меня.

– Спать на твоем дорогущем диване в квартирке, которая рассчитана только на одного? Нет уж, спасибо, лучше я поищу что-нибудь в Интернете. Поселюсь в гордом одиночестве. Это будет… круто.

Керенса и Полли молча изучали объявления на экране компьютера. Полли просматривала список квартир, которые более или менее подходили ей по цене. И расстраивалась все сильнее. Она и не думала, что аренда жилья, даже самого плохонького, обходится так дорого.

– Это настоящая клетушка, – время от времени комментировала Керенса. – А здесь даже нет окон… С какой стати фотографировать грязную стену? Представляю, какой там у них свинарник! Эту улицу я знаю. Встречалась как-то с парнем со «скорой» – он там жил. Неприглядное, скажу тебе, местечко.

– Ничего подходящего, – в отчаянии заметила Полли. Она и не предполагала, что поиск жилья превратится в настоящую проблему.

– А как насчет «совместного проживания по высшему классу»?

– Это очень дорого. Там нужно платить за спутниковое телевидение, да и неизвестно еще, кто окажется в соседях.

Чем дальше Полли листала объявления, тем очевиднее становилось, что ей надо побыть одной. Как бы она ни бодрилась в присутствии своей мамы, Керенсы и Криса, однако в душе прекрасно понимала: случилось нечто ужасное и потребуется немало времени, чтобы все вернулось на круги своя. Пока что ей нужно уединиться, хоть немного прийти в себя. Мысль о том, чтобы жить среди молодежи, одеваться в модные шмотки и болтать о поп-звездах, приводила бедняжку в ужас. К маме тоже переезжать не хотелось. Та, разумеется, примет дочь с распростертыми объятиями, но при этом будет тяжело вздыхать, расспрашивать про Криса и сетовать на то, что у всех ее подруг уже есть внуки… Нет, к этому Полли была пока не готова.

Но что же тогда предпринять? Что?

На следующее утро Керенса поднялась ни свет ни заря и уже в начале седьмого отправилась на пробежку в ближайший парк. Ее не остановило даже то, что на улице был март и по стеклам стучал мелкий дождь. Она и Полли тоже приглашала с собой, но та лишь издала жалобный стон и перевернулась на другой бок. Полли мучили легкое похмелье и сухость во рту.