– Ну, в море особо заняться нечем… Это на берегу вечно дел невпроворот.
– И как тебе книга?
– По-моему, тот, кто ее написал, был с большими странностями.
– Ты так думаешь? – улыбнулась Полли. – Согласна, произведение может показаться слегка необычным.
– Ну, это еще мягко говоря. Кто это у тебя там, кстати?
Полли заглянула в коробку. Птенец вопросительно смотрел снизу вверх, будто ждал, что его представят.
– Это… видишь ли, я… выхаживаю тупика.
Рыбак нахмурился:
– Кто-то решил подшутить над тобой, что ли? Типа новенькая в наших краях и все такое?
– Да нет же.
Полли пришлось рассказать ему о встрече с ночным гостем.
– Ни разу не слышал, чтобы кто-то держал у себя дома морскую птицу, – покачал головой Тарни. – Тупики, кстати, хороши на вкус.
– Ш-ш-ш, – зашипела на него Полли. – Мне придется закрыть птенцу ушки, а я даже не знаю, где они у него.
– Это исландская особь, – ухмыльнулся Тарни. – По-английски он ни бум-бум.
– Все равно. Как можно есть тупиков!
– Но ты же ешь куриц и уток, верно?
– Не желаю больше об этом говорить.
– Смотрю, ты совсем потеряла голову из-за этого мальца, – хмыкнул Тарни, заглядывая в коробку. – Имя ему уже придумала?
– Нет. Ветеринар сказал, что это плохая идея. – Полли с сомнением покачала головой.
– Но не можешь же ты называть его просто «тупик». Как насчет Пита?
– Питер? Ну я не знаю. Слишком банально. Может, Чупик?
– Чупик? – воскликнул Тарни. – Поверить не могу, что ты решила так обозвать беднягу. Да другие тупики его просто засмеют.
– Или решат, что это круто, – возразила девушка. – Лучше уж иметь настоящее имя, чем называться «Тупик девять миллионов семьдесят второй».
– Тогда назови его Супик, – предложил рыбак. – Простенько и со смыслом.
– А вот это уже оскорбление, – фыркнула Полли.
Тарни улыбнулся и нащупал в кармане камень. Повернувшись, он швырнул его далеко в море.
– Думаю, мы обойдемся без вычурного имени, – решила Полли. – Ограничимся чем-нибудь попроще. К примеру, Нил.
– Нил?
– Ну да. Просто и без затей. Тупик по имени Нил. – (Птенец взъерошил перья на здоровом боку.) – Видишь, ему нравится.
– Да ты еще более чокнутая, чем та девчонка из книги, – сказал Тарни.
– Просто ты завидуешь тому, что у меня есть ручной тупик.
– Ладно, не буду спорить. Если придешь попозже к лодке, я накормлю его рыбой.
– Обязательно приду, – улыбнулась Полли.
Тесто тем временем успело увеличиться в размерах вдвое. Полли снова взялась месить его, после чего поставила подниматься на сорок минут. Она сама не заметила, как задремала, а когда проснулась, первым делом зажгла свою громоздкую плиту – та пробудилась к жизни с гулким шумом. Полли загрузила липкую массу в старую почерневшую кастрюлю, которую нашла в шкафчике под плитой. За долгие годы использования та успела покрыться подозрительным налетом, но ничего лучшего у Полли все равно не было. Оставалось надеяться, что она не отравится. Девушка предварительно смазала кастрюлю оливковым маслом, а затем, скрестив на удачу пальцы, отправила хлеб в духовку. После этого с тяжким вздохом вновь принялась за ванную. Вчера ей удалось отскрести линолеум, но она так и не добралась до ковра, который закрывал дальний конец этой узкой и длинной комнаты.
Ну что может быть хуже, размышляла она, чем ковры в ванной? Особенно в ванной с протекающим потолком, ванной, которой пользовались толпы временных жильцов, ничуть не озабоченных состоянием дома. Полли заглянула под дешевенький коврик. Что ж, по крайней мере, доски пока не сгнили. В помещении было еще одно окно, откуда открывался превосходный вид на поселок. На месте дешевой ванночки Полли представила огромную, старинного образца чугунную ванну. Расположившись в ней, можно было бы с удобством наблюдать за тем, как у побережья снуют лодки…
С досадой отмахнувшись от этих глупых мечтаний, она сосредоточилась на самых неотложных делах. А наиболее актуальным для нее сейчас было: а) отчистить как следует ванную комнату, чтобы не подхватить какую-нибудь заразу; б) взять себя в руки и найти подходящую работу; в) разобраться с… в общем, привести свою жизнь в порядок. Снова встать на ноги. Перестать утопать в слезах после двух бокалов вина. Обрести внутренний покой.
ХА-ХА-ХА! Полли подняла ковер, который явно был из самых дешевых, обнаружила под ним газету, изданную в 1994 году, и вздохнула.
Хорошо еще, что из кухни до нее доносился божественный аромат хлеба, перебивавший другие, менее приятные запашки. Не снимая перчаток, девушка вылила бессчетное количество ведер грязной воды. Наконец ванная если и не заблестела, то по крайней мере перестала напоминать комнату в развалюхе, которую давно готовили под снос.
Полли встала на ноги и потянулась. Зеркало отразило ее лицо, порозовевшее от усилий. Она снова налила в раковину воды для Нила. Осмотрев птенца, решила, что ей достался очень чистенький тупик, не страдающий от избытка паразитов. Полли попыталась улыбнуться своему отражению. Давно уже ей не приходилось улыбаться от души. Между бровей у нее пролегли две морщинки, как будто в последнее время она только и делала, что хмурилась. Впрочем, наверное, так оно и было. Изобразив слегка вымученную улыбку, девушка направилась в комнату, которую условно можно было назвать гостиной.
Тем временем хлеб в духовке – а это был деревенский каравай – покрылся чудесной золотисто-коричневой корочкой. Пах он просто божественно. Полли вытащила его с помощью единственной прихватки, которая была у нее под рукой, – уже несвежего кухонного полотенца, которому тоже не помешала бы стирка. Она вынула хлеб, легонько стукнув по дну кастрюльки. Каравай получился пышным и упругим.
Настроение у Полли снова улучшилось. Как-никак она сделала за утро сразу два дела (даже три, если считать визит к ветеринару): вычистила ванную и испекла хлеб. И то, что кому-то могло показаться сущими пустяками, для Полли было большим шагом вперед.
Когда хлеб немного остыл, она нарезала его на толстые ломти. Потом каждый намазала маслом, добавив сверху немного джема. После чего усадила в коробку Нила, который ни капельки против этого не возражал, и направилась в гавань.
Рыбаки как раз чинили сети. Полли они встретили дружескими приветствиями, что очень ее порадовало.
– Вот, – сказала она, – хочу вас угостить.
– Да, и чем же?
– Я… я тут испекла немного хлеба.
– Испекла? Сама? Свежий хлеб? – изумился Джейден.
– Нет, нашла в квартире сухари и разогрела в духовке. Ну что за глупые вопросы? Хотите попробовать?
– Налить тебе чайку? – улыбнулся в ответ Тарни.
В мгновение ока перед ними появились простенькие бело-голубые чашки, в которые налили из термоса горячий крепкий чай. А Полли еще добавили молока и подсластили двумя кусками сахара. Потом все принялись за хлеб с джемом. Тарни угостил Нила остатками селедки, так что никто не чувствовал себя обойденным.
– Ну просто потрясающе, – сказал один из парней.
Другой согласно промычал что-то с набитым ртом.
– Я еще ни разу в жизни не пробовал домашний хлеб, – заявил самый младший из них, Кендалл, у которого только-только начали пробиваться усы.
– Серьезно? – спросила Полли. – И как тебе – нравится?
– Вполне съедобно, – пожал он плечами.
– Не слушай его, – сказал Тарни. – Это просто фантастически вкусно. Но я знаю, с чем было бы еще вкуснее.
– Тут не помешало бы немного меда, который делает тот чудик, – кивнул Джейден.
– Именно это я и имел в виду, – согласился Тарни.
– Про какого чудика вы говорите?
– Есть тут один тип… Единственный, не считая тебя, приезжий в наших краях, – пояснил Тарни. – Другие-то спешат свалить отсюда подальше… уж извини за грубость.
– Не стоит извинений, – улыбнулась Полли.
Она даже не ожидала, что хлеб получится таким вкусным. По аромату и насыщенности он превосходил все то, что ей приходилось печь в Плимуте. Уж не связано ли это, с легким беспокойством подумала Полли, со старой почерневшей плитой и старой закопченной посудой? А еще с тем, что она так щедро полила тесто своими слезами? При воспоминании об этом девушка слегка порозовела.
