— Алло?

Все, что я мог расслышать в трубке, это что-то похожее на сопение. Я уже собирался сбросить звонок, когда на том конце провода раздался тихий, заплаканный голосок.

— Алекс, ты можешь приехать за мной?

— Кэти? Что случилось? Где ты?

Пока я искал ключи в кармане куртки, всхлипы в трубке только усиливались.

— Солнышко, скажи мне, где ты? С тобой все в порядке?

— Я у своего отца, — произнес дрожащий голос. — Точнее, была у своего отца, но у него занятия со своим учеником, несмотря на то, что сегодня День Благодарения. Я сказала, что хочу остаться дома и посмотреть свои любимые телешоу, но он заявил, что все они идиотские и есть дела поважнее, поэтому мы поехали в многоквартирный дом к его ученику. Папа оставил меня в машине, и я не знаю, где он. Мне здесь не нравится, да еще и холодно. А еще я хочу есть и в туалет.

Она сделала паузу, чтобы вздохнуть, а затем шмыгнула носом, пытаясь сдержать слезы. Во мне закипала ярость. Я был выбит из колеи тем, что отец оставил ее одну в таком состоянии. И что, черт возьми, за чушь с этим репетиторством в День Благодарения? Я в курсе, что он ведет преподавательскую деятельность, но вряд ли, что и сегодня. И даже если возникла какая-то неотложная потребность, он должен был сначала доставить Кэти домой. Ублюдок.

— А что сказала твоя мама? Ты звонила ей?

Слегка поколебавшись, она снова заговорила.

— Нет. Она же на работе.

— Думаю, что она хотела бы, чтобы ты поставила ее в известность.

— Я звонила в клинику, но звонок был переадресован на телефон Эшли. Она сказала, что мама проводит срочную операцию у лошади миссис Кингстон. У нее сильные колики, это означает, что у нее в кишечнике острая непроходимость, а это действительно больно. Мама говорила мне, что я могу отвлекать ее только в случае экстренной необходимости, а я не знаю, насколько чрезвычайна моя ситуация. Поэтому я позвонила тебе.

Я старался говорить с ней, как можно спокойнее, не показывая, насколько я в действительности был обеспокоен и как чертовски зол.

— Так, я думаю ты должна снова связаться с Эшли и рассказать ей все то, что сообщила мне. И еще скажи, что я заберу тебя. Хорошо?

— Обещаешь? — Спросила она голосом полном надежды.

— Я уже сажусь в свой пикап. Постараюсь приехать, как можно быстрее.

— Ладно, — фыркнула она. — Ты сердишься на меня?

— Конечно, нет, милая. Ты все сделала правильно.

Даже если твоей маме это и не понравится.

— Я приеду за тобой, дорогая. Уже очень скоро. Кэти, и еще, это важно, как долго ты уже ждешь отца в машине?

Я не собирался вмешиваться в их дела, если она пробыла там всего несколько минут, хотя ее голос звучал так расстроено…

Последовала короткая пауза.

— Наверное, около часа, примерно.

Я выругался себе под нос, и голос Кэти задрожал.

— Я хотела позвонить тете Стелле, но она сейчас в Орландо у бабушки с дедушкой, и я подумала, что мама будет злиться на меня, если я ей позвоню.

Я не мог сказать бедняжке, что ее мама еще больше вскипит от того, что она позвонила мне.

— Не волнуйся, милая. Можешь сказать мне, заперты ли двери машины?

Я услышал какую-то возню, прежде чем получил от нее ответ.

— Кажется, да.

— Ясно, это хорошо. Держи их закрытыми и не открывай никому, кроме своего отца. Я уже мчусь к тебе. Набери меня, если он вернется.

— Договорились, — тихо сказала она. — Я скучаю по Стэну.

Внутри меня все сжалось.

— Знаю. Я тоже.

— И по тебе скучаю, — прошептала она. — И мама тоже.

В этот момент я не мог найти подходящего ответа, но это дало мне маленькую вспышку надежды.

Кэти оказалось довольно сложно объяснить, где она находится, она назвала мне адрес своего отца и добавила, что находится всего в нескольких минутах езды от него. Поэтому я выдвинулся в том направлении, пока она описывала мне, что видит за окном и что запомнила по дороге. Я мог предположить, что она была возле одного из домов в кампусе, но в случае необходимости был готов стучаться во все двери, чтобы найти того, кто мне поможет.

Миллион мыслей пронеслись в моей голове на протяжении этого короткого маршрута. Было уже поздно, и я тревожился, что Кэти все еще одна. Я поставил свой мобильник на громкую связь на тот случай, если она вдруг снова позвонит и сообщит, что ее отце вернулся, но телефон молчал все двадцать километров пути.

Когда GPS известил меня о том, что я приближаюсь к месту назначения, мне пришлось самому набрать ее.

— Алекс! Где же ты? Мне страшно. Кто-то только что постучался в окно машины.

— Я правда уже близко, милая. Не могла бы ты описать мне машину, в которой ты находишься?

— Эм, она новая, — неуверенно произнесла она.

— Хорошо, а какого она цвета?

— Серебристого, — ответила она, в этот раз более уверенно.

Я сразу же приметил серебристый Мерседес в нескольких десятков метров перед собой.

— Я вижу тебя Кэти-Кей. Сейчас я моргаю фарами. Ты видишь меня?

— Да! — Завизжала она. — Да, я вижу тебя.

Я припарковался позади нее и выскочил из машины. Уже через пару секунд Кэти обнимала меня за талию и крепко прижимала к себе, истерически рыдая в мою рубашку. Я обнял ее в ответ, погладил по волосам и пообещал, что все будет хорошо.

— Ты позвонила Эшли?

Она кивнула, вытирая глаза рукой.

Неожиданно ее телефон зазвонил.

— Это мама, — сообщила она дрожащим голосом, шмыгая носом. — Мамочка, — тихо прошептала она. — Я послушно ждала, как велел папа, но уже темнело, мне было страшно и холодно, и очень сильно хотелось в туалет.

Она говорила совсем как маленький ребенок, а не как не по годам взрослая девочка, которой зачастую казалась.

— Со мной все в порядке. — Пауза. — Я даже не знаю. — Пауза. — Уже давно. Он сказал, что ему нужно заниматься с учеником. — Пауза. — Я не знала, что делать. — Пауза. — Я позвонила Алексу, и он приехал за мной. Сейчас он здесь. — Пауза. — Да. Ладно. Хорошо. — Кэти внимательно слушала, несколько раз кивая. — Я тоже тебя люблю, мамочка, — прошептала она и протянула телефон мне. — Она хочет поговорить с тобой.

— Алекс?

— Д-да.

— Большое спасибо, что присмотрел за моей маленькой девочкой, — голос Доун дрогнул, и я мог уловить в нем нотки негодования.

Мне хотелось протянуть руку через телефон, чтобы успокоить ее.

Но в этот момент кто-то окликнул Кэти, и к нам подбежал высокий худой мужчина.

— Кэти! Что ты делаешь возле машины? — закричал он.

Меня выводило из себя, что он с ходу набросился на дочь, но я решил списать это на то, что его встревожило, что она разговаривала с каким-то незнакомцем.

— Мое и-имя Алекс Уинтерс. Я друг Д-Доун, — сказал я, выпрямляясь и отпуская руку Кэти.

Но Кэти лишь крепче обняла меня и уткнулась лицом в мою промасленную рубашку. Ее отец явно пугал девчонку.

— У тебя есть пять секунд, чтобы отпустить мою дочь, прежде чем я позвоню в полицию, — огрызнулся он в мою сторону.

— Хорошая мысль, — спокойно ответил я. — Заодно расскажешь им, почему оставил ее одну почти на два часа, пока занимался репетиторством в День Благодарения.

Его лицо стало красным, и он сжал кулаки.

— Пока ты определяешься с дальнейшими действиями, у меня на линии Доун.

Я протянул ему мобильник, замечая, как его губы сжались в тонкую линию. Чтобы там Доун не сказала ему, ее слова явно попали в цель.

Когда звонок оборвался, он выглядел так, словно собирался разбить мобильник дочери об асфальт. Но вместо этого он вернул его мне, а затем развернулся, чтобы уйти.

— Можешь отвезти ее домой.

— И ты даже ничего не хочешь сказать своей дочери? — Спросил я, стараясь сдерживать ярость в голосе.

Он прищурился, но проглотил ответ, который хотел извергнуть в мою сторону.

— Я позвоню тебе, Кэти, — коротко бросил он, а затем открыл водительскую дверцу машины, запрыгнул внутрь и сорвался с места.

Кэти все еще прижималась ко мне, поэтому я подхватил ее на руки и понес к пикапу. Она наконец-то ослабила свои объятия, и я смог пристегнуть ее ремнями безопасности.