Та самая, где Родины уют …

Струна гитарная чисто звенела,

Им думалось: « Ещё не раз споют ».

Там грезилась ему: её улыбка,

Они вдвоём на памятник-мосту,

Внизу под облаками город зыбко …

А он целует девичью красу:

Лучистых глаз глубоких и ресницы,

И в губы сладостны, и шею грудь …

И кожа бело-розово лоснится …

Прижалась: «Мой любимый, не забудь,

Возьми меня с собой в опасный путь …»

Тогда не понимал своей любови,

Ещё не доверялся. Иногда

Был благодарен ей, но после нови,

Расстался. И прошли чредой года …

Крутил романы, женщины сдавались

Его искусству шарму налегке,

Встречались долго, сразу ль разбегались,

Он вдоволь побывал наедине.

И странно, часто деву вспоминая,

Тот вечер, жаркие её слова,

Зачем-то сам себе не позволяя,

Он не звонил её больше никогда.

Но странная случилася война.

Как глупо всё: летел сюрприз спешащим,

Хотел супружество так предложить,

И точно знал – согласна будет… Дальше:

Ракета стёрла город, где прожить

С ней собирался … и её не стало.

Он записался на Репаблик-Флот,

Им мстил, но грустно, и перо устало

Писать военных книг кровавый пот.

Последний бой, он в чине капитана,

Своим звеном разбил железный строй.

Удар, пробоина, дымится рана,

И застлан взор багровой пеленой.

Он умирал: тот мост воспоминая …,

И улыбался, встречи ожидая.

Распалась Демократия на части …,

Чиновных-тараканов пустозвон,

В безнравственность погрязших

в фальши-власти,

Для смерти приготовили притон.

Восстали друг на друга братья сёстры,

В хамелионской медиа-сети,

А кто-то сам вонзал и зубки остры,

Над всем: банк-власть, спец-сил штыки.

Они делили не своё богатство:

« С какого быдла нам поборы стричь? ».

Народ не просыхал от тупо-пьянства,

Как будто униженье мог залить.

Что подсознательно, но ощущали,

Когда позорно в рабство отдавались, …

И им уж всё равно кого мочить.

*** 5.3 / 27

Что Демократия? Одно названье,

По сути, сё: империя сил зла,

Она росла обманом, приказаньем

Из центра, и оружием гнала …

И угрожая Миру, вымогала

Ресурсы и богатства, а людей

В своих холопов нищих обращала,

Так разгонялась Ада карусель.

Дерьмо – себя элитой называя,

Там правило бандитским палачом,

От лжи своей давно лицо теряя,

Пред Богом, в церковь ладилось при том.

И вот напало на Республику с ножом …

/Демон/

– Я помню нище детство, дом опавший

Разодранных окраин лоскуты,

Братьев отца на смерть его отдавших,

То не прощу им никогда, скоты!

Всё в прошлом, я взял мир, я насладился,

Кровавой местью хладною сполна.

Я повелитель душ, я не скупился

На битвы ради силы, власть – моя!

Не так и долог путь, я сверг сомненья,

Мне ни к чему гуманно-слабый бред.

Пусть смерды проживают во смиренье,

А для свободных воинов снят запрет.

Я – император. Я здесь – главный свет!

Он постоял ещё в дворцовой зале,

Экран владений лунами тускнел,

Вассал докладов скучных ожидая,

Проблем чужих решать он не хотел.

Деньгой войсками управлял умело,

Долгами рабством свинчивал полки.

Границы расширяя бранным делом,

Планет народы зажимал в тиски.

Горели ночи ядовитым цветом –

В том восстающих бомбами топил.

Цензура бдила, и ТV, газеты

Он разогнал давно иль подчинил…

И сатанинским бредом говорил.

Он в теневом правительстве суть – папа,

А людям слыл защитником сирот.

Наука для войны работать стала.

/Демон/

– Созижду я империи оплот!

/Генерал/

– Плацдарм расчищен, Герц, планета пала.

Мы захватили чертежи «их» тел!

/Учёный-раб/

– Прорыв большой, смерть-тел «их» отступала.

К бессмертию решающий задел!

Прошло шесть лет и старческую душу,

Он перелил свою в младую плоть.

Успех сокрыли, всё лишь для чинушей,

Решили сами быть богами, чтоб.

Простолюдинам оставался гроб.

Но вот беда, Республика догнала

Планету ту, где скрал он «их» тела.

Её наука тоже выпускала,

Уж экспериментальные тела!

И закачалась власть в имперском склепе,

А правда выплывала тут и там,

И даже их солдатское отребье

Уже стенало: «Сволочи! Тиран!».

И чтобы не попасться, он затеял

Войну-уничтоженья. На убой

Тем непокорных слал во прах сраженья,

Республику дробил тем. И разбой

Он утвердил законом над собой.

/Генерал/

– Капитулировали, Герц, без боя.

/Демон/

– Отпразднуем в их башенном-дворце.

/Референт/

– Лишь Командора дочь в совете стоя,

Призвала честь их сохранить в огне.

/Демон/

– Забавно крайне, приведи девицу.

Единственный мужчина в сём дворе,

Она красива ль? Так скажи док-птице:

Чтоб тела-копию её снял мне.

И пусть в гареме кто-то нарядиться

В сию строптивую, я в ночь зайду.

/Референт/

– Я думаю, она не согласится,

Насильно взять сю новую слугу?

/Демон/

– На бале встречусь, там я сам решу.

И он влюбился, во второй раз в жизни.

С забытой силой закипела кровь.

Средь гама попранной свободы тризне,

Которой палачом он был. Не в бровь

Но в глаз и в чувства, дважды поразила,

Его великой красотой души,

А воля её – телом говорила …

Он вдруг стал робким, в пламенной тиши.

Среди столетий, проведённых в битвах,

Он поедал лишь рабские сердца,

И пресным ему стало всё, избитым,

Банально скучной и любовь была,

В нём поселилась отравлением тоска.

Рекою жаркой в ледяной пустыне,

Она стопила айсбергов чернь-грязь,

И в женско-зрелой этой юной силе,

Он стал холоп, а не великий князь.