Сола, полчаса прорыдавшая на плече у хозяйки замка, при виде орка, который был едва ли не выше ростом, чем Князь Времени, и сложен был ничуть не хуже, выпрямилась и утерла слезы, радуясь, что в полутьме не видно ее опухших глаз. Она еще не была женщиной в полном смысле слова – взрослой умной женщиной, но интуитивно чувствовала, что Орр-Вооз, даже если буйствует, не причинит ей вреда. Да, он может быть страшен. Но она несколько раз видела, как впадает в бешенство ее приёмный отец, слышала, какие мерзости он может говорить – и видела, как мать спокойно к этому относится. Аврора, ее мать, всегда прощала его, и успокоить могла, и дать отпор, а Павел, хоть и кричал, и вещи мог в ярости крушить, никогда не поднимал на жену руку. Если она знает Орра хоть немного, если хоть чуть-чуть понимает его – то увидев ее слезы, он будет еще больше расстроен, а добавлять ему неприятностей не время и не место.

Четыре руки с двух сторон обвили талию Солы. Две похожие друг на друга светловолосые девочки прижались к ней.

– Спорим, что папа опять победит? – лукаво улыбнулась Ева.

– Потому что он всегда жульничает, – буркнула Соломея, обнимая девочек за плечи. – Он поворачивает время.

– И что? Это его суперспособность. Как у всех супергероев, – Ола всегда была серьезней сестры. – У Орра тоже есть суперсила.

– Это какая же?

– Просто суперсила, не понимаешь, что ли? Он сильный.

– А, ну да. Орр очень сильный.

Сола не могла не любоваться женихом.

Орр и Оскар кружили, не сводя друг с друга глаз, чуть присев. Никто не спешил нападать первым. Наконец Орр-Вооз стремительно бросился на противника, целясь кулаком в живот. Оскар поднырнул под его руку, хватая орка за бедро и пытаясь повалить. Противники кубарем покатились по земле, а потом отскочили друг от друга. Оскар прыгнул вперёд, махнув рукой и одновременно ударяя орка ногой под коленку, но тот разгадал его манер и вцепился в рубашку противника, подставляя плечо и перекидывая того через спину. Впрочем, Князь ухитрился ухватить орка за шею и резко потянуть за собой. Тот кувыркнулся через голову и подпрыгнул как мячик, довольно сверкая зубами.

– Ты хорош! – выкрикнул он.

– Опыт, – улыбнулся коварно Оскар и неожиданно замахал кулаками так быстро, что орк едва успевал блокировать удары.

Противники были равны силой, сходились в поединке не первый раз и старались ничего друг другу не повредить. Схватка была скорее красивой, чем жестокой. Сола смотрела с восторгом, иногда вскрикивая в особо страшных моментах. Девочки с двух сторон прыгали и орали во все горло, поддерживая отца.

Наконец противники поклонились друг другу и крепко обнялись. Оба тяжело дышали. У Оскара ко лбу прилипли волосы, и рубашка была порвана в клочья. Каких-то видимых повреждений не было. Орр-Вооз стащил рубаху, демонстрируя бугристые мышцы груди и живота, и утирал пот с лица и шеи. Женская половина зрителей смотрела на него с явным интересом. А он по привычке нашёл взглядом свою Соль и хотел ей улыбнуться, но вспомнил, что сам же решил оттолкнуть ее, и отвернулся. Сола заметила и этот взгляд, и гримасу на его лице, закусила губу, но подойти не решилась, тем более, что Орр-Вооз уже надел свою безрукавку и разговаривал с Ахиором.

– Лучший боец из всех, кто мне встречался, – заявил Оскар дочерям с самым довольным видом. – Вы за меня переживали, девочки? Сердце мое, – он подхватил одну дочь на руку, – душа моя, – подхватил вторую.

– Оскар, они уже большие, – укорила его Галатея. – Спину сорвешь!

– Если уж я из боя с этим монстром вышел невредимым, то теперь и подавно ничего не сорву. Женщина, ты и вправду считаешь меня таким слабаком?

Он наклонился и поцеловал жену в лоб – все же она была существенно ниже, и Соломея немедленно захотела, чтобы Орр-Вооз тоже подошёл к ней, как он сделал бы это еще вчера. Но Орр-Вооз ее отталкивал от себя, и это было обидно и горько.

– Дай ему остыть, – шепнула Галла девушке. – Все будет хорошо, вот увидишь.

Но она ошиблась: Орр-Вооз так и не подошёл больше к невесте, а наутро ей сказали, что он уехал. Сола по-настоящему расстроилась. Орк всегда был очень внимателен к ней, и подобное пренебрежение было словно пощёчина.

– Это потому, что я слишком распутная, – жаловалась она Галле. – Он хотел скромную невесту, а я предложила ему себя. Мне так стыдно, Галла!

– Ой, нашла чего стыдиться, – удивлялась хозяйка Цитадели. – Я уверена, он понял все правильно. Орр так на тебя смотрит… Как только он вообще вытерпел и не сделал тебя женой давным давно? Но ведь ты сама столько раз говорила, что не хочешь его. Радуйся теперь, твои желания исполнились. Поедешь к эльфам, посмотришь на своих соотечественников.

По лицу Галатеи было совершенно ясно, что она сородичей терпеть не может, хотя вслух она об этом никогда не говорила. Из всего народа эльфов ей нравилось с десяток человек, впрочем, нравилось – слишком громкое слово. Она как брата любила Аарона, которого "плохому учила", да еще вела переписку с Авророй, матерью Соломеи, и, пожалуй, все. Теперь в ее ближний круг добавился и отец. Жаль только, что он уже вполне пришел в себя и скоро собирался уехать.

Галле даже орки нравились больше, чем эльфы, впрочем, здесь она была пристрастна. Лучшей подругой ее была Орра-Ла, которая, в отличие от местных, не стеснялась высказывать свое мнение и громко ругаться, если ей что-то не нравилось. Женщины Цитадели ее не любили, но боялись громогласной крупной орчихи, а она терпеть не могла "этих лицемерных святош" и никого не боялась. Если бы у Галлы была подруга из эльфов, возможно, она бы научилась ладить и со своим народом, узнала бы их хорошие стороны, поняла бы традиции и характер. Но нормальных эльфов здесь не было, не Аарона же, в самом деле, считать нормальным! Он был святой, а еще безумец, и Ахиор, судя по всему, был из того же теста.

Так и вышло, что об орках Галла могла судить только по Орре и ее младшему брату, а они были действительно уникальными. К тому же в ближних орочьих деревнях жили наиболее цивилизованные представители этого народа. Многие учились в свое время в людских школах и владели ремеслами. Но большая часть орков жила все же в Пустошах, и там они жили все еще как дикари – в глиняных хижинах или пещерах, и мечтали только о войнах и о славе.

Немного успокоив свою воспитанницу, Галла отправилась на поиски супруга; ей тоже было интересно, что происходит с Орр-Воозом. Но Оскар хотел поговорить с ней совсем о другом.

– Галла, – он обнял свою миниатюрную жену, пряча ее в больших руках. – Ты не хочешь навестить мать? Вместе с девочками?

– Нет.

– А если я попрошу?

– Все равно нет. Мне нечего там делать. Может, потом, через год-другой… когда они с Ахиором наглядятся друг на друга.

– Галла, я хочу, чтобы ты уехала к эльфам, – прямо сказал Оскар, понимая, что жена будет юлить до последнего.

– Зачем?

– В землях орков неспокойно. Орр-Вооз боится восстания. Сама понимаешь, мы на границе. Если орки пойдут воевать – начнут с Цитадели.

Галла замерла, задумавшись. Первая мысль была – уехать. Прочь от лицемерия, от людей, которые ее так и не приняли, от бессмысленной жизни здесь. Путешествовать. Радоваться жизни. Поглядеть новые города. В этот раз все будет по-другому. Ее никто не будет преследовать, никому она не нужна. Эпицентр событий где-то далеко, к тому же есть Орр-Вооз, который примет на себя первый удар. Но…

– Я больше от тебя никогда не уеду, – сказала женщина, утыкаясь лбом в его грудь – как раз напротив сердца. – Если будет война, я разделю ее с тобой. Если тебе суждено погибнуть, я умру с тобой. Я не хочу больше потерять тебя, я уже умирала одна. Это страшно.

Оскар молчал. Он предпочёл бы знать, что она в безопасности, но против ее выбора идти не хотел. К тому же Галла упрямая. Ее можно только связать и вывезти из Цитадели силой, но нет никаких гарантий, что она не вернётся.

– Да будет так, – он прижал ее к себе еще сильнее, будто понимая все ее мысли и терзания. Она всегда была рядом с ним. Боже святый, за что ему такая любовь?