В 2017 году я гармонично чередовал свою бизнес-практику с тренировками по боксу и джиу-джитсу. При этом никаких спортивных амбиций у меня не было – боксом я занимался с подросткового возраста, мне это нравилось, и я тренировался, что называется, «для себя». Так получилось, что, регулярно делая какое-то количество силовых тренировок, я случайно дотренировался до кандидата в мастера спорта по жиму штанги лежа. И в какой-то момент кто-то из моих тренеров посмотрел на меня, оценил форму и сказал: «Если с этим парнем плотно позаниматься месяца три, то это точно мастер спорта!» Слова тренера меня вдохновили, и я приступил к тренировкам.

На занятиях со штангой я к тому времени легко жал 125 килограммов. Норматив для моего веса в 75 кг на мастера спорта был 135 кг. Я зарегистрировался на чемпионат России на соревнования по версии AWPC (AWPC – федерация пауэрлифтинга, проводящая спортивные соревнования на международном уровне среди силовых дисциплин, в числе которых жим лежа). И понеслось. Я не бросил единоборства и занимаюсь ими до сих пор. Но что-то внутри зажглось, и меня поглотило желание достичь нового высокого результата. Я стал готовиться к соревнованиям. Можно было выбрать троеборье – присед, жим, становая тяга, – но я решил для начала ограничиться жимом от груди.

За две недели до чемпионата России я пришел на тренировку после работы. Усталый. Перед этим неделю не высыпался. Тренер посмотрел на меня и сказал: «Так, давай сегодня позанимаемся в “лайтовом” режиме». Но я такого себе уже позволить не мог, потому что я же спортсмен, привык к нагрузкам и вообще – «бессмертный». И возразил: «Спокуха, тренировка будет нормальная». Лег под штангу, сделал несколько подходов и на одном из рывков порвал себе грудную мышцу. Это случилось на четвертом подходе. Опускаю штангу вниз – и у меня «стреляет» в левой груди с такой болевой отдачей, что я вскрикнул. Тренер подхватил штангу, а я еще 10 минут не мог встать из-за болевого шока.

Я слетел с чемпионата, не выполнил мастера спорта – на тот момент. И буквально рассвирепел. Первая мысль – теперь я точно это сделаю! Меня «зацепило / закусил удила» – я решил, что все равно эту «непобеду» заткну чем-нибудь глобальным. И тут я впервые серьезно подумал об Ironman.

Я не помню, когда впервые услышал это сочетание слов. Где? От кого? Но я помню, как, услышав, начал гуглить и, читая, не верил собственным глазам. Это было именно то, что я неосознанно искал в последние годы. Меня поражала и привлекала невыполнимость самой задачи: 3800 метров плыть – а я не очень хорошо плавал, 180 километров ехать на велосипеде – а я никогда не пробовал тренироваться на спортивном велосипеде, и еще 42 километра бежать – а я не любил бегать. И все это нужно было сделать без отдыха и уложиться в 17 часов. Масштаб поневоле вызывал трепет.

Да что там «трепет»?! У меня впервые за много лет появился мандраж и щекотка под ложечкой. Проще говоря, я боялся. Я не понимал, как это можно сделать, чтобы не отломились коленки. Или чтоб не сорвать сердце. Не умереть на трассе. В отличие от контактных видов спорта, которыми я занимался всю жизнь, это было соревнование на выносливость, соревнование с самим собой. И я понял – вот она, настоящая цель. Я хочу этого, боюсь этого, и я сделаю это. В детстве часто были такие моменты, когда ты вечером возвращаешься с тренировки по темной улице, а впереди стоит компания незнакомых парней. И ты говоришь себе: «Иди прямо, не сворачивай!» И идешь сквозь них, каждую секунду готовый драться. И проходишь. Вот так я пришел в «айрон»: «Страшно? Значит, это прикольно!» Когда об этом узнали мои друзья, они сказали: «Женя, да куда тебе в твоем возрасте еще триатлон!?» Но как бы еще сказал мой тренер: «Если тебе страшно – значит, тебе туда!»

Я расскажу вам про грандиозную стройку, в которую не верил почти никто. Это история одного маленького мальчика. Когда вы достигаете совершеннолетия, каким результатами вы можете гордиться? Спортивными? Учебными? Да, конечно. Но это личные победы. А в детстве? Какие могут быть достижения в команде? Собрать мальчишек и залезть к соседу в сад, нарвать вишни – этим гордиться сложно.

Тридцать лет назад в Новосибирске один деятельный шкет собрал несколько десятков ребятишек, объединив их общей целью. Однажды он гулял по лесу с родителями, выгуливая свою овчарку, и увидел сломанную пополам сосну.

Может, она сломалась от старости, а может быть, ее перебило молнией – эта версия мальчишке нравилась больше. Но бойкая мысль уже неслась дальше. По пути домой пацан размышлял, что эта созданная природой арка – идеальный каркас для стройки. Но одному такую задачу осилить было невозможно.

Тогда он собрал большую команду сверстников – своих друзей со двора, приятелей из соседних домов, тех, с кем играл в прятки и войнушку. И произнес пламенную речь. Ее основная мысль сводилась к тому, что пришло время построить гигантский шалаш, Царь-шалаш, чемпион среди шалашей. Сейчас или никогда! Говорил он ярко, горячо и убедительно, и за это время к команде примкнуло еще несколько сомневающихся и сочувствующих.

Цель была обозначена коротко и точно – построить шалаш. Не «собирать папоротник», не «заниматься обсуждением и планированием», не «прогуляться для начала по лесу до необычной сосны». А просто взять и сделать. «Пойдемте и построим супершалаш. Я знаю где».

Мальчишка взял на себя управление проектом. Он распределил задачи по группам, обозначил им цели: кто-то собирал палки для укрепления стен, кто-то таскал папоротник, которым эти стены выстилались, кто-то занимался возведением балок и перекрытий. Основа строения была заложена в тот же день ближе к вечеру. Но почти всю неделю пацаны бегали на полянку к шалашу, достраивали его, дорабатывали и укрепляли. Идея оказалась очень жизнеспособной, а цель – достойной затраченного на нее времени.

Благодаря такой тщательности подхода, через несколько дней в шалаше появился второй этаж. На значительной высоте внутри поперек шла одна из веток сломанного ствола. В процессе строительства родилась идея отдельно выстлать ее палками. Так появился еще один этаж, похожий на балкончик, на котором могло поместиться три человека. Этот уникальный шалаш простоял в лесу месяц и служил поводом для заслуженной гордости всех, кто участвовал в стройке. А потом его кто-то сжег. Но во дворе еще долго рассказывали историю о невероятном двухэтажный шалаше – и многие уже в это не верили.

Оценивая те события сейчас, я понимаю, что все было сделано по всем правилам реального лидерства. Появился вожак, у него возникла идея. Он набрал команду и сумел ее зажечь. Он правильно подошел к управлению проектами внутри общей задачи, благодаря чему вся команда достигла цели. Я недавно случайно вспомнил эту историю и был сильно удивлен, что вообще забыл ее. Тогда мы крепко сдружились со многими участниками этого сумасшедшего предприятия, потом дружили много лет. Они доверяли лидеру и готовы были идти за лидером, чтобы сделать еще что-нибудь такое же крутое. Вы уже, наверное, догадались, кто был этим мальчишкой.

Это был опыт постановки цели, опыт мотивации и опыт по формированию команды. Это был первый пережитый восторг командной победы. И, должен сказать, вкус командной победы ни с чем не сравним. Это смесь своих и чужих эмоций и чувств, приумноженная энергетика, взрыв.

Когда человек говорит: «Я хочу стать мастером спорта или Ironman», – это достижения крутые, но индивидуальные. Настоящий лидер говорит немного иначе: «Я хочу зажечь темой Ironman десять человек, создать успешную команду». Мало кто захочет заморачиваться с тем, чтобы тянуть и организовывать группу вместо того, чтобы упорно тренироваться в одиночестве. Это не голословный пример. У меня есть небольшая цель, которую я практически реализовал на момент написания этих строк, – увлечь десять человек из моего окружения триатлоном, и чтобы они прошли «железную» дистанцию. Пятеро уже есть. А вообще, это должна быть команда, объединенная во всем, даже в мелочах – например, единая форма для своей небольшой любительской сборной. И меня это зажигает. Это очень важный момент – делать то, что зажигает человека. Способны ли вы зажечь своей целью других людей?