На Новый год все разъехались, в общежитии было пусто и страшно. Я морила клопов и жила в 331-ой. Было так тихо, что я слышала как хлопала дверь на первом этаже. А когда на лестнице раздавались шаги - я уже точно знала, что кто-то идет ко мне с четвертого этажа, потому что больше на Пяльсони никого не было. По нескольку раз в день заходил Роман и говорил: "Здравствуйте, с Новым годом!" - и так продолжалось три дня.
А потом Новый год кончился, все вернулись, началась сессия, кутерьма какая-то и снова пошел снег. Приехал Кирилл и спел свою новую песню "Взгляд как сквозь бокал я не разгадал..." И эта нежная декабрьская песня на мгновенье вернула меня во времена нашей прежней, действительно горячей дружбы.
... И мы пошли искать гитару. Все это было уже тысячу раз. Тысячу раз мы с Кириллом искали на Пяльсони гитару, поднимались по лестнице и шли в 331-ую, и возвращались по пустынному коридору - я чуть сзади, он чуть впереди, перебирая струны. И все это повторилось вновь, и я отрешилась от всех забот и забыла все обиды. Снова мы с Кириллом шли по коридору, он играл на гитаре - и душа моя успокоилась, и я вздохнула: "Вот мы и помирились..." Тысяча и одна ночь. Тысяча и одна песня. Мы шли с Кириллом по коридору, он играл на гитаре - в тысячу первый и последний раз. Не потому что мы поссорились. Просто песня такая.
В сессию была истинно райская жизнь, потому что не нужно было ходить в школу. Я вставала в час дня, и позавтракав, к трем выбиралась в Библиотеку. В девять я уходила оттуда и, если экзамен был не завтра, то до пяти утра морочила всем головы, заговаривала зубы, стреляла заварку, придуривалась, вела душещипательные и душеспасительные беседы, пила чай и говорила всякие глупости, потому что не было сил говорить ничего, кроме ерунды, потому что была сессия. И все-таки в сессию на Пяльсони все жили так тепло и дружно, как никогда раньше. И все помогали друг другу и друг дружку подкармливали. А иначе нам было бы не выжить, потому что день догорал с утра и с полудня тянулись сумерки...
Была зима. Яся ходила по городу в черном пальто и серой шапочке - она тоже была похожа на гнома. Это моя самая любимая женщина в Тарту - она ужасно красива. Зима. Мелькнет и исчезнет в окне чистое небо. Сумерки синеют и снег метет. Из oppitub'ы исчезли куда-то зеленые настольные лампы - голо и неуютно. Но перед экзаменами мы все равно сидели там ночи напролет. Втроем. Я, Маша и Кролик.
Была зима и сессия. Каждую ночь мне снились небывалые сны, и я чувствовала, как в них зреет и нарастает какой-то сюжет, словно скоро должно случиться что-то из ряда вон выходящее. К концу сессии начались морозы, и стояли те ясные, почти совсем февральские дни, которые чудились мне из окна 102-ой аудитории далекой-далекой осенью. Всю сессию я просидела на широком подоконнике лестницы с книжкою на коленях. Я смотрела в окно и видела белый днем и черный ночью город в окне. Все те же дома, те же крыши, все те же узоры ветвей. Я думала о том, как много все это значит для меня, как я люблю этот город, и как бы я хотела описать все это, или снять фильм, или просто запомнить на всю жизнь. И еще я думала - какая будет погода, когда ты вернешься?...
Тарту, 1984 год.
