Коробок, как из рогатки, вылетел и ударился о живот стоящего перед ним Васи, который, несмотря на такую неожиданность, успел схватить его прежде, чем тот упал на пол.

– О, у тебя глаз как алмаз! – погрозил ему Энтони пальцем, а затем добавил: – А сейчас мы сделаем нечто большее! И это всегда праздник. Вообще, для нас, артистов, каждое выступление – словно праздник. Поэтому мы иногда и в праздники не пьём. И я всех тоже призываю вести трезвый образ жизни. Алкоголь – наш враг, и мы покончим с ним элегантно!

На этом месте стройная ассистентка вынесла бутылку «белой», внутри которой болталось что-то длинное. Взяв её, Энтони сказал, подмигнув партнёру:

– Вот водка, настойка на морском коньке, для повышения мужской силы. Давайте загадаем: кто достанет конька без рук, ни капли не выпив, получит силу ядерного взрыва! Как это сделать? Сейчас покажу, он сам вылезет!

Маркус, поставив бутыль на стол и изобразив на лице огромное напряжение, направил на неё свою ладонь, а другой начал совершать сверху вращательные пассы. Однако тут же недовольно вздохнул и с юмором добавил:

– Что-то не идет наш коник, Упрямый, зараза! Но мы пойдем другим путём! Держи её сверху крепко за горлышко, – скомандовал он Васе и, вцепившись руками за край стола, устремил буравящий на неё взгляд. И неожиданно стекло бутылки издало треск, и она сломалась надвое. Верхняя часть упала вниз, расплескав содержимое. Василий отпрянул от разбитой бутылки, мельком понюхал попавшие на руки брызги, а затем под одобрительный свист зала с застенчивой улыбкой поднял и показал лежавшего в осколках конька.

– Ну вот, проблема решена! – сделал широкий жест Энтони. – Но хочу обратить внимание всех вас на занятный момент. Подумайте, быть может, я сейчас отвёл всем глаза гипнозом и разбил стекло монтировкой? Как думаете, смог?! – на мгновение зал замер от неожиданности, но эту паузу тут же нарушил Маркус: – Но не беспокойтесь, весь зал я бы заколдовать не смог. Просто я хотел, чтобы вы все на секунду задумались, где лежит грань между иллюзией и реальностью. Она здесь? – тут он указал на разбитые осколки повернутым вниз большим пальцем, – Или здесь?! – и указал себе на лоб. Произнеся это, мастер перешёл на другую тему: – Итак, как я уже признался, мы по праздникам не пьём, но сегодня день особый, мы уж душу отведём. Прошу! – произнёс Энтони.

На сцену вынесли поднос с двумя по сто и с фруктовой нарезкой. Гипнолог, взявшись за стопку, сказал Васе:

– Я надеюсь, вы со мной?

– Ну, конечно! Только всё это как-то неожиданно! – согласился тот. – А у меня как раз родился краткий тост, – добавил Маркус и, протянув в зал чарку, продекламировал: – Знать суть и меру в каждом деле – тяжкий труд! Тогда пусть знает каждый, что пить не только отдых, но ещё работа! – затем под аплодисменты, чокнувшись с Василием и закусив, весело ему сообщил: – А неплохо у нас с вами получилось! – и когда Вася, впечатлённый случившимися событиями, кивнул утвердительно, тот добавил: – Ты не поверишь, но все это экспромт, такого я не планировал сегодня!

Но этой сцены и последовавшими за ней событиями Готфрид уже не был свидетелем. После того, как он немного пришёл в себя, его состояние опять, как с трамплина, свалилось в омут недомогания. Всё вокруг потеряло чёткость, превратившись в цветные прыгающие пятна, а его горло начало сдавливать, словно морская болезнь, странное тошнотное состояние. Поняв, что дело приобретает дурной оборот, Денис бросил Руслану:

– Я сейчас вернусь, – встал и направился из зала, чтобы умыться.

Но когда шел к выходу, ему стало ещё хуже. И он решил срочно лететь домой, отлёживаться там. Преодолев с усилием холл, Готфрид выскочил из театра, как ядро из жерла. И, уже почти ничего не видя в сумерках, желая, как бы, сбежать от охвативших его неприятных симптомов, рысью пересек Красную площадь. Затем, побежал вниз по скверу Попудренко, чуть не споткнувшись о ступени возле большого круглого фонтана, добежал до здания Нацбанка. У его стен Готфрид повернул направо, пройдя затем чуть дальше по улице, увидел так необходимые для него сейчас огни такси. Упав вовнутрь машины, Денис выдохнул таксисту адрес и закрыл глаза с единственным в душе желанием – быстрее добраться до родных стен. Но то ли свежий воздух, то ли перемена места, но на середине пути вся дрянь состояния вдруг слетела с него как листва осенью. «Или как деньги в кризис», – добавил про себя Готфрид и, повеселев, обратился к водителю:

– Фу, сегодня с дождя такое состояние целый день, как будто я кирной. Хотя Бог видит – не пил ни разу!

– Кирной? – вдруг оживился водила. – Ну смотри, не командуй тогда. Ты здесь не директор!

– Да я и не претендую, а в чём проблема? – спросил его Денис, не понимая причину подобных странных суждений. – Да у нас хозяин фирмы Кирной, такой муравей в трусах огненный. – И таксист кивнул на карточку с фамилией на лобовом стекле.

– Ну, и как с ним работается? – спросил его Готфрид.

– Да весело, как всегда, – с юмором ответил тот. – У нас говорят: дурак проспится, а Кирной никогда!

Оценив шутку, Денис засмеялся с ним в унисон. Доехав до своего подъезда, наш герой вышел, но не успел дойти до дверей, как сзади зажглись фары и хлопнула дверь машины со словами: «О, это, кажется, он!»

А другой голос со строгой интонацией обратился к нему:

– Вы Денис Готфрид?

– Да, я! А вы кто? – устало повернулся к нему Денис.

– На минуточку, пожалуйста! – и к нему подошли вплотную два человека.

– Здравствуй, я твой участковый, – сказал один.

– Да, я узнал, доброго вечера, Васильевич, – ответил Денис.

– Оперуполномоченный Долгов, – сказал другой, махнув перед ним корочкой.

– Как? Ну дай Бог, чтобы у меня такого никогда не было, – ввернул тут же Готфрид.

– Чего не было? – уточнили у него.

– Ну чего? Долгов по жизни, – невозмутимо съязвил Денис.

– Давай, не умничай, – посоветовали ему. – Поехали в горотдел, тебя там ждут.

– А что за дела? – поинтересовался Денис.

– Там увидишь! – заявили ему.

– Эх, долги наши кирные! – вздохнул Готфрид, направляясь к машине.

Его опять, словно издеваясь, повезли в центр города и завели в старое здание с бардовыми стенами горотдела милиции. Там опер повёл его на второй этаж в кабинет с табличкой «Гиенов М.М.» Внутри сидел некто средних лет и нетерпеливо курил.

– Вот, Готфрид, твой следователь, – сказал Долгов и ушел.

– Ну, здарова, – на распев сказала личность в свитере. – Слушай, давай по-быстрому, а то поздно, и всем домой пора. Поэтому просьба – рассказывай всё, как есть, иначе не домой поедешь, а закроем прямо сейчас!

Денис откинулся на стуле и брезгливо поморщился, недовольный тем, что общение началось с традиционной ментовской наглой педали. «Да нет, со мной так не разговаривают, – подумал Денис. – Хрен за это, что узнаешь! И вообще, что он за батву стелит нормальным людям?»

Но, догадываясь, о чем пойдёт речь, спросил:

– А что за тема, товарищ офицер?

– Скажи, где ты был в селе Большие Храпки, – и следователь назвал дату, время того утра лесных скитаний, неприятно для многих окончившихся.

– Я вообще плохо помню тот момент. Потому что траванулся тогда непонятно чем. Меня потом без памяти на руках несли, – ответил Готфрид. Гиенов недоверчиво ухмыльнулся, как на избитую сказку всех подследственных, и сказал:

– Ну, и будешь говорить, что ничего об этом не знаешь?

– Известно, конечно, что случилось, – пожал плечами Денис, полагая, что если он скажет всё по существу и не слова больше, то от него быстрее отцепятся:

– Обрушение старой южной стены. Она разбила в хлам кран, погибли двое, один из них – глава всей бригады. Его жена обвинила компаньонов в том, что они специально подставили Харитона под стену, а все потому, что дело коснулось раздела собственности! Но такого быть не могло. Потому что он сам давал команды в тот момент крановщику, с которым и погиб!

– А другие даже рядом не стояли?! – подал голос следак и неожиданно подсёк. – Ну вот, ты всё знаешь, а говорил, что ничего не видел, объясни, мне это непонятно.