ГОЛОС. Интересно, до чего ты договоришься?

  ЖЕНЩИНА. Наконец-то, стал проявлять ко мне интерес. Правда, несколько поздновато. Ты не находишь?

  ГОЛОС. Ничуть. Да у тебя, собственно, нет выбора.

  ЖЕНЩИНА. Это ещё почему?

  ГОЛОС. А ты не догадываешься?

  ЖЕНЩИНА. Нет, и не намерена это делать. Догадки я предоставляю другим.

  ГОЛОС. Интересно, кому?

  ЖЕНЩИНА. Всем желающим. И не в последнюю очередь твоим любовницам.

  ГОЛОС. Вот как?

  ЖЕНЩИНА. Не притворяйся удивлённым. Ты ведь знаешь, я никогда не преувеличиваю свои несчастья, зато преуменьшаю чаще, чем следовало. Иначе, как бы я могла мириться с их существованием? А уж с их привычками, и говорить не приходится. Я знала их поименно. В те редкие ночные минуты, когда ты не лежал спиной ко мне, я узнавала по твоему поведению, что ты, обладая мной, думал о новой своей пассии, ибо то, что ты делал с ней, отдаваясь не только телом, но и душой, со мной повторял автоматически, но я радовалась и этой малости. Да ты и не особенно скрывал свои похождения, намекая на них, как бы в шутку, а я, зная, что это серьёзно, притворялась, будто у меня всё в порядке с чувством юмора, хотя никаких других чувств, кроме ненависти, не ощущала. А ты всё повторял и повторял, набившую оскомину шутку, что хотел бы умереть на молодой, свежей и крепкой груди где-нибудь в районе Канарских островов. А умер, дорогой мой шутник, на моей, может быть, не самой лучшей из тех, что у тебя были, но ничуть не хуже тех, до которых ты не добрался. Так что, моя грудь до сих пор сохраняет следы твоего последнего вздоха. Но раз так уж случилось, и было бы большой несправедливостью с твоей стороны сожалеть об этом. / Подносит платок к глазам /.

  ГОЛОС. Уф, и здесь нет спасения.

   ЖЕНЩИНА. Да, я виновата, что не уберегла тебя от глупостей, совершаемых на каждом шагу. Но что я могла противопоставить твоему волчьему аппетиту к жизни? А ты не помог мне в этом. Вместо тихого и мирного существования возле меня, гусарское стремление откусить то, что недоступно, и попробовать всё, что опасно.

   ГОЛОС. О, Господи, когда всё это закончится?

  ЖЕНЩИНА. Не бурчи, не бурчи, дорогой, кому, как не тебе известно, что я никогда не вру. И это вовсе не упрёк. Непостоянство мужчин, как и преданность женщин, не нами придуманы, а потому не следует возбухать и удивляться подтверждению этой простой истины.

   ГОЛОС. Замолчи, наконец! Нет от тебя спасения. Ушел бы, но куда? Глубже, не получится. А дальше... лучше бы ушла ты.

   ЖЕНЩИНА. Нашел время шутить. Впрочем, беззаботная жизнь, какую ведешь, вполне к этому располагает. А у меня забот невпроворот. Ты ушел так неожиданно, что я просто не успела подготовиться к такому событию. Ты всегда меня озадачивал неожиданностью своих поступков, но на сей раз превзошёл самого себя. Казалось бы, при жизни ты уходил так часто, что могла бы, кажется, привыкнуть. Но с тобой, баламутом, предвидеть будущее можно было только тогда, когда становилось прошлым. А я была молода и легкомысленна. И ты бы мог... Скажу жестче, просто обязан был предусмотреть возможность случившегося, избавив меня от многих тягот вдовьей жизни.

   ГОЛОС. У меня складывается впечатление, что можешь достать что угодно и кого угодно даже из-под земли.

   ЖЕНЩИНА. А что делать, если ближе нет никого?

   ГОЛОС. Чем дальше от тебя, тем спокойнее.

   ЖЕНЩИНА. Прости, но беспокойство о твоем спокойствии, слава Богу, уже не моя обязанность. Ее было предостаточно, когда ты был здесь. Конечно, жизнь после смерти сокращает большие расстояния, но для меня даже эта хрупкая надежда недосягаема. Ты точно рассчитал, что сможешь на безопасном расстоянии изводить меня своими колкостями. Впрочем, я прощаю тебе свои измены, потому, что мне необходимо почувствовать хоть какую-нибудь возможность восполнить потери, понесенные при твоем участии, уверенностью, что ты что-то упустил, прежде, чем потерять все. Это не месть, ведь отомстив тебе, я бы сама утратила больше, чем мне хотелось, но это тебе наука, не отвергать то, что может пригодиться когда- нибудь, пусть даже в самом отдаленном будущем. А потому радуйся правде, которую тебе скажу: я потому выдерживаю чужие объятия, что они, кажутся мне твоими. Ты доволен? Молчишь? Меня это не удивляет. Ты никогда не был рыцарем, по крайней мере. в отношениях со мной. /Долгая пауза / Впрочем, твое молчаний меня не удивляет. Ты всегда был такой, по крайней мере, в отношениях со мной...