И свернула сеть, услышав напоследок потрясенное: «Где это она в марте землянику видела?». Нет, определенно найду себе мужика именно здесь! Если выживу…
Глава 18
— Ты что, действительно весь Хрустальный накрыла? — вытаращился на меня Ситориэ.
— А ты думал, хвастаюсь? — тут же окрысилась я на него.
Нет, что бы там ни говорили даны, но сотворить подобное мог далеко не каждый из магов. И получилось все даже без пресловутой инициации, на которой так зациклился сьеррин — на одних чистых эмоциях. Ну или на одном чистом перепуге, если уж быть до конца честной хотя бы с собой. А эта чертова инициация мне и даром не нужна, что я самым недвусмысленным способом сейчас и доказала. Всем. Прежде всего себе.
Все рассуждения Вессаэля на тему ее необходимости и неизбежности — чушь! Ведь после Авенеля в мастерской был еще и Кэрлин в беседке. И если бы дело обстояло так, как думает сьеррин, он бы не ушел из нее с отбитыми яйцами. Наоборот, это я бы оттуда не ушла. Так что чушь, да. Без вариантов.
Это замороженным данам секс необходим то ли как допинг, то ли как катализатор, а мне ни в чем таком нужды нет. Каждый качественный скачок силы происходил только после серьезного стресса, неужели Вессаэль этого до сих пор не понял? Может, кстати, потому меня последнее время с такой силой и тянет на поиски острых ощущений? А моя инициация — просто любой, неважно чем спровоцированный накал чувств? Чтобы получить такой магический всплеск со мной не обязательно спать. Достаточно просто разозлить. Или испугать. Или еще чего-нибудь в том же роде. Ведь получается, что дело просто в силе этих самых чувств. Нормальных и даже обычных. Но для людей, а не морально вымороженных данааэ!
— Заканчивайте ерунду, — рявкнул тораи, разом выдирая меня из неуместных философствований, — сейчас на этот маяк все двести голов прискачут! Лучники — на верхний ярус, оба… Нет, все четверо.
Поправка дали после того, как из кустов неслышно, словно шальные тени, выскользнул первый патруль «синих», тот самый, что слышал нашу первую треньку. «Ага, вот и подкрепление начало прибывать, автоматически поступая под команду Каисси — так уж здесь принято. И если ничего не путаю, то следующими должны были подойти еще и хисстэ из нашего четвертого патруля… Точно, вот и они»…
— Так, значит, шестеро лучников, — снова внес поправку массуэ тораи, — быстро по деревьям. И только попробуйте слезть оттуда, пока в колчане будет хоть одна стрела! Остальные — в круг, и прикрывать магов до последнего… Гномьи демоны! А вот и наши гости.
Подлесок на дальней стороне поляны зашевелился словно живой и взорвался холодящим кровь воем — оркэ тоже нас увидели. А затем из кустов полезли зеленые… Ммать, как же они полезли! Глянув на эту толпу, я невольно перевела взгляд на маленькую кучку хисстэ, на полном серьезе собирающуюся им противостоять, и почему-то сразу успокоилась.
«Что ж, пятнадцать это уже хорошо. Это не пять. Да еще и шестеро из них с луками, которые уже запели из ветвей свои приговоры, а двое так и вовсе чистые маги. И шанс продержаться до подхода ближайшего резерва у нас все-таки был. Хотя легко, конечно, не будет… ой как не будет»…
Выкинув из головы посторонние мысли, я потянулась к струнам — лепить файерболы в присутствии орков уже пробовала и с чем столкнусь — знала. Первый красный шарик лишь на несколько секунд отстал от зеленоватого, сорвавшегося с пальцев стоявшей рядом хрупкой как птичка даны, а затем все закрутилось в таком немыслимом хороводе, что восстановить последовательность событий я не смогла даже много позже.
Так и осталось неизвестным, чьей жизнью мы расплатились сначала, а чьими потом. Но только когда подошел резерв «золотых» и стая откатилась куда-то на восток, не выдержав напора полусотни лучших бойцов Южного, на траве этой богами проклятой поляны осталось лежать три тела. И, разумеется, я имею в виду не оркэ. Еще двоим сейчас Пели те, кто пришел с «кошками», остальных пока просто подлатали несложными заклинаниями. Всех. Всех до единого. Таких, кто совсем не пострадал, среди нас не было.
Надо мной тоже колдовал какой-то стальной, пытаясь закрыть глубокий порез на скуле, полученный от палаша. Его бросили издали, словно копье, отчаявшись прорваться сквозь защищавших нас хисстэ. Но мне было совсем не до того. Шрам? Неужели такие глупости действительно меня когда-то волновали? Даже не верилось… Сейчас меня волновали другие шрамы — в собственной душе. Впервые на моих глазах умирали даны. Умирали бессмертные… Глупость-то какая!
Мы тоже заплатили часть этой цены. Ситориэ, наш влюбленный лучник, укрывал сейчас окровавленными волосами подножие того дерева, с которого стрелял. И колчан его был совершенно пуст, значит, приказа он не нарушил, когда стремительно слетел с ветки, чтобы прикрыть от удара свою Ити. Собой. Больше у него ничего не было. А она… Она еще ничего не знает. Потому что именно над ней сейчас Поют связник «золотых» и Дарэль — он-то и привел сюда резерв.
Странная штука опыт. Только теперь я начала понимать, чего стоят такие подарки — чужая жизнь, преподнесенная тебе. Чего они стоят тем, кто остается… Чего это будет стоить Итиэль. А ведь совсем недавно сама совала голову в пасть смерти, совершенно не задумываясь, а будет ли мне благодарен за это Ассиль? Еще и Тавеля при этом жизни учила — «у нас своих не бросают». Ммать, какая же дура! Хорошо, что тогда все обошлось, а если бы нет?
Интересно, а теперь смогу я решиться на такое? Не знаю… Правда, не знаю. Надеюсь, нет. Так поступают или сумасшедшие, или влюбленные, что, наверное, одно и то же. Потому что оставить спасенному груз собственной смерти — это сильно смахивало на изуверство. И Итиэль придется с этим грузом жить. Долго. Или даже очень долго. Если сможет… Вот, оказывается, какую связь я чувствовала между ними. Действительно, необычнее не бывает. И горше.
«Нет, ну сколько можно возиться с этим идиотским порезом? Кровь остановил — и ладно. Остальное само заживет. Наверное. Если меня оставят, наконец, в покое и дадут выплакаться. Или я теперь уже и плакать не смогу? Ну нет, лаэда Судьба, так мы не договаривались! Этого ты у меня не отнимешь»…
А через полчаса из позорной истерики меня решительно выдернул Тавель. И лишь после этого я соизволила поднять свой мокрый нос и зареванные глаза и оглядеться по сторонам. Черт, а поляна-то опустела! Глава школы со скудным эскортом всего из двух стальных, Дарэль, вокруг которого крутился еще один хисстэ его личной охраны и я — больше никого на ней не было.
— А где все? — задала я в пространство идиотский вопрос, но потом, спохватившись, уже более осмысленный — конкретно Тавелю. — И ты здесь откуда?
Скариэ быстро, но внимательно прошелся взглядом по моему лицу, без сомнения отметив для себя и свежий рубец на скуле, и все наружные признаки моего плачевного душевного состояния, но совершенно спокойно ответил:
— «Все» закрывают второй прорыв восточнее. Там лесные кошки с пятого Приморского, что сюда двигались, еще на три сотни орков напоролись. И тех, кто был в сознании, включая раненных, отправили туда. А я приехал в Приморский. И по совершенно другому делу, кстати. Но ты, моя неспокойная ривессэ, опять умудрилась влезть в то, чего до сих пор не было, поэтому я здесь — разбираться в ситуации. Еще вопросы?
— Да! — подобное обращение всегда стремительно приводило меня в норму. — Почему мне не сказали о втором прорыве, когда «всех, кто был в сознании, включая раненных», бросили на помощь приморцам?
— Дарэль? — вопросительно глянул на него скариэ, переводя, так сказать, стрелки.
— В том истерическом состоянии, в каком она пребывала, я не мог считать ее находящейся в полном сознании, — совершенно спокойно пояснил тот всем интересующимся.
Ах ты ж, дипломат занюханный! Нашел причину оставить меня здесь!
— Истерика?! — взвилась я, — Истерика вам будет прямо сейчас, если вы не прекратите ваять из меня нервнобольную!
