Разумеется, никто подобного не ожидал. Ну, кроме Тавеля и Вокэнни. Именно последний судорожным шепотом принялся объяснять ситуацию оставшимся «мушкетерам». Даже Лавириэль присоединилась к компании, спустившись со своего возвышения и небрежно накинув изолирующий полог, дабы не подслушивали кому не следует. Всем остальным оставалось просто молча крутить головами, пытаясь хоть что-то понять в происходящем. Впрочем, верхушка морского клана отреагировала оперативно — на совещание у них ушло не больше пары минут. Затем вперед вышел Канриль:

— Морской клан, и я, Канриль, как его глава и отвечающий за него, принимаю твой вызов. Без объяснения причин, которые мы знаем. Право мести за свою жизнь с клана морских я снимаю.

Зал замер. Клановая дуэль! Такого у них не было уже хрен знает сколько. Да еще и без объяснения причин. Такого не было, пожалуй, никогда. На секунду Вессаэлю показалось, что хваленое спокойствие данов рухнет и без моего участия, настолько глубокую трещину оно дало, но… устояло. Все-таки устояло.

Как раз в этот момент потрясенной тишины и прозвучал мой вызов. Отчетливо, на весь зал, оповещая всех о том, что и почему случилось на гномьем острове. Второй изолирующий полог, вместо уже снятого, Лавириэль накинуть просто не успела.

Вызволять обиженного гномаэ дана, меня то бишь, кинулись всем Советом во главе со сьеррином и лесной владычицей. Даже не разобравшись до конца в ситуации. Хорошо хоть не всеми присутствующими, то-то бы гномы удивились. Хотя были и такие попытки, но энтузиастов вовремя притормозили. Мастерам за глаза хватило и Большого Совета в полном составе. Точнее, почти полном — Канриль с Канасси под шумок отстали и затерялись. И когда события на Пикте прояснились до конца, искать их стало поздно. Пропали даже следы, ведущие за Сферу. Впрочем, можно считать, что они сами выбрали себе наказание. Изгнание для дана гораздо хуже смерти и, в общем-то, смертью и является, правда немного отсроченной. Хотя окончательно стряхивать их со счетов было пока рано — не те это фигуры. Но это уже случилось позже.

А на тот момент мы втроем, еле передвигая ноги, спотыкаясь и заваливаясь друг на друга, героически брели с противоположного края Пикты к входам в гномьи пещеры. И когда грязные, потные, отнюдь не слегка побитые, но нагруженные книгами (за которые мне всю дорогу пришлось воевать с Шиконом, порывавшимся их бросить или хотя бы спрятать до лучших времен), мы вывернули из-за последнего поворота, то меньше всего ожидали увидеть ту картину, которую увидели: растревоженный, но запредельно высокомерный Большой Совет при полных парадных одеяниях, усиленный командой «мушкетеров», напротив взмокшего и встрепанного после целой ночи безуспешных поисков Совета Мастеров, тоже кем-то там усиленного. Стоявшие друг перед другом у входа в пещеры весьма агрессивно и недвусмысленно. Стенка на стенку. Вернее, кучка на кучку.

— Охренеть! — это было единственное более-менее цензурное из оставшихся у меня выражений. — Быстро же вы добрались, лаэды. Нам больше времени понадобилось, чтобы доползти сюда от старых сидов.

Эта немудреная фраза произвела эффект разорвавшейся бомбы. Не знаю, кто там больше обрадовался, но удивились больше определенно гномы. Они, честно говоря, нас уже похоронили, особенно после непонятного взрыва у гворсов. Но рванули к нам все присутствующие наперегонки. Победили даны — у них ноги длиннее, впрочем, гномаэ отстали не намного. И трофеи, то бишь нас с Шиконом, поделили по честному — одного Большому Совету, другого Совету Мастеров.

Все еще глупо и покорно улыбавшегося Овестига даны без боя сдали мастерам, о чем после моего рассказа сильно пожалели. А упрямые пеньки никак не хотели отдавать его обратно, мотивируя тем, что оный гворс есть на самом деле их проворовавшийся собрат, бежавший от честного и справедливого суда. И теперь этот суд состоится, что бы там эти ушастые себе не вообразили.

Нет, все таки вредность гномаэ не зря вошла в поговорки данов. Именно вредность, ничем другим объяснить их непонятное упорство было невозможно.

Пришлось мне на следующий день опять брать ноги в руки и одной идти на тайные сепаратные переговоры к Балайету, нынешнему, хоть и временному и.о. главы их Совета. И данов лишь с огромным трудом удалось убедить отпустить меня туда, доказав, что больше мне внизу ничего грозить не могло — с гворсами разобрались окончательно, пусть и неожиданно. Ха, да знала бы я чего у них там еще есть! Но я пока не знала, а никого из ушастых не пустили даже на порог. И поскольку брать пещеры штурмом данааэ были еще не готовы, хотя Тавель и подогнал уже все свое смертоносное железо, развесив его по местам, в смысле, на себе, то положение следовало спасать. Причем срочно. И кроме меня, как стороны более-менее нейтральной, сделать это было некому.

— Балайет, — задушевно уговаривала я мастера в его кабинете с замечательным бежевым столом, — я очень, очень тебя прошу, ну уступи ты нам этого вашего вора. Хочешь, обменяю его на те камни, что мне ваш Совет подарил?

— Да ты чего? — изумился тот в ответ. — Неужели этот дерьменок того стоит? Почему?

Ладно, понятно: меняться здесь сегодня намерены только на информацию.

— Мастер, не ваше это дело, но… Короче, слушай. Вессаэль сегодня бросил вызов главе морских…

— Канрилю, что ли? — проявил понимание вопроса гномаэ.

— Угу, ему. Не то, чтобы я сильно переживала за исход поединка, но все-таки… В общем, подлый он очень, может чего и выкинуть, а когда сьеррин станет трупом, доказывать соблюдали мокрохвостые правила или нет будет поздно. Но этот ваш Овестиг знает о морском такое, что разом выведет того из числа честных и, соответственно, пригодных для дуэли персон.

— А может мы тоже не прочь это узнать? — перебил он меня.

— Что ж ты такой любопытный, мастер? Совсем не в меру. Ну объясни, зачем оно тебе надо? Своих заморочек не хватает? В чужие надо влезть?

— Между прочим, это они к нам влезли! — окрысился Балайет. — Хотелось бы знать зачем?

— Не передергивай! К вам никто не лез. Гворсы это не вы, при любом раскладе.

— Тоже мне, большой специалист по гворсам! — сарказм едва помещался в его некрупной персоне.

— Ну не знаю, большой или нет, — безмятежно начала я, а затем рявкнула неожиданно и резко, заставив гнома отшатнуться, — но последний — точно!

Балайет открыл рот, собираясь ответить… и тут же, клацнув зубами, закрыл его обратно — все, что он мог мне по этому поводу сказать, выглядело в лучшем случае глупо. Удар был нанесен значительно ниже пояса, но да когда оно меня останавливало? И я продолжила дальше:

— Данам были нужны только ИХ вещи из ИХ сидов, в которые ни вас, ни гворсов никто не приглашал. Наоборот — тщательно зачаровали все входы, чтобы туда никто не совался. Вы намек не поняли, наковыряли себе в обход других дырок, а теперь еще и права качаете?

— Из-за чего объявлен поединок? — мастер резко сменил не слишком приятную для себя тему.

— Балайет, не наглей, — осадила я его. — Это вас уже совсем не касается. Повода не знает даже большинство данов, дуэль объявлена и принята без объяснения причин.

— Ого! — оценил мастер, просто по роду своей работы неплохо разбиравшийся в обычаях соседей. — Но ты-то знаешь?

— Я-то знаю, — мой ответ попал ему точно в тон, — но чужими тайнами не обмениваюсь. И вообще, сейчас важно только одно — драться с Канрилем после признания его полным говнюком станет невозможно. Понимаешь, этой чертовой дуэли, которая не дает мне спать третий месяц, не будет! Так отдашь гворса?

Он внимательно посмотрел мне в глаза, тяжело вздохнул и сказал:

— Тебе отдам. Им всем не отдал бы, но тебе…

— А почему именно мне? — не удержалась я от вопроса.

— Потому, что тебе это действительно надо, а им просто хочется, — со значением припечатал он.

— Хм, — пару секунд я безуспешно пыталась пробиться сквозь дебри чужой философии, а потом махнула рукой. — Мудрено ты как-то говоришь, мастер, но… Спасибо! Огромное!