Я еще раз внимательно осмотрела комнату на предмет чего-нибудь полезного, заодно успокоив Шикона, чтобы не дергался зря и поберег силы. Уж не знаю, как так вышло, но роль начальства в нашей вынужденной компании окончательно перешла ко мне. Я отметила это чисто механически, продолжая осматриваться.
Глава 9
Комната, где нас заперли, когда-то явно знавала лучшие времена, но мало что о них напоминало сейчас. Грязная, убогая, с грубой, даже на вид неподъемной мебелью и закопченным факелами потолком. Горелая вонь этих факелов хоть чуть-чуть перебивала остальное тошнотворное амбрэ, иначе, боюсь, ни о чем другом я думать просто не смогла бы.
Стул, к которому меня прикрутили, был такой же топорный и громадно-тяжелый, как и все вокруг. Сдвинуть его, да еще и вместе со мной, было делом абсолютно нереальным. Единственное, что выглядело полезным для нас, так это два огромных топора, висевших крест на крест высоко на дальней стене в качестве украшения. На мой вкус весьма сомнительного — очень уж оно напоминало пожарный щит. Впрочем, нам бы и такое сгодилось, только вот как до них добраться? Шикон не просто избит, но еще и увязан на манер сардельки — так, что даже приподняться не в состоянии, не говоря о уж о прыжках куда-то под потолок. Про себя вообще молчу.
Разглядывать эту инсталляцию приходилось с риском свернуть себе шею, поскольку висела она на задней стене, прямо напротив входа, к которому меня развернули лицом, а потому я бросила это опасное для жизни занятие и задумалась. Итак, дано — топоры высоко на стене и недоученная магичка в паре-тройке метров от них, совершенно лишенная на данный момент возможности поколдовать. Требуется — как-то добраться до этого инструментария. Хотя бы до одного.
Так, а что тут вообще можно сделать? Например, пролевитировать его Шикону, чтобы он разрезал нам веревки. Н-да, с завязанными руками очень реально. Я и со свободными-то не возьмусь, потому как в совершенстве владею только файерболами, но без жестов контроля мой шарик разнесет тут вдребезги и пополам все, включая нас. Проверено уже — там, в заброшенном сиде, когда только хорошая реакция Вессаэля нас и спасла. Так что электромагнитные поля лучше не трогать…
«Стоп! — я застыла, опасаясь спугнуть промелькнувшую мысль. — Магнитные! Ведь топор явно железный, можно попробовать его притянуть. Не учили ничему подобному? Прекрасно, значит, от нас этого и не ждут. Будем действовать нетипично».
Я прикинула, как такое можно провернуть и поняла — вполне реально. Контроль тут совершенно не нужен. Силу сосредоточим в руках и превратим их в своеобразный магнит (они как раз позади кресла, то есть там, где нужно), а затем направим его фокус на топор, и пусть только попробует не притянуться!
Сказано — сделано. Я начала собирать со струн все, до чего смогла дотянуться, перекинула силу в ладони, а затем резко «пожелала» их намагнитить… Больше ничего сделать не успела — просто не понадобилось. Руки налились горячей тяжестью, а волосы на голове встали дыбом, сыпанув искрами. В тот же момент оба топора сорвало со стены, выдрав заодно и крюки, на которых они держались, и с жутким грохотом плашмя шарахнуло по моему креслу. К счастью, по спинке и с обратной стороны, иначе я бы просто не выжила. Как «выжило» кресло — не знаю. Даже скользящего удара древком по руке (слава всем богам не лезвием), вполне хватило на то, чтобы минут пять я выражалась лишь очень затейливо. Цензурными у меня остались только вдохи, выдохи уже получались с матершинкой. Шикон обиженно зашипел откуда-то снизу — не оценил красоту слога. Надо же, какие мы нежные, кто бы мог подумать? Гномский мальчик из хорошей семьи, шокированный грубыми выражениями недоделанной даны — оказывается, бывает и такое. Ничего, осуждение я перенесу, и даже легко, главное, что все-таки попустило. Синяк, конечно, останется о-го-го, но хорошо хоть перелома не было. Кажется.
А еще утешало, что на грохот никто не явился. Не услышали или не придали значения? Не важно, им же хуже. Я опять вывернула голову и оценила результаты своих стараний. Да уж, с силой вышел явный перебор, страх сыграл со мной злую шутку, на будущее надо будет учесть. Но в целом результат радовал. Один топор после удара отнесло обратно к стене, зато второй засел в полу, войдя лезвием в стык между плитами чуть ни на треть. И теперь древко торчало почти вертикально, возвышаясь над хищно закругленным острым лезвием.
Я еще разок пнула Шикона, отвлекая его от ворчания по поводу моего грязного языка, и взглядом показала себе за спину. Оценил, мгновенно заткнулся и покатился в нужном направлении. Можно было лишь посочувствовать чистюле-гному, вынужденному таким образом вытирать заплеванный пол, но сейчас не до сантиментов. После десятка весьма болезненных перекатов он добрался-таки до торчавшего топора, и изогнувшись совсем уж немыслимо начал перерезать веревки на руках, шипя и постанывая от боли. Через минуту Два Кулака освободился и, выдернув оружие, начал отрезать от кресла меня. На это ушла еще пара минут, после чего мы были, наконец, свободны.
Ну вот, теперь можно и поколдовать, то есть для начала попробовать связаться хоть с кем-нибудь. «Телефончик» я уже худо-бедно освоила, но здесь толку от него было как от зимы в холодильнике — никакого. Нет, на всякий случай я, конечно, попыталась: и просто бросить чары переноса голоса Вессаэлю, и дотянуться до Ассиля через вэссеру — бесполезно, чего, собственно, и следовало ожидать. А значит нам придется как-то выбираться отсюда самим, причем быстро, пока гворсы не упились до состояния полного бесстрашия и не решили проверить, как мы без них тут поживаем. Впрочем, теперь у нас для этого появилось море возможностей, нужно только выбрать подходящую. Но первым делом все-таки подлатать Шикона как следует…
— Эй, великий и могучий воин, ходи сюда. Освобожденная тобой трепетная дева станет лечить твои раны. Нет, не слезами. У этой конкретной девы найдется кое-что получше.
— Я не воин, у нас их нет, — почему-то обиделся он. — У нас только мастера. А я механик. Хороший, притом.
— Да ну! — попыталась обрадоваться я, в надежде заглушить никуда не девшийся страх. — Значит, ты мастеришь этих паровых монстров?
— Не-е, не мастерю, — засмущался он. — Чиню. Ну и уход кое-какой. Масло там, остальное…
— Понятно, тоже дело хорошее… Ну вот, почти порядок, — сменила я тему, снимая руки с его плеч. — Большего, к сожалению, сделать не могу, все-таки силы в тебе нет.
— Да я и так как новый, — удивился Шикон, — нет, правда спасибо…
— Благодарить будешь, когда выберемся.
Постанывая от боли в затекшем теле и баюкая ушибленную руку, я слезла с кресла и подошла к двери, внимательно изучая ее:
— Надеюсь, оставаться здесь ты не собираешься?
Идиотский вопрос он проигнорировал, но через пару секунд у меня за спиной раздалось:
— Слушай, могу я спросить?
— Можешь, конечно, — разрешила я, занятая осмотром засова и одновременно попыткой по-быстрому подлечить и себя тоже. — Может, даже и ответ получишь… Может, даже и правдивый… Это смотря о чем спросишь…
— Почему ты их не боишься? — Два Кулака был абсолютно серьезен.
— А не дождутся! — вызверилась я в ответ.
— Инна, пожалуйста, мне очень важно это знать…
Я, наконец, отвернулась от двери и внимательно посмотрела на Шикона.
— Это потому что ты их как раз боишься? — очень осторожно поинтересовалась я в свою очередь. — И считаешь такое занятие крайне недостойным вои… э-э… механика?
Он только молча склонил голову.
— Что ж, тогда отвечу правду: я тоже боюсь. До судорог. Но на самом деле я в любом виде, даже завязанная сарделькой, все равно сильнее их всех, вместе взятых. И хозяин положения здесь тоже я, только они этого не знают. Им не сказали. Потому как у меня всегда есть возможность уйти через «запасной выход», и напоследок так хлопнуть дверью, что все здесь разнесет в мелкую пыль в самом буквальном смысле слова. Так что решать, когда и как я умру предстоит все-таки мне, а не им. Не буду врать, что очень уж тороплюсь с этим, но и колебаться в случае чего не стану. Кстати, должна тебя предупредить — если совсем припрет, я все же устрою здесь маленький бумсик. Такой, что и трупов не останется. И от нас тоже. Надеюсь, ты не сильно против?
