– Ну у тебя по крайней мере есть такая возможность, выбор. Если бы захотел, ты бы полюбоваться, а я придя в свой дом буду скучать в одиночестве.

– Так заведи кота, собаку, свинку или другое домашнее животное, зачем тебе именно ребенок? – недоумевал он

– Я не знаю, а что это так важно, я ведь просто фантазирую,– успокоила она.

Он облегченно выдохнул, не так то уж и легко любить сумасшедший плод своих мечтаний. Однако её красота в любом случаи компенсировала бы многое.

Между ними повисло неловкое молчание. Они оба уставились за стекло. Она определено обиделась,– подумал он.

– Я тут подумал, может как-нибудь заглянешь ко мне? – спросил он,– можем посмотреть кино или сходить куда-нибудь?

– Угу, да как-нибудь обязательно,– ответила она не переставая смотреть сквозь стекло.

Он совершил пару неловких попыток взять её за руку, но получил отказ.

– Ну так, до завтра?!– нерешительно уточнил он.

– До завтра! – констатировала она.

Они отправились по своим рабочим местам, а дети за которыми они наблюдали продолжили свое одинокое существование.

Глава третья

Дурные сны

Взревела сирена. На экране замигал огонёк. Эйн очнулся от размышления и произвел пару хитрых манипуляция, понятные лишь ему одному. Встревожившая ум сигнализация успокоилась.

«К чему это она ему рассказала?» – вновь и вновь задался вопросом. «почему именно сейчас, когда всё так хорошо шло?». Он конечно же имел ввиду их отношения и как ему казалось взаимная симпатия.

Про таких людей как Эйн говорят: бог дал ему двойную порцию мозгов, но в замен забрал половину сердца. Он был эмоционально холодный, расчётливый, рассудительный, что с одной стороны прекрасно помогало в жизни, но с другой он всё же ощущал, что ему чего-то не додали.

Мими, если и не противоположное отражение его характера, то во всяком случае находилась по ту сторону реки. Нет она не была дурой. Она обладала эмоциональным интеллектом, присущий в основном женщинам. Мими всегда могла наперед угадать, кого стоит пожалеть, когда приободрить, а кому просто подать кружку горячего шоколада. Она всегда была очень добра и проницательна. Редкое качество в современном мире, к тому же для девушки её внешности.

Они буквально говоря были двумя параллельными, которые никогда не должны пересекаться. Однако жизнь – это не математика, а скорее физика, и они подобно двум магнитам с разными полюсами тянулись друг к другу.

Она подошла к ребенку, который уже в эту секунду состроил кислую мину и был готов запротестовать в доступной ему манере из-за того, что его оставили без должного внимания на слишком долгий срок и показать окружающим, кто здесь настоящий босс.

Нежно обнимая ребенка молодая девушка покачивала его на рука, как вдруг, что-то задавила у неё в груди. Она улыбнулась, а по её щекам струились слезы. Чувства, накатившие на неё оказались одновременно приятными и пугающими. Она почувствовала, будто кто-то ей вернул украденное или давно потерянное. Другое же напротив, вопило: опасность, запрет.

Успокоившись на руках у нянечки удовлетворённый младенец вновь сладко засопел, и она опустила его в кроватку.

Отринув от ребенка Мими дрожащими руками отерла слезы, затем взглянув на руки она быстро сунула их в карманы.

С наружи замигал свет, а в коридоре зазвенел звонок. Она его слышать конечно же не могла, но сигнал к обеду был отчетливо ясен, на смену зашла её коллега. Они обменялись несколькими знаками приветствия, и она пряча от стыда покрасневшие глаза вышла в коридор.

– Хай, Мими,– поприветствовал её мужчина.

Миниатюрный сенсор в глазу замелькал и выдал краткую биографию.

– Привет Чарминг,– поприветствовала в ответ доктора.

– Я тут собираюсь устроить вечеринку на орбитальной станции, ты приглашена.

– Спасибо,– учтива ответила она,– но я, наверное, откажусь.

– Там будет улетная туса.

Она улыбнулась от этого архаичного каламбура.

Орбитальные вечеринки были весьма популярны в последние пять лет. Новое веяние в сфере развлечение: без гравитации, алкоголь в суспензиях, пузыри и всё такое. Получит на них приглашения даже когда это стало доступным было хорошим знаком для любого.

– А Эйни, там будет? – спросила она.

– Этот ботан что ли? Нет!

Она смутилась.

– Если ты конечно хочешь, то можешь сказать, что он тоже приглашен, но отвечать будешь сама за него, если он будет обламывать кайф. С этой вечеринки пораньше не уйдешь! – заявил он и зашагал в противоположном направлении.

– Запишу его как плюс один,– крикнул он ей в след исчезая за поворотом курилки.

Она закатила глаза и расплылась в улыбки.

– Кто такая Элис и где она живет? – из-за поворота, сзади подкрался Эйни.

– Что? – обернулась она на знакомый голос.

– Кто такая Элис? – повторил он,– в позапрошлом веке песня была такая.

– Ооо! и о чем же она? – улыбаясь спросила Мими

– Я думаю о тебе! – ответил он.

– Но ведь я не Элис!

– Я думаю это не важно, люди часто придумывают названия, имена, которые ничего не значат конкретного и одновременно всё, кажется это называется собирательный образ.

– Как интересно, и я это она?

– Я думаю да?!

– Нас пригласили на космовечеринку.

– Тебя пригласили! Я буду там чужим, как говориться плюс один,– угрюмо произнес он, вероятно слышав комментарий самодовольного Чарминга.

– То есть ты не пойдешь?

– Не хотел. Буду дома смотреть кино куплю пару баночек органического пива сериал от нетфликс и пиццу.

Она сделала лицо словно проглотила кислый лимон.

– Звучит конечно круче орбитальной вечеринки- в невесомости и без лимитным баром! Однако без тебя я тоже не пойду.

– Нет, ты должна, тебя-то там ждут,– ответил он копошась в своих кудрявых волосах.

Когда он смущался или пытался оправдаться, то часто походил на взволнованную обезьянку перед киоском с мороженым.

– Если ты настаиваешь, то пойду!

Глаза его потускнели от печали, подобно затухающему монитору.

– Но только с тобой,– прибавила она.

– Хорошо, пиццу можно оставить и на потом,– согласился он просияв. Они зашагали по направлению к столовой вдоль длинного, опустевшего коридора.

– Знаешь, у меня тот разговор всё из головы не выходит,– начал он.

Она ничего не ответила и постаралась на сколько это возможно не подавать виду.

– Я погуглил и узнал, что для женщины твоего возраста- это нормально ощущать такие эмоции.

– Для какого это возраста?

– Инкубационного.

– Инкубационного?

– Да кажется это так называется, когда человек женского пола вынашивает и рожает человека, по-моему, это раньше называлось беременностью,– с каждой фразой, с каждым словом он все больше и больше походил на заговорщика, опускаясь ниже и ниже над своим обедом.

Она смотрела на него остолбенелым взглядом, а он все продолжал цитировать учебник:

– В справочнике сказано, что это не опасно, но было бы неплохо сходить к психологу, или эндокринологу для нормализации гормонального фона.

Ещё каких-то жалких сто лет назад любая адекватная женщина, а уж тем более такая молодая и привлекательная, как она влепила бы пощёчину, пошатнув крепость зубов в нахальной челюсти, вымолвившую эти слова. Однако сейчас, эта фраза была вполне нормой, заслуживающей благодарности. Она и сама ощущала перемены в себе.

***

На утро она чувствовала себя как никогда прежде- разбитой и усталой. Выпив горстку витаминов на завтрак и приободрившись контрастным душем, она натянула свою фирменную улыбку и покинула дом. Внешне она по обыкновению выгладила Мими, в душе творилось иное. Сон, вымучивший её, не давал покоя, потому она решила записаться к врачу, чтобы выяснить, что с ней происходить, ведь прежде ещё ей никогда не снились такие сны. Она никогда не переживала о свой работе, даже когда только начинала, а тут такое, спустя пять лет. Что-то в ней проснулось.

– Привет, Бри,– поприветствовал её по-прежнему Эйншейн.