– Встань, – сказал начальник русского монашества, – и приобщись.

– Я не готов, я только что из мира.

– Приступи и приими.

И тогда Авраамий подошел и приобщился из полной чаши.

Так совершилось устроение в великой Лавре юного подвижника. Из мира он принес с собой удивительно ясное и светлое настроение, какой-то торжественный строй жизни, который уже достаточно обрисован сказанием о годах его юности, ту глубокую разумность и тихое обаяние благодушия, которые с первых лет влекли к нему сердца. Теперь эти свойства должны были еще усовершиться. Он шел царским путем, путем монастырского монаха, и умел на своем царском пути достигнуть многого.

«Во всякой добродетели» проходило первое время иноческой жизни Авраамия. На него возложены были послушания – на клиросе и исправление листов выходящих из лаврской типографии духовных книг.

На первой неделе Великого поста, 21 февраля 1797 г., Авраамий был пострижен в иноческий сан с именем Антония; с тех пор он получил еще новые послушания – чтение канонов и произнесение проповедей, и, кроме того, поручено ему было заведывать лаврской библиотекой. 20 ноября 1799 г. посвящен в иеромонаха и получил вскоре предложение – отправиться в миссию в Константинополь. Но Антоний просил позволения остаться в дорогой ему Лавре и усилил свои подвиги. Он строжайше содержал монашеское правило, надел власяницу, ночи проводил на молитве и только краткое время отдыхал на жестком ложе, покрытом черным сукном. Он редко ходил на трапезу, и ту пищу, которую по сочувствию приносил ему в келлию один из братии, он раздавал нищим.

Когда Лавру посетил знаменитый митрополит Московский Платон, он спросил Антония, почему он не пошел в учителя, и на ответ инока, что он пришел в Лавру, чтобы самому поучиться, возразил, что он ищет своего покоя.

– Точно, – отвечал Антоний, – того покоя, о котором Спаситель наш говорит: «Приидите ко мне вей труждающиеся и обремененнии, и Аз упокою вы».

Последовательно занимав несколько должностей, Антоний был назначен в 1814 г. начальником ближних (Антониевых) пещер. Эта должность, дававшая возможность постоянно находиться у рак великих угодников, была по нраву Антония; он думал о принятии схимы, но 2 января 1815 г. поставлен наместником Лавры.

С этим высоким званием усугубились обязанности Антония, который, назидая братию, не оставлял без внимания и богомольцев, гостеприимно открывая им двери своих келлий и поучая их в кротких беседах о православной вере, жизни святых, добрых нравах, – но с обязанностями усугубились и подвиги его. Он бодрствовал в молитве и священном чтении до полуночного колокола, по которому шел он к заутрене, и только после службы давал себе краткий отдых. Входя во все подробности лаврской жизни, ежегодно Антоний начинал братский сенокос, делая «первую ручку», т. е. впереди всех скашивая первую полосу.

В 1816 г. в сентябре посетил Киев император Александр! и несколько раз был в Лавре. Между прочим, указывая на колокольню, по случаю царского приезда горевшую бесчисленными огнями, государь спросил наместника: «Долго ли она будет в таком блеске?»

– Пока не истощится материя света.

– А там что?

Поклонясь государю, наместник молчал. Тогда государь докончил: «Угаснет. Такова и земная слава! Вот там у вас цари (в пещерах). Они торжествуют восемьсот лет над тлением».

12 сентября наместник по назначению государя и в его присутствии служил в церкви преподобного Антония, в пещерах. Пел придворный хор и по окончании службы государь спросил наместника, хорошо ли они пели.

– Скороспешно, так что я затруднялся в чтении молитв.

– Люди дорожные, – пояснил государь.

А наместник на то ответил: «Дело Божие должно делать в надлежащем порядке». После того государь рассказывал Антонию, как встречал он, окруженный 80 тысячами русского войска, Пасху в Париже. Много раз был приглашаем Антоний для беседы к государю, который пожаловал ему при отъезде наперсный алмазный крест в двенадцать тысяч.

В 1818 году наместник Антоний возведен в сан архимандрита.

В 1825 году Воронежская епископская кафедра осталась праздной. Митрополит Киевский Евгений, родом из Воронежа, говорил, что Бог благословит Воронеж, если туда назначать Антония.

31 января 1826 года архимандрит Антоний в соборной Лаврской церкви Успения Богоматери рукоположен во епископа граду Воронежу. Пред отъездом он говорил: «Не надеюсь на себя, там есть два святителя Христовы – Митрофан и Тихон. Их молитвы подкрепят меня».

С великим нетерпением ждали в Воронеже нового архиерея, известного святостью жизни; и в первое его служение в соборе паства заметила в лице его что-то небесное.

Все время архиерейства своего преосвященный Антоний служил часто. С первой же поры при его служении стали появляться причастники. После обедни он любил приглашать к себе в келлии, и там гости наслаждались его духовной беседой. Видя его доброту, духовенство его епархии помимо церковных дел стало относиться к нему в своих частных нуждах и недоумениях. Часто открывались ему в бедности, и он из своей комнаты выносил тогда денег.

Многие и посторонние люди приезжали в Воронеж для беседы с преосвященным Антонием.

Одним из первых дел по прибытии преосвященного Антония на кафедру было обновление Благовещенского собора, расширение крестовой церкви и соборной колокольни. Нашлись щедрые жертвователи, и вслед за городскими храмами стало обновляться, украшаться и созидаться вновь много храмов по епархии. В промежуток только 1833-45 гг. в епархии сооружено вновь 63 храма.

Священникам преосвященный разослал увещевание, чтоб они разъясняли пастве необходимость бывать у исповеди и св. причастия, и склоняли бы к более частому говению, поучали милосердию и всепрощению Божию и заботе о спасении души; сделано было также распоряжение, чтобы читались в монастырях понятные поучения, хотя бы в церкви стояло и десять человек, и один. «И один, – пояснял владыка, – с любовью приняв слово, может передать другим: и сам спастись, и назидать ближних». Вместе с тем архипастырь старался упрочить почитание икон, говоря об их великом значении.

Посещая знакомые ему семьи, он прежде всего молился на св. иконы, и если не находил их, выговаривал хозяину. При освящении одного здания, не увидев иконы, он строго заметил среди бела дня: «Какой тут мрак», – и тогда тотчас принесли икону.

Ознакомившись с делами обширной епархии своей, заключавшей и область войска Донского, архипастырь нашел ее в крайнем беспорядке. Дело устроения ее предстояло весьма сложное.

Когда преосвященный Антоний отправился обозревать епархию, он служил ежедневно в городах или селах. Все время поста он проводил ночи в молитве и только под утро садился для отдыха на стул. Целыми часами на воздухе благословлял он крестьян, заходил в избы, где хозяева зажигали пред иконами свечи; мужики между собой или помещики для мужиков устраивали трапезу, которую преосвященный благословлял, и за этими трапезами случалось тысяч до пяти народу. А в помещичьих домах собирались окрестные дворяне со своими семьями. Останавливаясь в селениях, преосвященный приказывал своим служителям развозить убогим хлебы и милостыню.

В 1831 году, в год холеры, архипастырь подвигнул духовенство на неусыпное исполнение обязанности напутствовать умирающих; благодаря увещеваниям его, множество народа говело, и те, которым пришлось умереть, перешли в иную жизнь подготовленными.

По кончине святителя Митрофана, первого епископа Воронежского (в первой четверти восемнадцатого столетия), память о нем среди народа не умирала; над гробом его служили панихиды для испрошения себе его молитвенного ходатайства – и получали требуемую помощь. В первые же годы управления преосв. Антония Воронежской епархией число несомненных знамений от угодника стало особенно велико. Святитель исцелял больных, являлся страждущим, даруя им помощь и милость. Из отдаленных мест стали приходить богомольцы ко гробу святителя Митрофана. После панихиды возлагалась на молящихся мантия, в которой святитель совершал свое молитвенное правило.