- Вся наша одежда утонула. Ни у кого из нас нет ничего, кроме купальников и плавок.

- А как же пираты? У них не было никакой одежды?

Колетт покачала головой.

- Я проверила все ящики. Ничего. Вся их одежда была на них самих.

- Черт.

- Итак, у нас есть несколько одеял и наши купальники. Обуви нет. И нет палатки.

- Че снял свои ботинки, прежде чем прыгнуть в воду.

- Почему ты называешь его Че?

- Это его имя, кажется.

- Да, но тебе-то что? Он бы изнасиловал и убил нас, будь у него хоть полшанса. Он не знает твоего имени, и ему все равно.

- Имя очеловечивает пленника. Может быть, я хочу очеловечить его, чтобы напомнить себе, что нельзя убивать человека, даже если он сделал что-то ужасное.

- Я не буду с этим спорить, но, что касается обуви, одна пара старых ботинок не принесет нам много пользы. А для чего, по-твоему, нам нужна обувь?

- Чтобы ходить в джунгли. Мы не можем вечно питаться рыбой.

- Ни за что. Мы не сунемся в эти джунгли, по крайней мере, пока не обойдем остров по береговой линии и не оценим его размеры. Кроме того, если здесь кто-то живет, мы найдем хижины или даже целый поселок, который гарантированно будет на берегу, если остров обитаем.

- Черт. Почему ты всегда прав?

Оскар пожал плечами. Он ничего не мог поделать, если всегда и во всем был прав.

- Так что ты говорила о ночной температуре?

- Просто... если температура упадет... наши задницы замерзнут.

- Мы всегда можем обняться.

- Почему-то я знала, что ты именно это предложишь.

Колетт шагнула к нему и положила руки ему на грудь.

Она наклонила голову и улыбнулась, глядя на него полуприщуренными глазами. Оскар положил руки ей на талию и наклонился, чтобы поцеловать ее.

Девушка прильнула к нему губами так страстно, как Оскар даже не мечтал. Он не мог поверить в это. Девушка, которая динамила его все эти годы, которая украла его сердце и таскала за собой, как щенка на поводке, сама упала в его объятия. Парень почувствовал, как его член напрягся.

Он положил руку ей на задницу, но она отстранилась, резко оттолкнув его.

- Прости, - сказал он. - Я не хотел...

- Ничего.

- Тогда что... что не так?

- Все в порядке. Пожалуйста, не принимай это на свой счет. Я знаю, что ты чувствуешь ко мне, и поскольку мы здесь одни...

Я хочу тебя?

Я наконец-то хочу с тобой трахнуться?

Я наконец-то хочу взять в рот твой громадный член и пить твою сперму, как лимонад в жаркий летний день?

Он подумал о сотне различных способов закончить это ее предложение.

- Я просто хочу, чтобы ты знал, что ты мне нравишься как друг, и, пожалуйста, не пытайся сделать из этого что-то большее.

Этого он не ожидал. Он подумал, что по крайней мере получит возможность полапать ее.

- Погоди, дай мне прояснить ситуацию. Ты, - Оскар показал на свои губы, - ты поцеловала меня. Сама поцеловала.

- Я просто хотела доказать тебе, что мой поцелуй ничем не отличается от поцелуев других девушек, чтобы, может быть, ты понял, что я ничем не отличаюсь от всех остальных, с которыми ты встречался.

- Но для меня это был особенный поцелуй. Для меня ты не такая, как другие девушки. И посмотри на стояк в моих плавках.

- Я так не думаю.

- Посмотри на себя. Ты великолепная, умная, веселая и...

- Дело не во мне. Дело в тебе. Ты парень, у которого есть все. Это сводит тебя с ума, когда ты видишь что-то, чего хочешь, но не можешь этим обладать. Если бы я переспала с тобой в первый раз, когда ты пригласил меня на свидание на первом курсе, я бы тебе надоела через неделю. Но я сказала, что хочу быть только твоей подругой, и ты продолжал хотеть меня, даже когда встречался с другими девушками.

- Ты особенная. Я всегда знал, что ты не такая, как все.

- Особенная, потому что отказала тебе.

Теперь Оскар начинал злиться.

- Слушай, ты думаешь, что ты единственная девушка, которая когда-либо отказывала мне? Ты знаешь, сколько девушек расстались со мной, потому что я сказал им, что люблю тебя, что из-за любви к тебе я ни с кем не могу построить отношения?

- Оскар, ты живешь в своем собственном мире, и ты склонен относиться к другим людям так, как будто они живут для того, чтобы скрашивать твою жизнь, словно все вертятся только вокруг тебя. Поэтому скажу тебе: я никогда не буду принадлежать тебе. Я не вещь, которую можно приобрести и положить на полку. Ты отличный парень, и я знаю, что у тебя доброе сердце, но мне нужен кто-то более приземленный, более настоящий. Я и сама достаточно часто витаю в облаках. Я не могу жить с другим человеком, парящим там вместе со мной.

То, что Колетт, которую он знал, любил и пытался завоевать четыре долгих года, создала в своем воображении иллюзорную карикатуру на него, парня, у которого есть все, окончательно сломило его. Он даже близко не был тем человеком, которого она себе нарисовала в своем воображении. Как она могла быть такой слепой? Неужели не смогла разглядеть его истинную сущность?

Хуже того, она принимает его за пустышку.

- Ты чертовски права – ты витаешь в облаках. Ты говоришь, что это я отношусь к людям как к вещам? Посмотри на себя. Посмотри, что ты сделала со мной. Ты вырвала мое сердце и гадила на него снова и снова. Я больше не позволю тебе причинять мне боль.

- Пожалуйста, избавь себя от боли.

- Когда мы выберемся с этого острова, я не хочу иметь с тобой ничего общего. Ни видеть, ни слышать тебя. Никогда.

- Я не это имела в виду.

- Нет, именно это. Или тебе нравится видеть мои страдания, приманивать, а потом отталкивать меня?

- Пошел ты.

- Нет, это ты пошла на хуй, сука. Я слишком долго был рядом с тобой.

- Ага, в надежде залезть ко мне в трусики.

Оскар выхватил у нее из рук бутылку рома и унесся по пляжу.

- Оскар, вернись!

Он выкинул средний палец и показал ей через плечо, отхлебнув разом из бутылки столько рома, сколько смог осилить.

Парень ожидал, что Колетт последует за ним, но она не двинулась с места. Опьянение оказалось сильнее, чем он думал. Интуиция подсказывала ему, что нужно повернуть назад, но гордость и гнев не позволили ему это сделать. Он рассорился с двумя своими близкими друзьями и чувствовал себя паршиво, наверно, даже хуже связанного пирата.

Спотыкаясь, парень подошел к воде и окунул ступни в воду. Зайдя еще чуть глубже, он присел на дно, покачиваясь на волнах. Оскар осушил бутылку, прежде чем подняться на ноги.

Он швырнул стеклянную бутылку далеко в океан и вспомнил, как в детстве собирал вышлифованное песком стекло.

Парень почувствовал себя одиноким, глядя, как бутылка погружается под воду. Он осмотрел берег в поисках камней, которые можно было бы побросать, но не нашел ни одного среди мелкого белого песка.

Берег резко изгибался, как будто часть острова отрезали ножом.

Оскар проследовал вдоль изгибающейся линии вверх по крутому склону, который обрывался в океан далеко внизу.

Мягкий песок перешел в черные камни, которые крошились и сдвигались под его ногами. Это был именно тот тип скал, на которых частенько погибали люди, особенно подвыпившие, но его это ничуть не волновало.

Наконец, склон достиг пика. Он сел и осмотрел остров в лучах закатного солнца; тот сверкал, как взорвавшиеся медные копейки, испещренные фиолетовыми прожилками.

Половина острова была окаймлена пляжами с мелким белым песком, в то время как другая половина, насколько он мог видеть, была покрыта черными разрушающимися скалами. Этот контраст напомнил ему инь и янь. В то время как белый песок уступал место темным тропическим джунглям, черные камни уступали место скрученным, колючим растениям.

Он стоял на стыке двух этих миров. Оба были по-своему прекрасны, и парню хотелось, чтобы Колетт была здесь, рядом с ним, чтобы объяснить ему, как две безумно разные флоры могут сосуществовать, не говоря уже о процветании, на таком маленьком острове, как этот. Дальняя сторона острова простиралась вдаль.