– Неправда. К браслету, который я послал тебе в подарок, я приложил записку со своим телефоном и приглашением приехать ко мне в Испанию.

– Какое приглашение? Какой браслет? – Бетси недоуменно смотрела на него.

Он нахмурился.

– Хочешь сказать, что ты не получила пакет? Он был адресован тебе, и курьерская служба сообщила, что пакет доставили в дом твоей тетки.

– После твоего отъезда я не получала от тебя никаких вестей. Откровенно говоря, не верю, что ты мне что-то посылал. Ты все выдумываешь, чтобы не казалось, будто ты меня бросил.

– И это ты обвиняешь меня во лжи?! – Карлос не верил собственным ушам; он стремительно терял самообладание.

– Что, не нравится? – холодно спросила Бетси.

От ее дерзости он стиснул зубы и все же против воли почувствовал уважение к ней. Два года назад Бетси благоговела перед ним, звездой большого тенниса, но материнство превратило ее в львицу, готовую любой ценой защищать своего детеныша.

Лжет ли она, уверяя, будто не получила браслет?

Карлос провел рукой по волосам. Неожиданный оборот раздосадовал его. Удивление Бетси казалось подлинным. Обвинение, будто он ее бросил, имело бы смысл, если бы она не получила его подарок.

Тогда его задело, что она не ответила, и он больше не пытался связаться с ней. Но это не оправдывает ее за то, что она умолчала о ребенке.

Собственная злость его даже обрадовала. Безопаснее злиться, чем признаться себе, что ему очень хочется распахнуть на ней халат и насладиться ее восхитительным телом.

– Хочется верить, что ты не продалась таблоидам, – отрывисто проговорил он. – Наверное, в каком-то смысле я должен быть благодарным за то, что все стало известно. Ты что, вообще никогда не собиралась рассказывать мне о сыне?

Она прикусила губу.

– Не знаю. Я хотела, но понятия не имела, как ты к этому отнесешься. Утром, когда… ты ворвался ко мне в дом, ты реагировал именно так, как я боялась.

Карлосу пришлось признать, что утром он вел себя не лучшим образом. При виде Себастьяна он испытал потрясение, смешанное со страхом.

Но Себастьян – его сын. И может быть, думал Карлос, ему представилась возможность искупить прошлое и безвременную кончину мамы.

В голове Карлос слышал голос отца: «Ты убил ее…» По лицу Родериго Сегарры текли слезы.

Ужас того дня никогда не покидал Карлоса – как и воспоминание об отцовском приговоре. Вот почему он изолировал свои эмоции от всех – даже от сестры, которая была совсем маленькой, когда осталась без матери. Из-за него…

Карлоса снова охватил страх. Он не заслуживал участия в жизни малыша. Что, если он погубит Себастьяна, как погубил все остальное доброе и чистое? Будет лучше… безопаснее… если он купит Бетси дом в Англии и назначит ей щедрое пособие, чтобы она могла все время посвящать уходу за Себастьяном.

Ему стало стыдно, когда он вспомнил, в какой бедности она живет.

– Кто присматривает за Себастьяном, когда ты работаешь в пабе?

– Когда он был совсем маленьким, я оставляла его спать в коляске в комнате за баром. Там он был в полной безопасности, – добавила Бетси, увидев, как нахмурился Карлос. – Но сейчас он уже большой и в коляске не спит. К счастью, сестра Сары вызвалась присматривать за ним в те вечера, когда я работаю. Я всегда стараюсь делать все возможное для того, чтобы у нас была крыша над головой, а Себастьян был одет и сыт. Да, по вечерам я стою за барной стойкой, зато днем, когда Себастьян спит, занимаюсь рисованием. У меня все больше клиентов. Да, у меня своя компания, я рисую портреты животных.

– Что?!

– Я рисую портреты домашних любимцев. Главным образом собак и кошек, но пришлось изобразить и нескольких кроликов… а также одну бородатую ящерицу. Конечно, состояние на этом не сколотишь, но дела идут неплохо. – Она вздохнула. – Из-за наводнения я какое-то время не смогу брать новые заказы. Я устроила себе студию на чердаке, но из теперешнего дома придется съезжать. Не знаю, где и когда я снова смогу рисовать.

Бетси отпила еще глоточек виски и наморщила нос. Она выглядела очень юной, особенно в слишком большом для нее махровом халате. Карлос не мог отвести взгляда от ее груди, приоткрывшейся в вырезе халата. Проклятие! Он снова пришел в полную боевую готовность. Кровь прилила к паху. Желать мать своего ребенка – ненужное осложнение, ведь ему предстоит решить более важные задачи.

Он ужаснулся, услышав, как трудно приходится Бетси.

– Я могу решить все твои проблемы.

– Как? – Бетси смерила его настороженным взглядом.

Карлос понимал, что его сердце бьется слишком быстро. После смерти мамы он избегал всякой ответственности и обязательств. Он старался соответствовать публичному образу плейбоя, потому что так от него никто ничего не ожидал. Но сейчас все настолько важно, что он не может уклониться от своего долга.

– Выходи за меня замуж. Я позабочусь о тебе и о нашем сыне, и все твои заботы останутся позади.

– Конечно же, я не выйду за тебя замуж, – запинаясь, проговорила Бетси, когда после первого потрясения к ней вернулся голос.

Предложение Карлоса больше напоминало приказ. Кроме того, она не сомневалась: он нисколько ее не любит. Зато, как ни поразительно, он любит своего сына.

– В двадцать первом веке не обязательно жениться из-за того, что у тебя есть ребенок.

– А я женюсь. Я так хочу. – Он говорил мрачно, непреклонно. Сердце чаще забилось в груди у Бетси, когда она поняла, что Карлос с огромным трудом сдерживается. – Я не допущу, чтобы мой сын рос незаконнорожденным. Ты не имеешь права лишать его ни законной фамилии Сегарра, ни его испанских корней.

– Ты спятил. – От страха все сжалось у нее внутри. Карлос говорил так, словно не шутит. Словно в самом деле ожидает, что она выйдет за него. – Я не хочу замуж. Но против твоих отношений с Себастьяном не возражаю…

Карлос перебил ее:

– Откуда мне знать, не сбежишь ли ты с ним? Как я могу тебе доверять?

– Я задела твою гордость, и ты поэтому так завелся? Ты не можешь просто войти в жизнь Себастьяна, когда тебе захочется, и снова исчезнуть, когда поймешь, что отцовство не сочетается с твоим образом жизни плейбоя, о которой взахлеб пишут все глянцевые журналы, – язвительно заметила она.

– Я польщен. Судя по всему, ты живо интересуешься моей личной жизнью.

Несмотря на насмешливый тон, Бетси понимала, что он в ярости.

– Не хочу получать разрешение, чтобы общаться с сыном, или видеться с ним лишь время от времени. Я хочу видеть его каждый день, а каждый вечер укладывать спать. – Он заметно помрачнел. – Мне важно, чтобы Себастьян знал: я буду с ним рядом и поддержу его, что бы ни случилось.

Несмотря ни на что, слова Карлоса задели какую-то струну в душе Бетси. Но плач из спальни дал ей предлог отвести взгляд от Карлоса. Она поставила бокал и выбежала из гостиной.

Судя по красным щечкам, у Себастьяна резался очередной зуб. Бетси взяла его на руки и попыталась утешить.

– В сумке есть гель для прорезывания зубов, – сказала она Карлосу, когда тот следом за ней вошел в спальню.

Он протянул ей тюбик, и она втерла немного геля в десны малыша, но тот не унимался.

– Дай мне его.

Карлос протянул руки. Поколебавшись с минуту, Бетси передала ему мальчика.

– Ш-ш-ш, мой хороший… – приговаривал Карлос, прижимая Себастьяна к плечу.

К горлу Бетси подступил ком при виде того, как ее мальчика утешает отец. Она поняла, что не имеет права лишать Себастьяна отца, а Карлоса сына. Но замуж за него она не выйдет. Ни за что!

– Утром поговорим, – сказал Карлос, когда Себастьян наконец заснул и он уложил его в кроватку. – Ты ложись в спальне, а я посплю на диване в гостиной.

Он вышел, не оглянувшись. Когда он закрыл за собой дверь, Бетси тяжело вздохнула. Она чувствовала себя физически и психически истощенной и сбросила халат, прежде чем лечь в постель и погрузиться в забвение.

Когда Бетси открыла глаза, сквозь щель между шторами проникали лучи солнца. На ее часах было девять. Странно, что Себастьян так долго спит. Она заглянула в кроватку, и сердце у нее едва не остановилось, когда она увидела, что кроватка пуста. Несколько секунд она пыталась понять немыслимое.