— Не взирая на лица, значит?!
Третий монах застыл, с ужасом глядя на хрипящего собрата.
— Мессир! — внезапно раздался рядом голосок Рене, — Мессир, не губите свою душу!
Послушник повис у него на руке, и Бен тут же ослабил хватку. Монах упал, хватая ртом воздух.
— Рене прав, — с обманчивым спокойствием произнес Бен, угрожающе склонившись над упавшим монахом. — Надо думать о душе. Продолжайте обыск, братья.
Он выпрямился. Ноздри у него раздувались, губы подергивались вполне натурально. Неизвестно, когда одержимый приор был страшнее — когда орал, или когда говорил так спокойно, что у всех присутствующих внутри все холодело.
— Ну что же вы? Мне скрывать нечего. Можете и меня обыскать.
Бен отступил к центру комнаты, рывком стащил с себя рясу. Свитер. Начал расстегивать рубашку. Монахи, побледнев, смотрели на него во все глаза. Потом, словно спохватившись, потупились, зашевелились, бормоча какие-то оправдания.
— Ну?
Рубашка полетела на пол. Бен расстегнул штаны. Помедлил немного. На его счастье, монахи окончательно смутились и начали пробираться к выходу.
— Куда же вы, братья?
Когда входная дверь наконец захлопнулась, Бен со вздохом опустился в кресло. Снял маску.
— Боюсь, верховный лидер нами недоволен, Рене, — сказал он.
Он не мог выражаться яснее. Что если монахи установили тут прослушку?
— Простите, мессир, — пролепетал Рене, подняв глаза на наставника и тут же смущенно их опустив.
Черт! Как же хорошо она играет! Слишком хорошо!
И тут Рей порывисто сделала шаг к нему и опустилась на колени возле его ног. Подняла на него призывный взгляд.
— Я… готов сделать все… что вы прикажете…
Она облизнула губы и перевела взгляд вниз, на расстегнутый пояс его штанов. Придвинулась чуть ближе, легко коснувшись пальцами его колена. Снова взглянула ему в глаза.
— Все, что вы хотите… — шепнула она томно, жарко, соблазнительно. — Мессир…
И Бен понял, что пропал.
====== Глава 8 ======
Пальцы у него дрожали. Он коснулся щеки Рей, провел по нежной коже, приподнял ее лицо за подбородок — властно, требовательно, так, как это сделал бы вожделеющий послушника приор.
И она тут же отозвалась — подалась к нему, потянулась навстречу, так естественно, так… по-настоящему.
В нем все вспыхнуло в ответ.
Она так его чувствовала. Так понимала. С полуслова, с полунамека, с одного взгляда. Идеальная партнерша… во всем. А ведь прошла всего неделя! Как так получилось, что он не просто влюбился в нее по уши, но еще и ощущал ее как самого близкого человека, словно они были знакомы миллион лет?
Кровь стучала в ушах, горло стиснуло от волнения и вдруг нахлынувшего горячечного возбуждения, так что стало трудно дышать, в паху все пульсировало от нестерпимого жара. Бен с трудом сдерживался, чтобы не втянуть Рей немедленно к себе на колени, чтобы не вжать ее в себя, не ворваться тут же языком в ее рот.
Это игра, игра, игра, — лихорадочно повторял он себе, но понимал уже, что захлебывается, тонет, теряется в том, что было сильнее него, что рвалось наружу, так требовательно и дико.
Она сжала пальцами его колено, снова облизнула губы. Ее потемневшие глаза с расширившимися зрачками, ее взгляд, ставший каким-то шальным, плывущим, туманящимся, ее приоткрывшийся рот — все говорило о том, что и она уже почти не владеет собой.
— Встань, — уронил он хрипло.
Подхватив ее под руки, поднял, притянул к себе. Она снова послушно поддалась ему, как в танце, позволяя вести. Он положил обе ладони ей на талию, притянул еще ближе, так что она оказалась между его колен, совсем близко, вплотную. Проводя вверх и вниз по ее пояснице, он сквозь рясу ощущал плавный, красивый изгиб бедер. Еще чуть ниже опустить руки… вот здесь, так мягко и упруго… Бен прикрыл глаза, дыхание перехватило — он вдруг увидел ее в постели, пылающую, готовую, как там, в охотничьем домике, только… раздетую, обнаженную, призывно прогнувшуюся в спине, оглядывающуюся на него, когда он кладет руки ей на ягодицы, чуть разводит их…
Рей еле слышно всхлипнула, и он тут же очнулся, поднял на нее взгляд.
Закусив губу, она смотрела на него сверху вниз. Казалось, что в глазах у нее стояли слезы. Черт! Он заигрался? Он позволил себе лишнее?..
— Все, что вы хотите, мессир, — прошептала она снова дрожащим голосом. — Только скажите. Любое ваше желание…
Он замер, пытаясь перевести дыхание, собраться с силами. Остановить безумие, которое вот-вот собиралось захватить его целиком. Нельзя, чтобы Сноук решил, что дело зашло слишком далеко и… попытался отобрать у него Рене. Нельзя... Нельзя так отчаянно, до боли кого-то хотеть, не ему, не с его анамнезом…
Вдох. Выдох. Вдох…
— Да, Рене, — наконец произнес он медленно. — Я хочу… Хочу, чтобы ты принес мне обед.
Рей вздрогнула и вдруг безвольно опустила руки, странно поникла, как будто разом обессилила.
— Слушаюсь, мессир, — ответила она как-то безжизненно.
Развернулась и пошла к двери.
Но Бен уже ни о чем больше не думал. Рухнув на колени перед алтарем, как есть — с обнаженной грудью и наполовину расстегнутой ширинкой — он опустил голову в молитве.
— Помоги мне, помоги, помоги… — шептал он, даже не понимая, к кому обращается, и сам не знал, сколько в этой мольбе было игры, а сколько — искренности.
Одно он знал точно: старый извращенец должен быть доволен этим отчаянным спектаклем.
Когда Рей вернулась с обедом, он уже успел умыться, привести себя в порядок и встретить ее у входной двери.
Она вошла, разрумянившаяся от быстрой ходьбы, принеся с собой волну свежего воздуха и запах дождя. Морось осела на ткани ее рясы, волосы тоже покрылись крошечными сияющими капельками.
Одернув себя — нашел время пялиться! — Бен молча забрал у нее тяжелый поднос с едой: как всегда, основное блюдо под серебряным клошем, закуски, масло, сыр, соус, свежеиспеченные булочки в плетеной корзинке, прикрытой льняной салфеткой.
Рей не успела ничего сказать, как Бен положил поверх подноса заранее приготовленную записку.
Будь осторожна. Возможно, теперь у нас прослушка. Поговорим обо всем в подвале. Напишу за обедом.
Рей вскинула на него глаза и едва заметно кивнула.
— Почему так долго? — мрачно спросил он вслух.
— Простите, мессир, я…
— Разувайся и пулей на кухню — накрывать на стол.
— Да, мессир, — послушно отозвался Рене.
На кухне Бен поставил поднос на стол, отвернулся к окну, заложив руки за спину и слушая, как Рей моет руки в ванной, потом торопливо раскладывает еду, звякая тарелками и приборами.
— Все готово, мессир, — позвала она наконец.
Он обернулся. Тяжело вздохнув, сел, придвинул к себе тарелку.
Рей стояла молча, явно ожидая, что он скажет, что теперь делать. Он положил рядом с собой заранее приготовленный блокнот и ручку.
— Сегодня я освобождаю тебя от послушания, — буркнул Бен, одновременно написав в блокноте:
После обеда
— Да, мессир.
— Проведешь остаток дня за молитвой и обучением.
Сначала уйду я. Потом выждешь полчаса и идешь в подвал. Помнишь дорогу?
— Да, мессир. — Она кивнула, показывая на записку, подтверждая, что помнит.
— Прочитаешь еще сорок страниц изречений Верховного Лидера.
От развилки второй поворот, дверь направо. Будешь меня там ждать. Приду, как смогу
— Да, мессир.
— Завтра я устрою тебе экзамен! Понял? — Он осторожно, чтобы не звякнула, вытащил из кармана связку ключей, снял тот, который был от двери в подвале, и положил на стол.
— Понял, мессир.
Рей вдруг взяла ручку из его пальцев и, прикусив губу, наклонившись, написала в блокноте:
Может, наорешь или накажешь?;)
Бен поднял на нее глаза. Она смотрела на него сверху вниз, и во взгляде у нее снова танцевали смешинки.
Он чувствовал, что одновременно хочет сейчас отругать ее, притянуть к себе, зацеловать, перекинуть через плечо, унести ее к себе в постель и устроить ей наконец наказание, которого она заслуживает, черт!..