— А ты знаешь, кто жил в моей прежней келье до меня? — в лоб спросила Рей.
Митака кивнул.
— Брат Лоран Сан-Тек. Уже старый… Они обставили все так, будто он умер сам, но, Рене, послушай… Я видел! Гроб был пустым. Только камни и опилки…
Голова Рей буквально взорвалась сотней вопросов, но задать их она уже не успела — протяжно прозвонил колокол, созывающий братию на обед.
Дофельд сразу заметался, будто даже протрезвев, принялся проверять, все ли готово. Рей помогла ему вынести хлеб и тарелки, а потом взяла еду для приора на отдельном столике в кухне — какое-то блюдо, накрытое высокой серебряной крышкой, прямо как в ресторане.
“Митаку нужно напоить в подходящий момент и все тщательно выведать”, — отметила про себя Рей, устремившись в пекарню. Там ей выдали ароматные булочки в плетеной корзинке и она со всех ног кинулась в здание, где жил приор.
Странно, но он не отругал ее за долгое отсутствие, хотя она уже приготовилась рассказывать, как Рене смиренно ждал выпечку.
Как выполнено послушание по уборке, Кайло тоже проверять не стал. Прошел на кухню, сел за стол. Рей поставила перед ним блюдо, сняла крышку. И невольно сглотнула слюну — курица, тушенная с яблоками в сидре!
Достав тарелку и приборы для приора, она вытащила из холодильника масленку — наверное, Кайло будет есть свежие булочки с маслом… В животе все как будто застонало в отчаянии, представив, как это вкусно. Она обернулась и уже открыла рот, чтобы спросить позволения пойти в трапезную (может, там еще осталась для нее еда), но ничего произнести не успела.
— Возьми, — вдруг сказал приор и придвинул ей тарелку, на которую выложил часть курицы и пару булочек. — Иди к себе и поешь.
Рей не нужно было предлагать дважды — подхватив тарелку и быстро вытащив из выдвижного ящика вилку, она мгновенно скрылась в своей каморке. Уселась на матрасе, поставив тарелку перед собой.
Приор сегодня добрый? С чего бы? Или это игра? Зачем? Раскачать психику послушника? То орет, то гладит и кормит?
Боже, какой же вкусный хлеб…
— Если тебе нужно масло, иди и возьми, — раздалось с кухни.
— Спасибо, мессир, я… — неуверенно начала Рей, пытаясь быстро прожевать уже откусанный кусок.
— Можешь не скромничать. Я знаю, чего ты хочешь.
Черт, почему это звучит так… двусмысленно? Или она просто озабоченная дура, которая вместо дела все время предается каким-то совершенно глупым фантазиям?
Злясь на себя и чувствуя, как горят щеки, Рей вылезла из каморки, прошла на кухню и принялась молча намазывать масло на разрезанную пополам булочку.
— Сегодня после обеда послушания не будет, — сказал приор.
Глянув на него, Рей отметила, что ест он… так красиво. Держит приборы, как будто вырос в аристократической семье. Изящно, элегантно управляется с ножом и вилкой. Рей поймала себя на том, что замерла, засмотревшись, как приоткрылись его красивые губы, мелькнул язык, когда он положит кусок курицы в рот…
Черт! Соберись!
— Отец Армитаж проводит вечером разговор с братией. Ты должен присутствовать. А после будет откровение помыслов. Будь готов, Рене. Это очень важно.
— Откровение помыслов? — удивилась Рей и тут же спохватилась: — Да, мессир, конечно.
— Отец Армитаж… — устало продолжал приор, — … будет говорить, что он твой друг и хочет тебе добра, но это не так.
— Я не понимаю, мессир, — пробормотал дурачок Рене.
— Следи за своим языком, понятно? Если ты решишь ему нажаловаться, чтобы он тебя забрал, то пожалеешь об этом.
Угроза. Неприкрытая угроза жертве, которая может улизнуть. Но взгляд приора был слишком внимательным, слишком… Она быстро отвела глаза.
— Да, мессир…
— Вот и хорошо. Когда доешь, можешь сделать себе кофе.
— А вам, мессир?
— Мне не нужно. Потом пойдешь к себе.
Он отставил тарелку, встал, вышел в гостиную. Вернулся с какой-то книгой, швырнул ее на стол, чуть не сбив посуду.
— Сначала уберешь тут все, а потом пойдешь к себе. Читать, молиться и ждать вечерни.
— Как прикажете, мессир…
Тяжелые шаги уже звучали в коридоре, хлопнула дверь его спальни.
Откровение помыслов, — подумала Рей, снова устраиваясь на матрасе в своей каморке и принявшись за остатки обеда. — Исповедь, но не совсем. Не отпущение грехов, а выяснение настроений братии, скользкие вопросы… Хакс наверняка захочет выведать что-то, использовать Рене, чтобы дискредитировать соперника. Хотя что может быть хуже слухов о людоедстве? Нет, тут какая-то другая игра, и расклад пока не ясен. Какие есть варианты? Учитывая местные настроения, можно, конечно, сказать, что приор приставал к Рене. Попросить забрать ее от проклятого извращенца? Но тогда у нее не будет ключа. И доступа в подземелья. Рискнуть и остаться с Реном? Который, оправившись от порки, вполне может решить “заняться” Рене?
В одном, впрочем, он был прав — “Генерал” Хакс ей точно не друг.
— Дьявол! — выкрикнул отец Армитаж так громко, что Рей чуть не подпрыгнула. — Дьявол кружит вокруг нас, братья, словно лев, ищущий кого бы сожрать! Вы думали, он оставит вас в покое здесь, в этих святых стенах, вдали от мирских соблазнов? О нет, братья, он удвоит, утроит свои усилия, пытаясь совратить вас с пути истинного! Кому из вас он не показывал во сне соблазнительных женских тел? Пышную грудь, которая так и просит, чтобы ее сжала ваша ладонь? Крепкие бедра, которые так и раскрываются, так и подаются навстречу? Кто не просыпался в смятении, в жарком томлении, охваченный искушением протянуть руку вниз, достичь сладкой разрядки?
Послушники и монахи опустили головы, словно признавая свою вину. «Интересно, — подумала Рей, — скольким приснится ночью именно это?»
— Но это, братья, не самое страшное... Это понятный, обычный грех. За некоторых из вас, избранные мои, дьявол наверняка взялся всерьез... Нет, не отвлекая вас от молитвы мыслями о женщинах! Хуже, гораздо хуже! Вызывая похотливые мысли при виде милого безусого личика юного послушника!
Отец Армитаж сделал театральную паузу. Ему не надо было указывать на Рей, все взгляды и так обратились к ней. Бедный Рене сжался, опустил голову, словно желал провалиться сквозь землю. А Рей подумала, что, возможно, интерес приора избавил ее от некоторого количества нежеланных авансов…
— И, глядя на это юное, нежное личико, так и хочется взять мальчика под свое крыло, не так ли? Направлять его на путь спасения, учить, молиться с ним вместе? Стать старшим другом, наставником... Позволять себе все эти маленькие дружеские жесты... Погладить по голове, взять за руку? Посадить рядом с собой? Ох, братья, не мне вам говорить, как мерзок, как противен природе грех мужеложества! Как сказал наш аббат и верховный лидер…
Это был явно камень в огород приора, подумала Рей, наконец решившись поднять глаза. Все уже смотрели на отца Армитажа, который, размахивая руками, описывал ужасы, ждущие содомитов в загробной жизни. Рей поискала взглядом своего «наставника», но его нигде не было. Ну, разумеется — в доверительных беседах с Хаксом приор точно не нуждается.
Ожидая своей очереди на «откровение помыслов», Рей пыталась собраться с мыслями. Учитывая тему сегодняшней проповеди, ее явно будут расспрашивать, не позволили ли он себе с приором чего лишнего. И надо решить, что делать. Она колебалась…
Приор довольно прозрачно намекал, что ей надо держать язык за зубами. Можно сказать, даже угрожал. Логично. Но… что-то не сходилось. Ее вдруг осенило. Камера у алтаря! Когда он дотронулся до ее рта, когда погладил голове — все это происходило перед камерой. Тот, кто следил за Кайло Реном, скорее всего, об этом знал. И приор знал, что этот кто-то знает и наблюдает. Так почему, зная о камере, он позволил себе все эти провокационные жесты? И это после всей этой ужасной сцены со Сноуком и порки!
При этом он ни разу не дотронулся до Рене в слепой зоне камер. Какую игру он ведет? Какую вообще игру может вести такой неуравновешенный придурок? Но этот его взгляд… Внимательный и как будто устало-грустный… Он не давал ей покоя. “Ты выдумываешь, — одернула она себя. — Просто потому, что у него красивые глаза! Что с тобой такое? Соберись!”
