- Ого, вот это поливает, - сказала Хината, - хорошо, что здесь негде парковаться, кроме как там, под землёй, - они и правда оставили «Шелби» на одной из этих подземных парковок, которые построил мэр, чтобы разгрузить улицы. – Если так пойдёт и дальше, то нам придётся остаться здесь, - она сказала это без задней мысли, просто как факт, но внутри растёкся странный жар, словно её мохито был вовсе не безалкогольный. – Тебе, наверное, стоит позвонить матери, чтобы предупредить.

- Да, точно, - водка смещалась с его возбуждением, Наруто не переставал благодарить небо, что оно решило разверзнуться этими потоками, отрезая их от всего мира. Он был самонадеянным, но не собирался упускать момент, который судьба сама им подкинула.

Кушина была рада, что они не застряли в дороге и настоятельно просила никуда не ехать в такую погоду, так ей будет спокойнее и Наруто уверил, что так и поступил. Благоразумно – его жизненное кредо.

- В баре не совсем уютно, - сказала Хината, когда Узумаки положил трубку. – Я живу наверху, можем подняться, я заварю чай.

- Да, звучит отлично, - никто их них не задавался вопросом, кто кого соблазняет, кажется тут они нашли гармонию. Пришлось, правда, выйти на улицу, чтобы подняться наверх. За считанные секунды дождь вымочил их насквозь. Они ввалились в квартиру Хинаты смеясь, Наруто стряхивал воду с волос, как золотистый ретривер.

Была полутьма, и они застыли. Мокрые, удивлённые, что наконец одни. Хината хотела сказать, что нужен душ и сменить мокрую одежду, но не успела. Её губы были взяты в плен горячими губами Наруто, привкус клюквы отдавался приятной кислинкой на её языке.

Пожар от его рук, от близости его тела, разгорался слишком быстро, сжигая все «против», которые она ещё могла придумать. Хината не знала, сколько у них ещё времени, возможно, лишь эта ночь, а может вся жизнь. Так рисковать она не могла, поэтому отдавалась ему со всей страстью, что томилась в сердце так долго.

Пришлось приложить усилие, чтобы стянуть с неё прилипшую футболку, раздеть себя было не проще, он раскидал вещи по полу, не задумываясь о том, что они так не высохнут, итак оторвался от её губ на целую секунду, слишком долго.

- Т-туда, - махнула рукой Хината себе за спину, показывая, где спальня. Наруто подхватил её легко, как пушинку, руки не чувствовали тяжести тела, лишь бархат кожи, влагу дождя, отдающую озоном. Они продолжали целоваться, пока он нёс её, спотыкаясь о вещи, не различимые в полумраке. – Нет-нет, туда, вправо, - смеясь в его губы, поправила Хината. Наруто недовольно зарычал, сколько можно плутать в этом лабиринте.

Блондин не успевал рассматривать обстановку. Всё, что его интересовало – большая кровать посреди комнаты, накрытая пуховым одеялом в зелёном пододеяльнике. Наруто медленно опустил брюнетку на кровать, устраиваясь между её стройных ножек, всё ещё обвитых вокруг его торса. Не смог отказать себе в удовольствии запомнить этот момент, её, такую податливую, раскинувшуюся перед ним. Чёрное бельё и чёрные рисунки на всё ещё бледной коже, солнце так и не смогло окрасить её в нежно-кофейный за все эти дни. Мокрые волосы, прилипшие к лицу витиеватыми рисунками.

Её рука, та на которой было солнце, лежала под сердцем, Наруто не мог налюбоваться, внутри что-то расширялось, словно тело уже не могло вместить этих эмоций. Хотел ли он кого-то настолько сильно?

- Никогда, - прошептал парень, проводя руками по голым ногам, пока ладони не сошлись в одной точке, у основания её плоского живота, Хината выгнулась ему навстречу, прося больше. Наруто резко дёрнул девушку за руки, заставляя подняться, она была так близко, что её дыхание щекотало его грудь. Блондин медленно отвёл волосы с лица Хинаты, наслаждаясь тем, как трепещут её ресницы, как приоткрываются полные губы от тяжёлого дыхания.

Хината не стала больше ждать, какими бы не были приятными его касания, для медленной неги было не время, огонь внутри требовал выхода, она обхватила его за широкую спину, толкая на себя, обхватывая ногами, чтобы легко перевернуть их тела. Так-то лучше, брюнетка оседлала Наруто, ощущая, как он возбуждён. Её руки плавно спускались с вздымающейся груди парня всё ниже, к напряжённому прессу и ещё ниже, к чёрным боксёрам. Узумаки видел, как солнце на её руке, исчезло под тёмной тканью и мгновенно ощутил прикосновение к своему достоинству.

Хьюга усмехнулась, облизав пересохшие губы.

- Я впечатлена, - опускаясь на него всем телом, чтобы укусить его за нижнюю губу. Узумаки застонал, боль от укуса и нежное касание руки, смешались в водоворот непередаваемого удовольствия. – Ты такой твёрдый для меня, сладкий, - снова усмешка, хитрая пантера. – Не будем торопиться, - произнесла Хината, лишая его прикосновений. У её рук появилась задача поважнее, она медленно завела руки за спину, нашла застёжку лифчика, наблюдая, как внимательно голубые глаза следят за каждым её движением, в ожидании увидеть её всю.

Она издевалась, измывалась, дразнила, одна лямка, вторая, мучительно медленно сползающие по бледным плечам. И, даже когда она отбросила ненужный кусок ткани, продолжала прикрываться рукой, словно он должен был заслужить увидеть то, что она скрывала. Наруто не возражал, она поняла, что сглупила довольно быстро, прикрываясь, потеряла контроль над тем, что может делать блондин, а он поспешил этим воспользоваться, схватил её за тонкую талию, наслаждаясь, как выглядят чёрные птицы, придавленные его мощью. Узумаки подвигал её тело, чтобы она сильнее ощутила его возбуждение, буквально вдавливая её горячий центр в себя. Пока не свёл там пальцы, слегка отодвигая чёрную ткань трусиков. В эту игру нужно играть вдвоём.

- Ты такая мокрая для меня, - с усмешкой сказал Наруто, проникая в неё пальцами. Хината сдалась, пуская собственные ладони в путешествие по всем своим изгибам, сама насаживая себя на него, открываясь, позволяя рассмотреть. Морду Анубиса, что сохранил ей жизнь, птиц и одуванчики. «Лови момент», латынь затерялась среди чёрной стаи, Наруто был несказанно рад, что она следует этому совету. – Хочу увидеть всё, - требовательно произнёс Наруто, возвращая себе статус кво, подминая её под себя.

Снова вкус их губ, клюква и мята перемешиваются, когда сплетаются языки. Но этого быстро становится мало, он уже не может передать свою страсть одним этим поцелуем, поэтому спускается на шею, прикусывая колотящуюся жилку. Ками, как трепыхается её сердце, и всё из-за него. Она такая красивая, такая идеальная, и сладкая, он должен попробовать её на вкус, всю. Горошенка соска исчезает в недрах его требовательного, горячего рта, и Хината стонет, притягивая его ближе, путаясь в золотистых волосах. Её формы идеальны для его больших ладоней, он как коршун следит за малейшими изменениями в выражении лица, когда мнёт, покусывает, сосёт, в считанные секунды получая готовую карту её удовольствия. И, спускается ещё ниже.

Пальцы цепляются за край нижнего белья, блондин замирает, дожидаясь, когда взгляд Хинаты снова сфокусируется на нём, он хочет, чтобы она смотрела. Серые глаза, подсвеченные, как диски Луны, ловят взгляд голубых глаз, а потом опускаются к его пальцам. Наруто оставляет влажные поцелуи внизу живота, по кромке трусиков, наконец спуская их вниз. Хината приподнимается, чтобы он снял их окончательно. Узумаки закрывает глаза, готовиться. И смотрит.

Вот она, маленькая корона прямо на заветном бугорке. Он уже ненавидит того, кто её набивал, кто видел столько её тела, которое принадлежит ему. Представляет, как долго пришлось прорисовывать мельчайшие детали, драгоценные камни, подвески и кресты. Его губы накрывают это неоспоримое доказательство её величия.

- Королева, - шепчет Наруто, ловя её взгляд и снова резко погружается в её тепло пальцами. Хината откидывает голову назад, цепляясь за смятое одеяло. Он набирает неистовый ритм, так сильно прижимая её тело к кровати, что она не может отдаться ему, двинуться навстречу, всё её возбуждение копиться внутри, и она кричит, чтобы хоть так разрядиться. Она так близко, но он не позволит перейти черту, шагнуть за край, нет-нет.