К нам тогда как раз пришел подработать системным администратором школьник, который разбирался в компьютерах. И вот я, молодая мамочка, беременная вторым ребенком, после дня работы с клиентами и после обучения мастеров, по вечерам садилась вместе с этим мальчиком за съемки. И мы это сделали! Когда закончили, была страшная усталость, а вот понимание, какой большой процесс мы запустили, пришло далеко не сразу.

Когда книга вышла, мой внутренний критик тут же обнаружил, что в ней нужно много доделать и переделать. И так было постоянно, с каждым изданием: я снимала, выпускала и принималась практически сразу за следующее издание. За несколько лет их вышла добрая дюжина. Они отлично продавались, мое имя узнали по всей стране. К тому времени я уже участвовала в профессиональных соревнованиях, а вскоре после выхода первой книги победила сначала в российском, а потом европейском и мировом первенствах по дизайну ногтей. Мировая победа случилась, когда чемпионат проходил в Париже, и мы с Верой, которая выступила моей моделью и тренером, отправились праздновать наш триумф к Эйфелевой башне. Мы были абсолютно счастливы: казалось, что может быть круче? Мы обе счастливо замужем, растим детей, нам достался этот титул, у нас классный салон и школа. И это мы еще не знали, что нас ждет впереди…

Я ездила по России с мастер-классами, мы бывали практически на всех отраслевых выставках. Бизнес стал четко делиться: был салон, обучение основам профессии, эксклюзивная дистрибьюция материалов для маникюра и моя душа, мое детище – «Школа авторского дизайна Екатерины Мирошниченко».

В один прекрасный, тут я не иронизирую, действительно, прекрасный момент к семейному делу, которым руководил наш отец, и где были заняты мы с Верой, присоединился ее муж Максим. До этого он работал в компании, производившей пластиковые окна, и однажды зимой, в несезон, решил, что хочет изменить жизнь и зарабатывать больше. Но с нашим папой не забалуешь! Хоть Макс и был человеком «из семьи», его никто сразу не посадил в директорское кресло. Максим начинал охранником, потом преуспел в продажах и в итоге стал заниматься моими книгами и организацией выступлений. К нам стали подходить в поездках, в нашем офисе раздавались звонки с предложениями о сотрудничестве: открыть школу по типу моей в других регионах. Это сейчас любой мало-мальски успешный бизнес масштабируют и делают франшизу, а мы, закрутившись в круговерти дел, подумали об этом только благодаря внешнему запросу. Будущие преподаватели приезжали в Ростов на несколько дней: я скрупулезно учила их, принимала экзамены, и, если результат не нравился, переучивала. Хотелось, чтобы каждый специалист делал свою работу не хуже меня! Этот принцип сохранился, когда появилась франшиза и школ стало несколько десятков.

Однажды, после моего мастер-класса на одной из выставок, Макса пригласил на свой стенд наш партнер. Это был сотрудник компании-производителя материалов для маникюра. Именно на этих гелях мы работали в школе, эту продукцию продавали и конкретно на ней я за несколько минут до этого показывала, как делать очередной модный дизайн.

– У вас еще будет мастер-класс на этой выставке? Попросите Катю рассказать вот об этих наименованиях, прошу! – он указал на несколько баночек, лежавших на его полупустом прилавке.

– А в чем, собственно говоря, дело? – спросил Максим.

– Да все, на чем она уже работала во время мастер-класса, смели. Остались только другие гели.

Вот так оказалось, что я, как золотая антилопа, делала кассу производителям! И это был еще один внешний запрос, ведь, чем больше становилось школ, тем острее стоял вопрос материалов. В Ростовской области мы были эксклюзивными дистрибьюторами определенной продукции. Но в остальных регионах у нас не было такого права, а школы работали на совершенно разных материалах. Страдало качество, и нас просто умоляли сделать собственную продукцию.

И тут наша семья разделилась на два лагеря. С одной стороны баррикад были я и Макс, ведь это мы ездили по выставкам и мастер-классам, и своими глазами видели ажиотаж вокруг моих книг. Мы наблюдали, как материалы, которые я использовала, сметали с прилавков. У нас не было ни капли сомнений, что дело выгорит: да, запуск производства – это огромный риск и масштабные вложения, но и спрос будет (вернее, уже был) колоссальный! Папа же, Вера и примкнувшая к ним наемный директор нашей компании Наталья смотрели на нас как на сумасшедших. Но мы смогли сначала перетянуть на свою сторону Веру, а потом переубедить всех, и начать новое и сложное дело.

Помню, на первой презентации нашей гелевой краски в Москве в 2011 году стенд просто ломился от напора покупателей, но меня это уже не удивляло. Настоящий восторг случился, когда ситуация повторилась спустя полгода на выставке в итальянской Болонье. Это была феерия! Я впервые видела такой бешеный интерес иностранцев к продукту из России. Именно в тот момент я осознала, какое будущее ждет его, а заодно и нашу семью.

Думаете, это хэппи-энд? Отнюдь, только завязка истории.

Начнём с приквела. Все мы родом из детства… И я убеждена, что именно эти годы, годы детства, во многом определяют всю нашу дальнейшую жизнь. А наше с Катей детство прошло в Нерюнгри. Если вы думаете, что это звучит непривычно, экзотично, если пытаетесь представить глобус и отыскать на нем эту точку Нерюнгри – и не можете разыскать ее сразу, то не переживайте. Нерюнгри действительно удивительное место. Центр Нерюнгринского района Республики Саха и второй по величине город Якутии. Молодой город расстраивался вокруг угледобывающего разреза и вырос, по сути, из палаток и общежитий. Даже выглядит он непривычно, потому что построен на склонах и плоских вершинах гор отрогов Станового хребта. Это город с яркой индивидуальностью. Фасады домов окрашены в яркие цвета, вокруг горные склоны, а на горизонте дымят высокие трубы.

Сюда наш папа когда-то приехал с одним рюкзаком за спиной. Но за плечами у отца был не только рюкзак. Родом из южного города Армавира, он побывал на Дальнем Востоке, служил в армии, ходил в море на судне гидрометцентра. После, вернувшись в Краснодарский край, отказался от морской романтики, чтобы получить высшее образование. И там же встретил нашу маму, можно сказать, при романтических обстоятельствах. После горного похода, которыми он тогда увлекался, Николай Иванович серьезно простудился. Мама же была тогда медицинским работником, и взяла на себя заботы о больном. Так и познакомились. Мама поддерживала отца во всем, поддержала и идею переезда из южных широт в совсем другие, северные. Правда, мы к отцу перебрались не сразу. Приехали уже позже, когда он уже немного обустроился. Это первое время после нашего переезда я, конечно, знаю только по рассказам родителей.

В Нерюнгри пролетело наше раннее детство, здесь мы с сестрой пошли в детский сад, а потом и в первый класс. Хотя Нерюнгри и расположен на одной широте с Москвой, жизнь там очень отличается не только от столичной, но и от большинства городов в нашей стране. Начнем с того, что столбик термометра здесь опускается до минус пятидесяти градусов, а бывает и ниже. Сугробы вырастают вровень с окнами домов. А мы, дети Нерюнгри, идем в детский сад сквозь такую вьюгу, с которой не справиться и Снежной королеве. Роем глубокие ходы в этих сугробах, играем в них, как наши сверстники в песочницах.

Такой город, несомненно, закаляет характер. Но ведь мы просто дети, Катя и Вера, и мы, конечно, об этом даже не задумываемся. Вдвоем с сестрой, взявшись за руки, мы гуляем в тайге, где деревья такие высокие, что мы, малышки, даже задрав головы, не можем разглядеть верхушек сосен. Конечно, наши воспоминания об этом городе немного отличаются от того, каким запомнили Нерюнгри наши родители. Но ведь мы с сестрой провели там ДЕТСТВО и для нас, конечно, какие-то сложности всегда заметает северная вьюга, а деревья остаются большими.